Ольга Богатикова - На Калиновом мосту над рекой Смородинкой [СИ]

— Посчитали, что вы замыслили очередную диверсию?

— Наверное. Вроде как берендеи у нас, уж извини за прямоту, существа вымирающие, охраняемые законом и всем волшебным сообществом, и абы кого с подмоченной репутацией к ним допускать никто не согласен. Только мы ведь не дураки, Василиса, и проблемы всемирного характера нам не ни к чему. Нам нужна помощь и больше ничего. Поэтому, когда мои сигнальные кристаллы в один прекрасный день засекли на нейтральной территории активность магии земли, я поначалу даже не поверил такой удаче. Прилететь, правда, не успел, но когда активность проявилась снова, сразу же сорвался с места и примчался сюда.

— Ты меня тогда здорово напугал.

— Извини, пожалуйста. Я хотел просто проверить, действительно ли это колдует берендей, а еще, по возможности, лично попросить о помощи, раз уж другие волшебники нам в ней отказали. А когда прилетел и увидел тебя…

На его лице расцвела такая мечтательная улыбка, что я густо покраснела.

— Мне надо подумать, Влад.

— Подумай, — согласился он. — Я буду ждать твоего решения.

— Прямо здесь будешь ждать? На озере?

— Если понадобится, могу и здесь.

— Тут сыро и лягушек много.

— Тогда буду ждать дома, — снова улыбнулся он. — Когда ты выйдешь из Лихолесья, я об этом узнаю. И очень быстро прилечу туда, где ты будешь находиться.

Вот, значит, как он разыскал меня на ярмарке!

— Хорошо, — я встала со своей кочки. — Тогда до встречи, Влад.

— До встречи, Василиса.

Дома о разговоре с Владом я, конечно, ничего не сказала — не трудно догадаться, какая была бы реакция моих родных, если б они узнали, что я по собственной воле встречалась с кащем. Поэтому вела себя, как обычно, хотя меня так и подмывало рассказать обо всем сестре.

Сама же то и дело возвращалась мыслями к встрече на озере. Вообще, я могла бы махнуть на проблему воздушников рукой. Собственно, какое мне дело, кто у них там рождается, а кто нет? Нас, берендеев, вообще по пальцам пересчитать можно. К тому же, раз Совет магов от их воплей о вымирании отмахнулся, значит, у него были на то причины. Ответы на некоторые свои вопросы я получила, так что вполне логично было бы выбросить из головы светловолосого каща и заниматься своими делами.

Вот только поступить так я не могла. Потому что бросить на произвол судьбы того, кому нужна помощь, претит самой природе магов земли, да и чисто по-человечески — гадко и отвратительно. Преступники, которые истребили берендеев, уже давно наказаны, а ненавидеть ни в чем не повинных людей по меньшей мере глупо. К тому же воздушник прав — если с кащами что-то случится, быть беде.

Два дня я обдумывала каждое слово из нашего с Владом разговора и размышляла, как бы, не привлекая особого внимания, проверить, не обманул ли меня белобрысый стихийник.

А на третий день к нам в гости явился Валериэль.

Этого унда обожала вся наша семья. Не смотря на то, что Валерик на несколько лет моложе Варвары, для нас с Еленой он всегда был другом детства. Есть у магов воды одна интересная особенность — как их стихия способна изменять форму, так и они, легко и естественно, могут корректировать свою внешность, «перетекая» из одной в другую. Валериэль этой своей способностью пользовался напропалую. Когда мы с сестрой были детьми, он, помолодев до нашего возраста, лазал с нами по деревьям, катался с ледяной горы, играл в прятки и догонялки. Мы росли, и он «рос» вместе с нами.

Честно говоря, я не совсем понимала, почему ему, умному и взрослому, так нравилось играть с двумя сопливыми девчонками. Еще один друг нашего семейства, драк Горын Годинович — дядя Гриша, тоже любил с нами возиться, но делал это с точки зрения доброго взрослого дядюшки.

Валерик же воспринимался и мной, и Еленой, как ровесник — смешной, веселый и немного чудаковатый парень.

В нашем тереме видеть его всегда были рады, поэтому встретили со счастливым визгом-писком, киданиями на шею и звонкими поцелуями в щеки. Наши домовые тут же накрыли стол, и в течение следующего часа мы угощали дорогого гостя липовым чаем с плюшками и блинами и наперебой пересказывали последние новости.

— Лена, помнишь, ты вышивала бисером какой-то жутко сложный пейзаж? — вдруг спросил Валерик.

— Такое забудешь! — вздохнула сестра. — Хочешь посмотреть?

— Ага. У тебя же там и река была предусмотрена, да? Очень интересно, какое ты для нее выбрала сочетание цветов.

Елена заулыбалась и побежала за своим рукоделием.

— Ну и зачем ты ее отослал? — поинтересовалась я. — На старости лет вышивкой заинтересовался?

— Да Бог с тобой, — скривился унд. — Ленка, конечно, вышивает замечательно, но я в рукоделии мало что смыслю. Мне нужно, Васька, с тобой наедине побеседовать.

— Ну, беседуй.

— Скажи мне, милая берендейка, давно ли ты водишь дружбу с кащами?

Эээ…

— Что?..

— Я говорю, давно ли у тебя в приятелях Влад-кащей?

— Почему ты считаешь, что он мой приятель?

— Потому что своими глазами видел, как мило вы беседовали на берегу Евсеева озера.

— О, вот значит, как оно называется!

— Да, утопился там лет двадцать назад один гусляр-алкоголик, так его именем озеро и кличут.

— Ооо…

— Васька, не заговаривай мне зубы. Что у тебя с этим воздушником?

— Так ты его знаешь?

— Еще бы. Это же сын Лавра-кащея, того самого, что был идейным вдохновителем ублюдков, вырезавших берендеев.

— Что?!

— Он тебе не представился? И почему я не удивлён?..

— Валера, ты серьезно?!

— Серьезнее некуда. Так что у вас там за шуры-муры?

Чуть обалдевшая от такой интересной новости, я подробно рассказала Валериэлю историю своего знакомства с Владом. Водник выслушал меня внимательно, а потом задумчиво произнес:

— Знаешь, Василиса, когда Лавра с женой и соратниками отправили в ссылку, его сын был совсем крошечным, так что, конечно, никакого отношения к преступлениям отца не имел. Но мне кажется очень подозрительными и его повышенный к тебе интерес, и эта просьба о помощи. Знаешь, Вась, лично я ничего об обращении воздушников в объединенный совет не слышал, а ведь у меня там отец заседает.

— Думаешь, Влад меня обманывает?

— Не исключено. Чтобы зря не клеветать, спрошу у отца. Как только он дома появится.

Минуту мы сидели молча. Я переваривала свалившееся на меня известие, а Валерик ел блины.

— Так значит, Влад у воздушников вроде царевича? — спросила я у нашего гостя.

— Нет, — с набитым ртом ответил унд. — С тех пор, как Лавра сослали, у них появился другой лидер. Влада же воспитывали какие-то люди из общины, а как он повзрослел, переселился в замок отца где-то далеко в горах. Батя мне рассказывал, что совет одно время пристально следил за его жизнью, а потом перестал. Мол, ведет себя Лаврович мирно, заговоров не плетет. Что за ним следить-то, время тратить?