Дарья Кузнецова - Образцовый самец [litres]

Судя по последовавшей за этим заминке со стороны Гаранина, подобного он не ожидал. Но через пару мгновений опомнился и развеял мои сомнения, ответил на поцелуй.

К счастью, допытываться, хорошо ли я подумала и вообще в своем ли уме, полковник не стал, вряд ли подобный разговор закончился бы благополучно. Захар просто целовал. Касался – бережно, изучая и словно опасаясь неосторожно причинить боль.

Я никогда не была неженкой, даже злилась, когда из-за роста и хрупкого телосложения ко мне относились с чрезмерным трепетом. Очередной привет из детства, в котором меня часто попрекали щуплостью, особенно родители – мол, в кого такая уродилась и кто такую замуж возьмет. Сначала это обижало, потом стало злить.

Но именно сейчас, именно здесь и с этим мужчиной было приятно почувствовать себя хрупкой. Под его твердыми шершавыми ладонями, теплыми сухими губами и, особенно, внимательным взглядом. Зар не говорил ни слова, но смотрел с таким откровенным, искренним удовольствием, что это почти смущало.

О принятом решении и сделанном навстречу мужчине шаге я не пожалела ни на секунду. Не знаю, как и чем закончатся это приключение и эти отношения, найдем ли мы точки соприкосновения там, в спокойной жизни, или легко выкинем друг друга из головы, но… С Захаром оказалось хорошо. Лучше, чем с кем-либо прежде. Не из-за каких-то особых умений, размеров или другой подобной ерунды, просто…

С ним все было правильно . Ровно так, как должно быть. Идеальная смесь осторожности и напора, страсти и нежности, стремления ласкать и готовности принимать ответные прикосновения. Никакой фальши, никаких попыток впечатлить и что-то доказать. И удивительная легкость, словно рядом не ставший знакомым несколько дней назад черный полковник, а кто-то давно и окончательно свой, до кончиков пальцев и самой потаенной мысли.

В какой-то момент мне остро, отчаянно захотелось, чтобы это ощущение было правдой. А потом стало не до мыслей вовсе…

Сомнений и чувства неловкости не появилось даже потом, когда я лежала, прижимаясь к горячему телу и устроив голову на удобном мужском плече. Неожиданно приятное ощущение.

– Захар, а ты был женат? – дала я волю любопытству.

– Нет.

– Почему?

Плечо под моей головой шевельнулось, кажется, Гаранин пожал плечами, потом продолжил:

– Не до того, служба беспокойная. Была. До станции. Есть женщины, способные ждать годами, но мне такой не досталось.

– Кстати, о станции! А как тебя вообще к нам занесло, с твоим-то послужным списком? – вспомнила я важный вопрос, который до сих пор не решалась задать. Даже повернулась на бок и приподнялась на локте, чтобы видеть лицо Гаранина.

Полковник в ответ посмотрел насмешливо, с прищуром.

– Тебя всегда после этого дела поговорить тянет?

– С тобой – первый раз, – честно призналась, не обратив внимания на подначку. – А все-таки?

– Не сошлись характерами с новым начальством, – нехотя ответил он.

– Ты дал ему в морду? – заинтересовалась я.

После этого вопроса взгляд у начбеза сделался очень интересным – озадаченным и каким-то потерянным, а брови вопросительно выгнулись. Потешное выражение лица.

– Почему?

– Не знаю, обычно суровых профессионалов списывают на такие должности после конфликта с руководством и выяснения вопросов чести. – После такого объяснения взгляд Гаранина стал совсем стеклянным, и я на всякий случай пояснила: – В кино, имею в виду. В жизни ты первый такой, кого я знаю.

– Тьфу! Вась, ты как скажешь! – с облегчением рассмеялся мужчина. – Да обычная политика. Прошлым командиром был мой хороший друг, а новый пришел со своими друзьями, вот и… весь мордобой из-за вопросов чести, – передразнил он. – Формально меня даже повысили. До этого я на майорской должности сидел, а теперь – все в соответствии со званием. А что я ни черта раньше с гражданскими не работал вроде как не аргумент.

– И ты потом вернешься на «Черного лебедя»? – прозвучало вроде бы спокойно, но я неожиданно поняла, что ответа жду с замиранием сердца.

– Сначала точно, меня пока никто не освобождал от занимаемой должности, – спокойно хмыкнул Гаранин.

Я едва сдержала вздох облегчения.

Да уж. Может, я и не определилась до сих пор, насколько мне нравится полковник, но расставаться с ним насовсем точно не хотелось. Хотелось разобраться, побыть рядом, а это само по себе показательно.

Главное, чтобы еще и мою лабораторию восстановили. А то после потери прототипа и всего оборудования от нее мало что осталось, даже при самом благополучном исходе нападения террористов, даже если сам модуль с макетным залом уцелели.

Впрочем, нет. Для начала неплохо бы просто вернуться.

– Погоди, – опомнилась я. – Сначала?.. А потом?

– Потом видно будет. Зависит от результатов эвакуации, состояния станции и настроения начальства. Или наградят и благодарность вынесут, или выговор влепят, или вообще в звании понизят и под трибунал отдадут.

– За что?! – возмутилась я. – Ты же не виноват!

– Ну, строго говоря, виноват, – возразил он. – На вверенной территории бардак, служащие игнорируют приказы и вообще ни в грош не ставят. Да ладно, Вась, не дергайся, это я тебе просто общую картину обрисовал. Вряд ли все пойдет по худшему сценарию. Иди сюда.

Однако дожидаться ответной реакции он не стал, «пошел» сам: мягко опрокинул меня на лопатки и поцеловал, явно чтобы отвлечь от дурных мыслей. А я и не возражала: целоваться с ним гораздо приятнее и полезней, чем переживать о том, до чего еще дожить надо.

Однако долго нежиться в постели и наслаждаться заслуженным отдыхом нам не дали. Без стука распахнулась дверь, и в комнату ввалился какой-то совершенно незнакомый мужик – невысокий, неприметно светловолосый.

Я опешила от такой наглости, Гаранин одним быстрым движением набросил на меня одеяло, укрыв едва ли не до макушки.

– Ага, – сообщил незнакомец. – Оба тут, прекрасно.

Полковник двигался пугающе быстро. Я еще сообразить не успела, что произошло, а он уже действовал. Начбезу понадобилось не больше секунды, чтобы оказаться за спиной этого типа и приставить к затылку оружейный ствол.

Да и для незваного гостя, отвернувшегося прикрыть дверь, внезапное появление чьей-то руки сзади на шее оказалось неожиданным.

Я уставилась на полковника в полной растерянности. Когда и откуда он успел выхватить оружие?!

– Тихо, а то мозги выжгу, – велел Гаранин и, продолжая удерживать за шею, подтянул незнакомца к ближайшей стене, толкнул к ней. Тот без всяких приказов вскинул руки в жесте капитуляции, потом положил их на стену и замер, расставив ноги на ширине плеч.

– Захар, ты чего? – Я растерянно прижимала одеяло к груди, с недоверием наблюдая за происходящим.