Наталия Арефьева - Правда - в молчании призраков

— Господин Рэй, его высочество просит вас зайти к нему в кабинет.

Макс по-прежнему смотрел на меня.

— Иди, — кивнула и, не сдержавшись, сказала, — долг важнее.

Макс посмотрел на горничную.

— Скажи ему, что я скоро приду.

— Но… — заикнулась она, но Макс перебил, рявкнув:

— Уйди!

Горничная быстро выбежала в коридор, а Макс снова посмотрел на меня.

— Ставишь меня перед выбором? — спросил холодно.

Я с удивлением заметила, что он был, не просто зол, а в бешенстве. Но его злость и лёд в голосе совсем не испугали меня.

— Ни в коем случае. Не нужно таких жертв. Не ради меня.

Этот разговор сейчас ни к чему не привел бы и мы оба это понимали. Поэтому, посверлив меня взглядом ещё несколько мгновений, Макс бросил:

— Разговор не окончен.

И вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Нет, разговор окончен. Я не хочу ничего менять, мне и так изрядно досталось в последнее время. Пусть все остается, как есть. Со временем боль притупится, чувства остынут, и может быть, я смогу жить нормальной жизнью. Относительно, конечно, но это лучше, чем то, что есть сейчас.

Когда солнце начало клониться к горизонту, в мою комнату вошел Крис. Без стука, просто вошел и все. Я сидела на диване, поджав под себя ноги и бездумно листая журнал, найденный тут же, на столике. И даже не кивнула ему, продолжая сидеть все в той же позе. Возможно, за такое неуважение должно следовать наказание, но мне было все равно. В других обстоятельствах я бы выказала ему столько уважения, что он вряд ли унес бы, но не сейчас.

— Ваше высочество лично пришли пригласить меня на ритуал? — спросила, не отрываясь от страниц.

Я понимала, кто стоит передо мной, понимала, что веду себя слишком резко, но ничего не могла с собой поделать. Но мудрый принц не обратил внимания на мои слова или сделал вид, что не обратил.

— Ты готова?

— Уже давно, — отложила журнал и встала.

— Тогда я провожу тебя. Лично.

Мимолетная ухмылка дала понять, что заигрываться не стоит, и я молча последовала за принцем по сплетению коридоров резиденции.

Миновав четвертый по счету поворот, я не выдержала:

— Ты не боишься здесь жить? Здесь же заблудиться можно.

— Королевская резиденция еще больше, но согласен — здесь иногда приходиться поплутать. И нет, не боюсь, люблю, знаешь ли, простор.

Я хмыкнула. Не удивительно.

— Долго еще идти?

— Почти пришли. Зал обрядов и ритуалов спрятан подальше от лишних глаз. Во избежание.

Стоило ему это сказать, как за очередным поворотом показалась широкая двустворчатая дверь с нанесенными на нее смутно знакомыми символами. Приглядевшись внимательнее, я поняла, что они ровным счётом ничего мне не дают, хотя я определенно где-то уже видела подобное.

Крис распахнул двери, и мы вошли в зал, к слову, не очень большой. Исходя из названия, я представляла себе нечто величественное и просторное. И особенного в нем ничего не было, пустое помещение, если не считать стола у одной из стен и нескольких скамей у другой. Видимо, особенно зрелищные ритуалы предполагают зрителей. Стены были испещрены все теми же символами. Некоторые из них, сплетаясь, образовывали что-то похожее на слова. А может, мне показалось.

— Это малый зал, — пояснил Крис, заметив тень разочарования на моем лице.

Я удивлённо на него посмотрела, и пожал плечами, как бы говоря, что мне все равно.

Макс тоже был здесь. Стоя на одном колене в центре зала, выводил символы. Они располагались на внешней стороне круга, вписанного в круг побольше. А внутри рисунка шли четкие линии, образовывающие графичный рисунок. Только я так и не поняла, что же там было изображено.

Макс нанес последние штрихи и встал, посмотрел на меня, нечитаемым взглядом и отошел к столу, чтобы поставить баночку с краской.

— Готово? — спросил Крис.

— Да. Осталось влить силу в контур и можно начинать.

Крис подошёл к рисунку и, вытянув руку перед собой, что-то зашептал. Ладонь окуталась ярко-зеленой дымкой, и рисунок на полу вспыхнул тем же цветом.

Я уже не в первый раз видела, как творится магия, но никакого восхищения не испытывала. Напротив, мне было неуютно и хотелось оказаться от всего этого подальше.

Крис убрал руку и замолчал, но рисунок продолжал светиться, будто его подсвечивали светлячки. Посмотрел на меня.

— Что я должна делать?

— Зайти за контур. Встать с внутренней стороны круга, но не в центр.

Я с опаской покосилась на светящийся потусторонним светом рисунок, но взяла себя в руки и сделала шаг. Ничего не произошло. Повернулась к Крису с вопросом в глазах. Он наблюдал за солнцем, наполовину скрывшимся за горизонтом через окно прямо напротив меня.

— Пока есть время, я объясню тебе. — Посмотрел на меня. — Как только солнце скроется полностью, я начну читать заклинание. А когда закончу, ты увидишь перед собой призрак отца. У тебя, будет семь-восемь минут, не больше. За это время ты должна успеть.

Все предельно ясно. Я кивнула и, сжав кулаки, посмотрела вперёд, мысленно подгоняя солнечный диск наконец-то скрыться.

Когда на горизонте осталась лишь узкая полоска света, Крис начал зачитывать заклинание на совершенно незнакомом языке. Я ведь помню, как это делал отец, помню звуки и сочетания букв, но сейчас я слышала что-то совсем другое. Впрочем, удивиться не успела, заклинание было короткое, и на последнем слове передо мной неожиданно возник призрак отца.

Они всегда появляются так. Резко, из ниоткуда. Никакой ряби или колыханий воздуха, никакой дымки или свечения. Просто на пустом месте вдруг возникает фигура. И я никогда не пугалась и всегда точно знала, кого вижу перед собой. Но сейчас никак не могла поверить в то, что вижу отца. Родные серые глаза смотрели на меня с такой теплотой, что казалось рядом стоит живой человек, только руку протяни и можно дотронуться. И я даже сделать это, потянулась рукой, но на середине пути поняла, что выдаю желаемое за действительное. Нет, это всего лишь призрак. Опустила руку и резко выдохнула, пытаясь удержать слезы. Я помнила о времени, но должна была поговорить с ним. Сказать ему то, что не успела.

— Здравствуй, папа.

Он кивнул.

— Ты знаешь, где ты и кто рядом со мной?

Снова кивок. Я все же не смогла сдержать слез и щеку прочертила мокрая горячая дорожка.

— Как бы мне хотелось, чтобы тебе было жаль, что все так произошло.

Он приложил руки к сердцу и виновато опустил голову. Я поняла этот жест.

— Тебе жаль. Я скучаю, папа, я так скучаю по тебе.

Он лишь прикрыл глаза, в которых плескались только отголоски тех чувств, что он когда-то испытывал. Он не скучал, потому что уже не помнил, как это — скучать по кому-то, и от этого захотелось плакать ещё сильнее. Но я нашла в себе силы не скатиться в истерику.