Ольга Богатикова - Ведьмина деревня [СИ]

Слева от меня тихо треснула ветка, а потом раздалось осторожное покашливание.

Я вздрогнула.

— Кто здесь?

— Я.

Из темноты плавно вынырнул Вячеслав.

— Я вас напугал? Извините, Люда.

Он подошел ближе, присел на краешек чурбана рядом с лампой.

— Вы пришли проверить, все ли здесь спокойно? — улыбнулась ему.

— Да, — кивнул некромаг. — Но мне явно не стоило беспокоиться. Ваш чудесный голос отпугнул всех нежелательных гостей, которые могли бы сюда явиться.

От его слов стало не по себе.

— Сюда могла прийти нежить? — осторожно уточнила я.

— Нет, что вы, — губы мужчины тронула легкая улыбка. — Нежить на территорию села забредает очень редко. Другое дело — духи. Любой всплеск местного магического фона, даже самый незначительный, манит их, как зажжённая лампа мотыльков. Смерть черной колдуньи они тоже бы вряд ли пропустили.

— Поэтому вы и посоветовали читать Псалтырь? Чтобы не допустить появления анчуток?

Его улыбка стала шире.

— Вы можете называть меня на ты, Люда.

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда от тебя я жду того же.

— Договорились, — кивнул некромаг. — А отвечая на твой вопрос, скажу — нет. Молитвы Псалтыря нужны как раз Зинаиде. Ты ведь знаешь, почему в сказаниях и легендах именно темные ведьмы и колдуны после смерти превращаются в упырей и кикимор?

— Нет.

— Потому что, покинув тело, они становятся энергетически беззащитными. Если таким людям вовремя не помочь, темные духи окончательно поглотят их сущность. Как следствие, случится перерождение, и вчерашний покойник вернется к людям, но уже в другом виде. Этого допускать никак нельзя, каждая душа должна иметь шанс на спасение. К тому же, в окрестных лесах и так водится целый табун нежити, а в последнее время ее стало еще больше. Молитвы же вкупе со специальными заклинаниями действительно держат анчуток на расстоянии и, самое главное, запускают механизм очищения.

— Очищения?

— Да, — кивнул Вячеслав. — В древних учениях говорится, что после смерти любого человека ждет самый страшный и беспощадный из всех судов — суд собственной совести. Все деяния — и добрые, и злые, встают перед ним яркими картинами. Сама понимаешь, на таком суде нельзя ни схитрить, ни договориться. Если светлых картин окажется больше, душа отправится дальше по колесу сансары, если темных — станет злобным духом, а то и вовсе растворится в небытие. А при помощи песнопений Псалтыря она вроде как получает дополнительную поддержку и переносит внутренний суд более стойко.

Я смотрела на него затаив дыхание и широко распахнув глаза.

— Ладно, — прервал сам себя некромаг. — Тебе, наверное, скучно слушать всю эту теорию.

— Нет, наоборот, — поспешила ответить, почему-то испугавшись, что он сейчас встанет и уйдет. — Мне правда очень интересно. За эту неделю в Волховском я узнала нового больше, чем за последние два года своей жизни. Ты же и вовсе рассказываешь совершенно потрясающие вещи. Не понятно только одно — почему ты, обладая такими уникальными знаниями и навыками, живешь не в Волховском вместе со всеми, а отдельно, за озером?

Он криво усмехнулся.

— Думаю, ты сама прекрасно понимаешь почему. Моя специализация людей настораживает, а мне совсем не хочется, чтобы окружающие чувствовали себя некомфортно.

Тоже мне аргумент!

— Знаешь, в мире живет куча людей, которые боятся стоматологов. И гинекологов. Или опасаются полицейских. Что же, им всем теперь нужно уйти из общества и жить на отшибе? Мало ли кто кого боится!

Вячеслав пожал плечами.

— Честно говоря, я и сам предпочитаю спокойную уединенную жизнь. Но визитеров никогда не прогоняю. Однако они приходят редко и исключительно по делу. Это нормально, Люда. Я много работаю со смертью и посмертием, поэтому меня лишний раз предпочитают не беспокоить. Если ты вдруг захочешь, заходи в гости. Я буду рад.

Заманчивое предложение.

Он взглянул на свои наручные часы, тихо присвистнул.

— Между тем, уже второй час ночи. Пора спать, Люда. Буди свою подругу и отправляйтесь по домам.

— Может, мне еще почитать? — спросила я. — Я почти не устала, если надо, могу сидеть здесь до утра.

— Это вовсе не обязательно, — ответил Вячеслав. — Ты и так выпустила в атмосферу столько магии, что сюда еще долго никто лишний не сунется.

— Ну раз так, — я выпрямилась и с наслаждением потянулась, — тогда действительно надо расходиться.

— Спокойной ночи, Люда.

— Спокойной ночи, Слава.

Бабу Зину похоронили быстро и очень тихо. За пару часов до погребения дядя Игнат привез в Волховское священника — серьезного высокого старика с длинной курчавой бородой.

Покойницу батюшка отпевал степенно и по всем правилам, однако невооруженным глазом было видно, что чувствует он себя неуютно, а похороны и сами волховчане здорово его напрягают. На самом деле, то, что этот священнослужитель вообще согласился прочесть над телом Зинаиды Семеновны положенные молитвы, лично мне казалось доказательством его высоких душевных качеств, ибо слава о нашей ведьме гуляла далеко за пределами села, и этот человек наверняка знал, кого именно ему предстоит благословить в последний путь.

Сделав свое дело, батюшка поспешил откланяться, а все остальные, с гробом и кучей живых цветов, переместились на местное кладбище — небольшое, огороженное невысоким деревянным штакетником и густыми кустами сирени, разросшимися по всему его периметру.

У могилы никто не плакал и не причитал. Баба Зина не пользовалась в селе особым авторитетом и уважением, но многим односельчанам ее было по-человечески жаль, а потому провожали Семеновну со вздохами и грустными бледными лицами. Погода, к слову, была под стать всеобщему настроению — пасмурная, безветренная, очень душная.

— Не слишком ли рано мы ее хороним? — тихо поинтересовалась Марина у моей бабушки, глядя, как волховчане по одному подходят прощаться с соседкой. — Покойнику ведь положено три дня дома лежать.

— Ты слышала, что вчера сказал заозерный? — ответила бабуля. — Сейчас самое главное — не допустить Зининого перерождения. Избавиться от тела нужно как можно скорее, чтобы Семеновна, не дай Бог, к концу третьего дня после своей смерти не явилась к нам в гости.

— А она может? — испугалась Марина.

— А кто ж ее знает? — пожала плечами бабушка. — С ними, черными, такое бывает.

Словно в подтверждение ее слов, от толпы волховчан отделился Вячеслав. У меня тут же возникла мысль, что он вынет из-за пазухи осиновый кол и проткнет им бабе Зине сердце, а крышку гроба посыплет солью. Но некромаг использовать народные способы борьбы с потенциальной нежитью не стал, а просто вытащил с кармана баночку с каким-то голубоватым порошком, обильно посыпал им могилу, бросил щепотку в голову и ноги покойницы, что-то быстро прошептал. Затем достал из другого кармана крошечную металлическую коробочку, подцепил кончиком пальца находящуюся в ней вязкую субстанцию и уверенно нарисовал на лбу и руках умершей какие-то знаки.