Лариса Петровичева - Королевская орхидея [litres]

«Они стреляли в опасную возрожденную ведьму, – грустно сказал внутренний голос. – Они хотели лишить тебя твоего главного оружия. Именно такой приказ им и дали».

Тео лишь кивнул – все это уже не имело значения. Великий бокор южных болот позвал, и где-то далеко, в краю королевских орхидей, топей и черной магии, замешанной на козьей и куриной крови и муке, пришла в движение вековечная тьма.

«Ты слышишь? – спросил он. – Я зову тебя из твоих глубин. Приди, ты свободен. Приди и сделай то, что обещал».

В дверь снова ударили, и из стены вдруг вылетел кусок штукатурки, осыпав голову Тео белой крошкой, – из сада снова начали стрелять. Искра еще была жива. Не открывая глаз, Тео раскинул руки и пошел вокруг нее, едва касаясь ступнями ковра.

Со стороны это было похоже на танец, вот только ни от одного танца не будет идти такой тяжелой, удушающей волны страха. Смерть, которая уже склонялась над Искрой и глядела на ее бледное лицо и кровь, что впитывалась в ковер, отпрянула в ужасе. Тео продолжал щагать. Этому танцу его давным-давно, еще в юности, обучил старый бокор, живший неподалеку от Эссенвилля. Обучил и сказал: когда придет время, ты сам поймешь, как надо сделать шаг. Тебя поведет сила, которая сильнее тебя и меня.

И сейчас все было именно так.

Тео и сам не понял, когда остановился и вскинул голову к потолку. Он чувствовал себя куклой в чужих руках, и это призрачное ощущение тоже было правильным.

– Дракон! – проревел Тео, глядя в окно, где наступало утро. – Дракон!

И из сада ему ответил хор встревоженных голосов:

– Дракон! Господи помилуй, дракон!

Тео открыл глаза и увидел, что весь дом залит огненным сиянием. Где-то далеко-далеко Монтмун колотил в дверь и орал: милорд, уберите дракона, умоляю, уберите дракона… Эти слова были похожи на шелест ветра, этот страх был как эхо в горах. Золотая завеса осыпалась на ковер, и дракон, облаченный в алое одеяние, улыбнулся:

– Вот я и свободен. Спасибо. Я рад, что ты так быстро сдержал слово.

– Я никогда не лгу, – с достоинством ответил Тео.

– Так что я должен сделать? – осведомился дракон.

– Забери ее, – сказал Тео, и Искра издала едва слышный вздох. – Забери и отнеси в Эссенвилль. Когда она поправится, ты будешь свободен.

Дракон согласно кивнул и осторожно поднял Искру на руки. Из-под разорванных выстрелом лохмотьев сорочки закапала кровь, но сияние, которое окутывало дракона, сделалось гуще, и кровь унялась.

– Бедный огонек, – с искренним сожалением вздохнул дракон. Он легонько подул Искре в лицо и, посмотрев на Тео, твердо сказал: – Не бойся, я не дам ему погаснуть.

– Прощай, – сказал Тео. – Ты свободен. И спасибо тебе.

Золотое сияние сместилось к окну, и за спиной дракона с влажным хлопком раскрылись огромные крылья. По обоям побежали струйки огня, и Тео с каким-то облегчением подумал, что дом сгорит и от его жизни уже ничего не останется.

Дракон рухнул из окна, и Тео услышал, как двор и сад затопили крики ужаса. Он улыбнулся – Искра спасена, и это было самым главным. С остальным можно справиться.

– Эй, Монтмун! – весело крикнул Тео. – Я выхожу!

Боль обрушилась на Тео огненным водопадом и на какое-то время погрузила его в блаженное забытье. Но почти сразу же ему в лицо ударил поток воды, возвращая в полумрак допросной, подсвеченный традиционными факелами. Допрос третьей степени это не та процедура, где вам позволят валяться без сознания. Вы должны прежде всего дать допросчику то, чего он от вас добивается, а не отдыхать в блаженном забытьи.

Впрочем, Тео прекрасно понимал, что за него пока еще не взялись всерьез, просто разминаются. Бывало и так, что люди начинали говорить как раз во время этой разминки и слова лились из них таким потоком, что трудно было остановить. По старинке прижигают ребра раскаленным докрасна прутом – и тотчас же прикладывают к ним регенерирующий артефакт.

Тео уже сбился со счета, сколько раз господа допросчики повторяли с ним эту «процедурку». Его относительно радовало, что пока он не орал от боли и не умолял прекратить.

– Вроде ничего… – Младший допросчик схватил Тео за волосы и дернул голову назад, чтобы заглянуть в мокрое от пота лицо. – Живой, соображает. Господин Ким, еще разок приложить или как?

– Пока не надо, – откликнулся Ким и, нырнув изгрызенной ручкой в чернильницу, бодро прошуршал по листу бумаги. – Сам видишь, господин крепкий, опытный. И раз такой опытный, сейчас и расскажет, как собирался его величество и его высочество трона лишать.

Сначала все было, можно сказать, цивилизованно. Когда дракон унес Искру, Тео погасил начинавшийся пожар и вышел из комнаты. Монтмун, вне себя от счастья, действительно отвез его в Башню Южного ветра, где на Тео надели другие наручники, которые контролировали способности к магии, и начали допрос. Он рассказал все, что знал, ничего не утаивая – и вроде бы допросчик остался доволен.

А потом все завертелось еще быстрее, чем в авантюрном романе. Только там герой разрывает сети интриги одной левой, не отрываясь от кружки пенного, а у Тео все вышло гораздо хуже. Он смог выяснить только, что Конрад почуял неладное и успел скрыться в неизвестном направлении, а министр Онтбрунн, которого арестовали чуть раньше, чем Тео, радостно сваливал всю вину на господина Эссена. Дескать, именно он, хмырь с болот, и внушил принцу неправильные мысли, наплел сетей и заманил в них невинных. Чего еще ждать от инквизитора, который зарабатывал на жизнь колдовством?

– Это он там так орет? – поинтересовался Тео.

Крики, которые слышались за стеной, перемежались такой забористой нецензурщиной, что невольно делалось не по себе. Но вот голоса Тео не узнавал; вроде бы мужской, но с такими истерическими бабьими нотками, что волосы на руках поднимались холодным ершом.

Похоже, генерал Онтбрунн не переносил даже малейшей боли. Как до генерала-то дослужился…

«Возможно, скоро и я буду так орать», – подумал Тео.

– Он самый, – нарочито равнодушно отвечал Ким. – У нас еще и не так голосят, ну да вы должны бы помнить по старым временам.

Тео помнил. Вот только и представить не мог, что однажды займет место на стене пыток.

Хорошее во всем этом было только одно – дракон унес Искру, и Тео знал, что теперь она в безопасности. Драконы никогда не нарушают данного слова, и он сделает все, чтобы спасти девушку. А Тео, в свою очередь, сделает так, что все, кто испачкался в этой дряни, ответят за то, что случилось с его женой.

Он старался не думать об окровавленных лохмотьях и ране Искры и о той сволочи, которая выстрелила ей в спину. Он старался выкинуть их из памяти – просто понимал, что тогда утратит стойкое спокойствие духа и не выдержит пыток.

– Принцу Конраду нужны были лично преданные люди. – Тео в очередной раз повторял эти слова, и ему начинало казаться, что они теряют смысл. Становятся буквами на листе бумаги, и ветер срывает их и уносит прочь. – Он продвинул меня на должность министра департамента и был уверен, что в знак старой дружбы и благодарности я поддержу его замыслы.