Лариса Петровичева - Королевская орхидея [litres]

– Ну что, дружище, поздравляю тебя генералом! – сказал Конрад и вынул из-под мышки кожаную папку с золотым гербом. Тео надеялся, что у него сейчас достаточно радостный вид, который не позволит его ни в чем заподозрить. Из папки появился указ с таким количеством красных печатей, что невольно вызывало оторопь. – А вот и именной указ его величества о назначении тебя главой департамента инквизиции.

– Так быстро… – только и смог сказать Тео. Совсем недавно он мечтал о возвращении в столицу, мечтал о том, как займет место, к которому стремился много лет, как все, кто поливал его грязью, навсегда закроют рты – и теперь стоял перед принцем и не знал, что и думать.

Конрад понял его растерянность по-своему, он дружески похлопал Тео по плечу и бодро произнес:

– За любым «быстро» всегда идет большая подготовительная работа. Понимаю твое волнение, но пусть теперь волнуются те, кто будет работать под твоим началом. Поздравляю, дружище, ты все это заслужил! Ты народный герой, заступник и защита.

Они обнялись, и Тео вполне искренне сказал:

– Спасибо, Конрад. Я не подведу тебя.

На какое-то мгновение взгляд принца потемнел, словно Конрад пытался прочесть мысли Тео, но потом вновь сделался беззаботным.

– Именно на это я и рассчитываю, дорогой мой, – улыбнулся Конрад. – Отдохни еще часок и иди принимать новые владения. Тебя все ждут и тебе все рады.

Но Тео не стал отдыхать. Как только он увидел в окно, что экипаж принца отъезжает от здания департамента, Тео вышел из кабинета и быстрым шагом двинулся на второй подземный этаж – туда, где содержались самые опасные преступники. По пути он заметил, что его назначение уже ни для кого не было секретом – все кланялись ему чуть ли не в ноги. Кто-то даже крикнул «ура!», и по коридору раскатились аплодисменты.

Братьев посадили в отдельные камеры. Грохоча ключами и не переставая кланяться, охранник повел Тео по коридору. Воздух здесь гудел от работы защитных артефактов, и Тео почувствовал, как волоски на руках поднимаются дыбом.

– Ваше высокопревосходительство, которого первым изволите допросить?

– Массимо Вессена, – ответил Тео. Пушечное мясо и юный дурачок ему были не нужны – из них все равно ничего не вытянешь, да и не факт, что они в курсе всех деталей. Пусть ими занимается Конрад. Недаром же он упомянул большую подготовительную работу.

А вот Массимо, который трудился над «лягушкой» и взрывчатой смесью, мог рассказать много интересного.

Щелкнул замок, и коридор налился зеленым светом – охранные артефакты разрешили войти. Камера была крошечной, человек мог в ней только сидеть. Лечь, пройти, размяв ноги, это было уже невозможно. Сгорбившись, Тео втиснулся в камеру, и темная густая тень, которая еще утром была дерзким и самоуверенным Массимо, негромко рассмеялась.

– А если я тебя убью, господин министр? – предположил Массимо. – Или возьму в заложники?

Тео презрительно усмехнулся.

– Кишка у тебя тонка, да и сил маловато, – ответил он.

Лицо Массимо дрогнуло – артефакты давили на него так, что он сейчас с трудом мог двигаться. Зато гонор никуда не делся, и Тео вдруг подумал, что это единственная вещь, которая помогает магу держаться.

– Всего один вопрос, – сказал Тео. – Как вы планировали уцелеть после взрыва? Вы ведь собирались, уж больно у вас были довольные рожи. Прямо расписные пряники, глянуть приятно.

Массимо ухмыльнулся, но тотчас же скривился в болезненной гримасе.

– Артефакты, конечно, – ответил Массимо. Гонора в его голосе уже не было. Он понимал, что склад обыскали и никаких артефактов перемещения не нашли.

– Ай, не ври! – Тео хотел отмахнуться, но в камере было для этого слишком тесно. – Не было там никаких артефактов. Почему?

– Почему? – переспросил Массимо, не отводя от Тео тяжелого испытующего взгляда.

– Потому что все это было инсценировкой, – негромко произнес Тео. Под потолком крутился шарик артефакта, который записывал этот разговор. Прежде чем говорить об инсценировке, Тео бросил в него направленное заклинание, которое вывело его из строя. Массимо это заметил и едва заметно кивнул.

– «Лягушка» не должна была взорваться, – продолжал Тео. – Вы бы этого не допустили, потому что вам заплатили не за это, а за спектакль. Со мной в главной роли.

Ему вдруг сделалось мерзко. К омерзению примешивалась обида: он выплеснул все силы, чтобы запечатать артефакт и спасти город, а оказалось, что все это было лишь игрой. И Конрад стоял возле сцены, внимательно смотрел за актерами, а потом принялся хлопать в ладоши и кричать «браво!», Спектакль понравился ему.

Конрад хотел создать народного героя, подвиг которого будет не сплетнями из захолустья, где не разобрать, где магия, а где алкогольные видения. Драконы? Ха! Бабья болтовня. А героизм на глазах полиции и всей столицы совсем другое дело. То самое, после которого принц принесет ему заслуженные награды.

Ему нужен был свой человек в департаменте инквизиции. Свой человек в министерстве обороны у Конрада уже был.

– Все верно, – кивнул Массимо и устало добавил: – Быстро же ты догадался.

– Уж такая у меня работа – быстро догадываться, – ответил Тео. – Что вы планировали дальше? Вернее, что для вас запланировали? Расскажи мне все, может, выйдешь отсюда побыстрее.

Лицо Массимо сделалось мрачным и каким-то больным.

– Что мы повесимся в камерах, – ответил он и лихо щелкнул подтяжками по животу. – Но это снова будет инсценировка. Нам давно пора сменить климат на что-то более жизнерадостное. Выплывем на югах.

– Вы не выплывете, – сказал Тео. Отчего-то ему стало жаль этих незадачливых актеров. Ладно Артур и Эрик, они не великого ума люди. Но как умница Массимо не понимал, что организаторы всегда избавляются от исполнителей? – Вы всплывете где-нибудь в канаве, на этом все и кончится. Кому вы нужны живые? Неужели принцу Конраду?

Массимо ничего не ответил, и было ясно, что дальше он будет молчать.

Тео вышел из камеры и несколько минут просто стоял в коридоре – вдыхал чистый воздух, думал о том, что его все-таки использовали, и пытался понять, что же ему делать дальше.

Конрад хотел власти. Он рвался к ней с упорством одержимого. Он собрал вокруг себя преданных людей и был готов действовать. Вспомнился Эссенвилль, белые и розовые волны орхидей, которые стекали с деревьев возле пруда, крокодил, смешно трясущий ногой в попытке освободиться от веревки и в очередной раз сбежать…

«Напрасно мы уехали, – подумал Тео. – Мне сразу надо было понять, что все кончено, что я никогда не вернусь, что мое прошлое умерло. Что сам я умер для света – и никому не нужен живым. А я, тщеславный дурак, повелся на предложение Конрада и бросился в столицу».