Ольга Богатикова - Ведьмина деревня [СИ]

— Убирайтесь отсюда! — продолжила кричать я. — Исчезните, пропадите! Вон!

Продолжая выть и скулить, рукава снова распались на отдельных существ. Теперь эти твари не нападали, а, словно повинуясь моему приказу, начали биться в стены, окна, дверь, пытаясь выбраться наружу. Бабу Зину при этом продолжали сотрясать судороги, теперь уже мелкие, похожие на нервную дрожь, а из ее рта, носа и ушей снова повалил черный жуткий дым.

Моя бабушка бегала вокруг кровати, размахивала руками, что-то бормотала, однако толку от этого было мало.

— Ох, сколько ж вас! — воскликнула она. — Ребята, нужен выход! Рубите потолок!

Дядя Игнат пулей выскочил из комнаты и бросился на чердак. Огневик же прицелился и выпустил в указанную Лекарцевой-старшей точку короткую стрелу огня. В потолке тут же появилась обугленная дыра — как раз над головой Зинаиды Семеновны. Спустя минуту раздался яростный стук топора, и в получившееся «окошко» потянулся тонкий черный столб.

— Быстрее! — снова крикнула я. — Уходите быстрее!

Стук топора стал громче и чаще — дядя Игнат явно старался максимально расширить получившееся отверстие, однако сущности уходить все равно не спешили — исчезали медленно и очень неохотно.

— Петровна! — крикнул с чердака Игнат. — Этак мы каши не сварим! Надо заозерного звать!

— Не надо меня звать, я уже здесь.

Сильные руки коснулись моих плеч и мягко отодвинули в сторону.

Я обернулась и встретилась глазами с уже знакомым пронзительным взглядом.

В низенькой избушке бабы Зины Вячеслав казался особенно высоким и внушительным.

Он вежливо мне кивнул, затем бросил быстрый взгляд на лежавшую на кровати ведьму, а потом более внимательный — на мечущихся по комнате существ. Увиденное, судя по всему, не очень его впечатлило, потому как лицо некромага осталось спокойным и даже немного поскучнело.

— Уходите, — сказал он нам. — Дальше я сам.

Мы беспрекословно последовали на выход.

Едва вышли на улицу, как оказалось, что у калитки собралась едва ли не вся деревня. Волховчане стояли молча, некоторые женщины беззвучно плакали.

— Очень мучается? — тихо спросила Катерина, жена дядя Игната.

Бабушка кивнула.

У меня на глаза вдруг тоже навернулись слезы.

Господи, как же все это страшно!

Возможно, баба Зина в течение своей жизни совершила много гадких поступков и то, что происходит с ней сейчас, вполне заслуженно, однако мне ее было искренне жаль.

Она ведь перед смертью раскаялась. Я почему-то была в этом твердо уверена.

Спустя пару минут крики, доносившиеся из дома, стихли, а еще минут через десять на пороге появился заозерный некромаг.

— Отошла? — спросил у него Евгений Алексеевич.

— Да, — кивнул Вячеслав. — Кто-нибудь знает, у нее есть родственники?

— Нет, — ответили из толпы. — Зина была одинока.

— Вот и хорошо, — сказал некромаг. — Духов я выпустил, избу почистил. Но с погребением тянуть не нужно. Лучше всего похоронить ее завтра. Оформлением необходимых бумаг займусь сам. Что скажете?

Все согласно закивали головами.

— Может, в Вишневку ее отвезти? — нерешительно спросила тетя Катя. — В церковь? Она ведь была крещеная…

— В этом нет смысла, — ответил Вячеслав. — Но Сорокоуст заказать нужно. И еще. Надо, чтобы кто-нибудь почитал Псалтырь, хотя бы несколько часов. Необязательно над телом, можно прямо тут, у дома. Покойной от этого будет немного легче.

— Я этим займусь, — сказала я.

Все согласно закивали головами — это дело как раз для говорухи.

— В таком случае всё, — Вячеслав вышел за калитку. — Можете Зинаиду обмывать и переодевать.

Бабушка, тетя Катя и еще три женщины тут же отделились от толпы и направились в избу.

— Постойте, — вдруг вспомнила я. — А где же Ганс? Кто-нибудь видел ее ручного ворона?

— Нет, — ответил некромаг. — Никакого ворона я не видел.

То, что единственный спутник и друг волховской ведьмы куда-то исчез, мне показалось несколько странным. Однако подумать об этом я решила завтра после похорон, ибо сейчас у меня, как и у всей деревни, мысли были очень далеки от любых домашних питомцев.

Пока местные женщины обмывали и наряжали покойницу, Антонина Стефановна, старушка-обережница, принесла мне свой старый потрепанный Псалтырь и широкий домотканый плед, украшенный замысловатыми узорами.

— Накинь его на плечи, — посоветовала она, когда я уселась на скамейку и приготовилась читать. — Ночи-то стоят прохладные. Мало ли что…

Совету я последовала беспрекословно. Воздух и правда с каждой минутой становился все свежее, да и забавные ломаные знаки, которые в качестве орнамента, были вытканы по всему периметру пледа, наверняка несли в себе какой-то особый смысл. Действительно, мало ли что может случиться…

Открыла книгу и, дождавшись, когда соседки закончат облачать покойную, начала вполголоса читать.

— …Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наши…

В какой-то момент на скамейку рядом со мной опустилась Марина. Она принесла с собой длинное одеяло, молча в него укуталась и явно приготовилась к долгому бдению.

— …Со духи праведных скончавшихся душу рабы Твоея Зинаиды, Спасе, упокой, сохраняя ю во блаженней жизни, яже у Тебе, Человеколюбче…

Мимо меня быстрым шагом прошли дядя Миша и Евгений Алексеевич. В руках они несли деревянный гроб, судя по всему, сколоченный буквально несколько минут назад.

— …Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденнаго…

Постепенно чтение так меня захватило, что голос мой стал звучать громче и увереннее. И хотя далеко не все из того, что было написано в стареньком Псалтыре, оказалось понятным, внутри меня с каждым произнесенным словом крепла почти физическая необходимость читать и читать, и читать.

Когда же я, наконец, оторвалась от пожелтевших страниц и замолчала, чтобы ненадолго перевести дух, оказалось, что уже наступила ночь, и дело свое я продолжаю при свете большой керосиновой лампы, которую кто-то заботливо поставил рядом на широкий старый чурбан.

С другой стороны скамейки тихо посапывала Марина. Мой голос явно ее убаюкал, а потому сейчас она мирно спала, свернувшись калачиком практически у меня под боком.

Я улыбнулась и быстро смахнула со щеки… слезы?

Вот это да! Когда же успела так здорово нареветься? Все лицо, шея и ворот футболки были такими мокрыми, словно я только что умылась соленой водой.

Интересно, сколько мне нужно читать? Впрочем, без разницы. Силы есть, а уж если эти молитвы смогут как-то помочь бабе Зине, мне совсем не сложно прочесть их еще пару десятков раз.