Диана Хант - Сердце волка

Сидевшая на корточках у костра, тоже обнаженная Лил разогнула спину и обернулась ко мне. Я увидела, что перед ней лежит наполовину ощипанная тушка птицы. Кучка серых и оранжевых перьев пестрым облачком летает над берегом, прилипает к моим мокрым ногам.

— А на этот раз кто, Вирд или Грэст? — спросила меня Лил, озорно, без ехидства, улыбаясь.

— Вы знали и ничего не сказали мне?! — возмутилась я, вытаращив глаза.

— По-твоему, мы не чуем их? — фыркнув, спросила Фосса.

Она не спеша вернулась к загорающей Вилле и растянулась на животе рядом с ней, подперла длинной изящной кистью щеку и закрыла глаза.

Лихорадочно одеваясь, я попала рукой не в рукав, а в горловину рубахи, запуталась, запрыгала зачем-то и зло прокричала:

— Ну, знаете! Хоть вы и волки, то есть волчицы, но это свинство!

В ответ раздался заливистый смех Лил и хмыканье Виллы с Фоссой.

Не обращая внимания на мое праведное негодование, Вилла принялась рассуждать вслух:

— Вирда, конечно, послал Туран… Чего и ожидать. Ладно, сейчас не об этом. Вирд честный, прямой. Грэст же слишком своеволен. Хорошо для хищника, но плохо для свободного члена стаи… Нам сейчас как никогда важно уважать закон и чтить волю старейших…

— Я не удивлюсь, если и Рив где-то здесь, — крикнула от костра Лил.

От такой новости я, натянув наконец бриджи на мокрое… мокрую… хм, неважно, застыла сталактитом.

— Почему же вы молчали? — упавшим голосом спросила я их.

— А смысл говорить что-то? — вопросом на вопрос ответила Фосса. — Ты же не думаешь, что мужчины свободного народа так просто откажутся от самки, которую возжелали?

Она даже фыркнула.

Самки?! Возжелали?! Это я-то, я, наследница герцогства Ньюэйгрин, самка?!

— Глупо винить самцов за их природу, — продолжила Лил, не заметив буйства эмоций, проступивших на моем лице.

— Но они, конечно, держатся на отдалении и поодиночке, — сообщила Вилла.

— Чтобы в случае опасности прийти на помощь, — добавила Лил. — Скоро еда будет готова!

— На помощь?! — снова возмутилась я. — Пока они только приходят, когда я, когда я, ну…

— Голая, — серьезно подсказала Вилла.

— Моюсь! — запальчиво возразила я.

— Серьезное уточнение, — согласилась Вилла.

— А когда на нас нападали ваши красные и преследовали эти… как их… полярные… и нападали пиренейцы, они стыдливо отсиживались в кустах! — гневно выпалила я.

— Ты несправедлива, Эя, — пожурила меня Лил. — Я же сказала, в случае опасности. А нам ничего не угрожало.

— Как же, — начала было я, — как же не угрожало…

— Да уймись ты уже, — попросила Вилла.

— Поживешь еще в Заповедных землях, поймешь, что все произошедшее за эту пару дней было детскими игрушками, — пробормотала Фосса.

— Ну уж нет! — гневно возопила я. — И не собираюсь, понятно? Слышите, вы и все трусливые шакалы, что расселись по кустам и дрожат, как заячьи хвосты?! Я, Лирей Анжу Альбето, герцогиня Альбето, леди Ньюэйгрин, и близко не собираюсь здесь жить, ясно?! И на день не задержусь здесь! Как только вы оставите меня, наконец, в покое! Вернусь туда, где мое место! В человеческие земли! И жить буду как человек, потому что я и есть человек, понятно вам?!

— Понятно, понятно, — процедила Фосса, поворачиваясь ко мне спиной.

— Иди, — жмурясь на солнце, лениво пробормотала Вилла, тоже не обратившая на мою грозную тираду никакого внимания. — Хоть сейчас. Там тебя ждут.

Я гневно развернулась к кустарнику в розовых цветочках, вознамерившись было уйти хоть куда, а там будь что будет! Но вспомнив, что там меня поджидают плотоядно ухмыляющийся, рычащий Грэст, и облизывающийся Вирд, который с упоением разглядывал меня в ночной купальне и тяжело дышал, и, может, даже тот широкоплечий Рив, который пока, слава Богине, никак себя не обозначил, застыла как громом пораженная.

— Чего ты копошишься, — миролюбиво сказала Лил. — Сейчас поедим! Скоро встретишь Велеса, и, может, хоть что-то прояснится.

Не спрашивая, что именно прояснится, я все же буркнула:

— А когда мы будем у этого Велеса?

— Вообще-то мы уже у него, — нехотя ответила Вилла, нежась под солнцем. — Точнее, совсем рядом. — Но он пока не готов говорить.

— А когда будет готов? — запальчиво спросила я, озираясь по сторонам — ундины, оборотни, еще и какой-то Велес здесь ошивается, оказывается!

— Он подаст знак, — сказала Вилла.

К моей вящей радости, Вилла сообщила, что идти больше никуда не надо, потому как мы уже пришли, а на мой резонный вопрос, зачем же было так спешить, если Велес этот все равно пока не готов нас принять, она, пожав плечами, ответила:

— Здесь небезопасно, сама видела. Чем опаснее местность, тем быстрее стоит ее миновать.

— Это еще поспали по дороге, — поддакнула Лил. — В прошлый раз, помнишь, проклятые пиренейцы словно взбесились. Ни минуты отдыха не дали, так и шли, точнее, бежали непрерывно двое суток… Я даже ноги стерла, пока сюда добежала, — сказала она уже мне.

— Ага. Охраняли новое потомство, злые, как сволочи, — меланхолично протянула Вилла.

Я захлопала ресницами. Бегом? Двое суток?! Это вообще возможно? Нет, ну они дикие люди, то есть не совсем, конечно, люди, но все же… Что-то мне подсказывает, что даже для их звериных сущностей бежать двое суток — это слишком.

Вилла словно прочитала мои мысли.

— В зверей не перекидывались, — сказала она. — Таково условие Велеса.

— Почему?

— Ему виднее, — серьезно ответила Вилла. — Велес мудр, как Вселенная, и могуч, как жизнь и смерть, вместе взятые. Издревле он покровительствует свободному народу.

— Если он так всемогущ, почему же не помог вам навсегда извести людей? Уничтожить нас? — возразила я.

Вилла посмотрела на меня с сожалением. Я хорошо знаю этот взгляд. Так смотрит Леди на самую глупую собаку нашей псарни, когда та промахивается, не попадая в плошку с водой.

— Ты глупа, — сказала Фосса.

Лил только головой покачала, поджимая губы. Она была солидарна с подругами.

— Для нас никогда не было целью уничтожить людей, — сухо сказала Вилла. — Мы не начинали с вами ни одного сражения. И не мы пришли к вам, вытесняя с плодородных земель.

— Вот я и говорю, — согласилась я. — Если мы такие плохие, почему было не истребить нас? Окончательно и бесповоротно?

— Ты рассуждаешь, как человек, — с отвращением сказала Фосса. — А я-то уже начала думать, что ты другая.

Мне стало совестно, хотя и говорила я разумные и логичные вещи, непонятно, чего они так оскорбились. Ну не верю я, что оборотни эти сплошь все белые и пушистые, какими они себя пытаются представить! И, между прочим, имею на это право! Даже если все святые писания, вместе взятые, все предания о святых праведницах врут, ладно, с этим как-никак, но я еще как-то могла бы… не то что согласиться, но, по крайней мере, не спорить… Но…