Екатерина Федорова - Руна на ладони-1

Она расслабленно, как во сне, вернула серебряный витой жгут на место. Обхватила ладонями его шею. Глаза Ульфа горели сверху — янтарем, жарким, солнечным. Между её ног, раздвигая их ещё шире, вклинилось второе бедро.

Он вошел в её тело медленно, бережно. Его плоть раздвинула вход — и Света, как и в прошлую ночь, ощутила легкую болезненность, когда Ульф замер, войдя, насколько мог. Все-таки он был великоват для неё…

А возможно, и не только для неё.

— Пока не родишь, — пропыхтел вдруг Ульф. — В полную силу не трону. Свейта…

Он потянулся, кончиком когтя смахнул пару шерстинок, прилипших к её щеке. И двинулся, выскальзывая. Света зажмурилась, ощущая, как покачивание корабля сливается с движениями Ульфа.

Наслаждение толчками билось между ног — вслед за его движениями, вслед за его дыханием над ней. Разворачивалось, нарастало, распускаясь горячечным цветком, заставляя забыть все. Влажная от пота поросль на груди Ульфа скользила по её соскам…

А когда Свету скрутило, и она дернулась, с дрожью стискивая его бедрами — Ульф отыскал её губы. И замер, как-то сгорбленно над ней согнувшись, запечатав ей рот поцелуем, пока она прогибалась под ним, несмотря на его тяжесть.

Потом выдохнул:

— Ещё немного.

Снова двинулся, входя в неё до упора. Света почувствовала плеснувшую в ответ волну удовольствия. Уже слабую, угасающую, одарившую тело напоследок дрожью…

Затем все закончилось — с последним осторожным рывком Ульфа, с его выдохом над ней, глухими обертонами напомнившим вой. Он замер сверху, не двигаясь. Света, уткнувшись в его плечо и не обращая внимания на шерстинки, щекотавшие ей нос, подумала — как же все-таки хорошо.

— Вот ещё и ради этого, — пробормотал вдруг Ульф. — Стоит держаться за человеческую ипостась. Лесные волки этим делом занимаются гораздо реже.

Света тихо, обессилено фыркнула. Ульф шевельнулся, выходя.

И осталось только зыбкое покачивание палубы, на которой была расстелена постель. Да ещё жаркое тепло его тела у левого бока.

— Торгейр считает, что во всем виноват Гудбранд, младший сын убитого конунга Олафа, — вдруг сказал Ульф.

Она обессилено перекатила голову по подушке, посмотрела на него. Ульф лежал, подперев голову рукой — глаза закрыты, лицо расслаблено. Словно дремал. Только ноздри подрагивали.

— Торгейр старший сын конунга, был на Хрёланде, когда Олаф исчез. И он полагает, что за Гудбрандом стоит Сигтрюг, сын их тетки, сестры конунга. Говорят, Сигтрюг балуется колдовством. Что для мужчины позорно. Магия и прочие штуки — для слабых женщин. Мужчина должен биться мечом. Надо сказать, о Сигтрюге ходят недобрые слухи. Было несколько поединков, которые он сам затеял, оскорбив людей. Причем все, кого он вызвал, погибли. Кто-то споткнулся в начале драки, кто-то пропустил удар, словно разучился держать меч. Кроме того, люди ярла Хёгни, отца Сигтрюга, часто прикупают новых рабов. Похоже, в их поместье они мрут как мухи. А ещё болтают, будто Сигтрюг может обернуться волком, птицей… или любым другим зверем, по своему выбору.

— Волком? — изумленно спросила Света.

И Ульф открыл глаза. Объявил хрипловатым голосом:

— Я в это не верю. Сигтрюг не дурак, чтобы начать перекидываться в зверя на людях. И не думаю, что кто-то встретился в лесу с волком, который взял да и сказал человеческим голосом — здравствуй, путник, я Сигтрюг Хёгнисон. Это просто бабьи сплетни. Другое дело, что в поединках ему странно везет. И рабы в их поместье умирают…

— Ауг, — вдруг бросила Света. Вскинула руку, коснулась его плеча. — Нордмарк, Ульф. Смотреть — волком! Ты!

Он приподнялся — и ткнулся губами в её ладонь, лежавшую на его плече. Поцеловал, заявил, расслаблено блеснув желтым взглядом:

— Вспомнила, каким увидела меня в доме Ауг — и то, как я начал там перекидываться? Тогда я был зол, Свейта. Старуха пообещала мне невесту, я прождал всю ночь — а ты появилась слишком поздно. Однако мой волк всегда живет во мне. И при первой же возможности он высовывается наружу. Поэтому я могу не сдержаться… особенно если считаю, что кто-то заслужил урок. Но Сигтрюг человек. Я не раз и не два оказывался рядом с ним — и ловил его запах. Если он и превращается в волка, то использует для этого какое-то колдовство. Или зелье. Что-то, что применяет сам, намеренно. А такими делами на людях не занимаются.

Он смолк, и Света нетерпеливо сказала:

— Нордмарк, Ульф. Торгейр. Идти, драться?

Ульф широко улыбнулся, открывая клыки.

— Так мало знать, и так много спрашивать…Торгейр хочет, чтобы мы вдвоем — только он и я — пошли в крепость. Темные альвы проложили туда подземный ход. Мы войдем в дом конунга ночью, тайно.

Они пойдут убивать, подумала Света. Один человек и один оборотень. А в крепости наверняка полно людей. Значит, захватить её они не смогут. А вот убить кого-то, прокравшись тайком…

Такие тут времена и нравы, мелькнула у неё безрадостная мысль. Ладонь соскользнула с его плеча.

Ульф вдруг потянулся, коснулся губами виска Светы. Тяжелая рука, покрытая молочным пухом, легла ей на грудь

— Запах изменился, — пробормотал он. — То, что придумал Торгейр, разумно. Подумай сама, Свейта. Старший сын конунга уверен, что младший, Гудбранд, убил их отца и пытался прикончить его самого. И похоже, что Гудбранд надеется стать хозяином Нордмарка — но при этом не может быть хозяином даже себе, раз за ним стоит Сигтрюг. Прольется много крови, пока сыновья конунга не выяснят, кто кем станет. Торгейр это понимает. Он мог бы явиться в Нордмарк со своими драккарами, объявить себя конунгом по праву старшинства… но выбрал другой путь. Тайное возвращение, несколько смертей. И в Нордмарке не умрет куча народа, когда братья сцепятся. Все решится за одну ночь.

— Ульф драться? — немного мрачно спросила Света.

Прозвучало глуповато, но тут уж она ничего не могла поделать. С её-то жалким словарным запасом…

Ульф улыбнулся, прошелся губами по её щеке и краешку рта.

— Я просто схожу, спрошу Гудбранда о том, что на самом деле творится в Нордмарке. И перекинусь парой слов с Сигтрюгом. Надеюсь, он будет в крепости. Хочу узнать, что за колдовство было использовано для убийства конунга. Вдруг моя догадка верна — и кто-то, как ты, владеет магией рун? Теперь поговорим о тебе. Завтра вечером мы подойдем к берегу неподалеку от Нордмарка. Я уйду, оставив тебя на «Черном волке». Охрану Торгейра высажу на берег, ни к чему чужим мужикам болтаться на моем драккаре. Сигвард и Викар знают несколько слов управления, их хватит, чтобы увести «Волка» к Ульфхольму, если что-то случится. Но до завтрашнего вечера ещё есть время. И будет хорошо, если ты кое-что узнаешь. Руны щита и копья уже запомнила?

Света кивнула — но тут же мотнула головой. Движение вышло смазанным, потому что лицо Ульфа было слишком близко, и носом она стукнулась о его нос.