Алана Русс - Укротитель Хаоса на полставки 2

– Нет? – тем временем удивлено вскинулся разноглазый и поспешил подобрать свои конечности. – А Маша что скажет?

А что я могла сказать? Только головой отрицательно помотала, поддерживая Брановское «нет». Мысли в комок слиплись, а от смущения лицо пылало как китайский фонарик.

– Ну, на нет и суда нет, – разочарованно выдохнул Сергей. – Ладно, пойдем, Ян, поговорим тогда? Пару минут. Ну и изрешетило тебя… – снова внимательным, чуть отрешенным взглядом оглядел он аспиранта, поднимаясь. – Как ты ходишь-то вообще?

– Да какая разница, – Бранов захлопнул меню. – Пойдем уже. А ты здесь будь, – бросил мне на прощание он и двинулся вслед за все еще сетующим другом.

Едва мужчины скрылись из виду, я приложила ладони к пылающим щекам. Что за дела? Я совсем уже того? Держать себя в руках не в состоянии? Согласна, последние серьезные отношения были у меня… ну, не соврать бы, около года назад. Но разве это оправдание?

Оттянув щеки вниз и наверняка сделавшись похожей на грустного шарпея, со стоном выдохнула. Удивительное чувство открытости и, что самое ужасное, ярое желание обниматься, постепенно пошло на убыль. То ли тому причиной было самоустранение аспиранта из поля зрения, то ли мозги наконец соизволили заработать... Но пару минут спустя, окончательно придя в себя, я смогла оглядеться.

Бар был довольно простенько обставлен. Стойка со стеллажом, сверкающим разномастными пузатенькими бутылками, позади бармена, уйма столиков со скошенными углами. Пара модных и совсем непонятных картин на стенах, мягкий, рассеянный свет. Никакой вычурности, однако, вопреки логике, место все больше напоминало точку сбора любителей Дня святого Валентина. Хотя сердечек и прочей ванильной атрибутики не наблюдалось.

Пары за столами повально сидели, держась за руки. Те же, кто пришел с друзьями, просто весело общались. Причем так, будто души друг в друге не чаяли.

Может, тут поветрие какое? Или вирус. Иначе чего же и я вцепилась в Бранова, как утопающий за соломинку?

Та самая Мариша вскоре вернулась и принесла два непомерно огромных блюда с пастой и тарелку с чесночными гренками. На мое робкое: «Извините, но я ничего из этого не заказывала», девушка на удивление миролюбиво улыбнулась и ответила, что мой спутник предупредил, что я буду сопротивляться, и передал:

– Цитирую, – прищурилась официантка, припоминая, – «Мика, бросай валять дурака и нормально поешь, наконец».

Что поделать? С улыбкой вооружившись вилкой, я легко намотала порцию пасты, щедро сдобренную сливочным соусом, и с удовольствием отправила в рот.

– М-м-м… – от блаженства захотелось зажмуриться и безостановочно вопить: «Bellissimo! Mamma mia!»

– Я же говорил, что есть захочешь.

Абсолютно довольный и, похоже, вполне здоровый аспирант уселся прямо передо мной, грохотнув парой кружек с темным питьем, и захрустел гренкой.

– Я не знаю, что… – я снова с остервенением воткнула прибор в макаронный клубок. – Так вкусно! Я словно век не ела!

Как я выгляжу с набитым ртом, мне было плевать. Жизнь словно секунда за секундой приобретала краски, желудок наполнялся сытостью, а раздражение давным-давно почило. Стало тепло и хорошо. Захотелось попританцовывать на месте, крутя головой и вслушиваясь в пустяковые разговоры соседей.

Я прожевала и снова ринулась уничтожать пасту. И как только мне могло здесь не понравиться?

Бранов снисходительно поулыбался еще немного, глядя на меня, и тоже принялся за еду.

– Ты, главное, пей, – подтолкнул он ко мне кружку.

Не раздумывая, я отпила и тут же сморщилась, прижав ладонь ко рту. Густая жижа, будто кисель, но без намека на сладость. Терпкая, обволакивает гортань и желудок.

– Пей, пей, ­– повторил аспирант, явно довольствуясь моим обескураженным видом.

– Гадость какая!

Бранов тоже отпил, попричмокивал, пытаясь распробовать.

– Да вполне себе ничего, – пожал плечами он. – Серега на сей раз расстарался. Самого себя превзошел. Это у тебя просто все рецепторы разом обострились.

Я отставила кружку, размерами больше напоминающую бадью, и с недоумением уставилась на аспиранта. Тот с неземным удовольствием на лице уминал пасту, разве что котом не урчал.

– А что не так с моими рецепторами?

Бранов неторопливо прожевал, проглотил.

– Такой уж побочный эффект у восстановления ауры. Но это быстро пройдет, хотя у тебя такое впервые… – он со странной задумчивостью в темных глазах уставился на меня и с какой-то подозрительной поспешностью потянулся к кружке.

– Так, – с превеликим усилием отодвинула я от себя тарелку с почти приговоренной пастой, – помнится, вы, Ян Викторович, обещали все мне рассказать.

– Поем сначала, – буркнул тот с уже вновь набитым ртом.

Я нахмурилась, едва зубами не скрежетнув. Мне известно, через что тот самый путь к сердцу мужчины пролегает. Однако экспериментальным путем выяснять, как сытый желудок еще и на словоохотливость у представителей мужского пола влияет, у меня желания не было.

– Нет уж, – я вцепилась в руку аспиранта с такой силой, что тот даже с вилкой совладать не мог, – хватит! Сколько можно надо мной…

Дыхание в ту же секунду сбилось, а пальцы будто раскаленного металла коснулись. Сознание в туман кануло и, кажется, все чувства испарились. Во мне не осталось ничего, кроме горячего желания приблизиться. Коснуться лица Яна. Запустить пальцы в эти забавно торчащие темные волосы, вынуждая запрокинуть голову назад. Поймать его учащенное дыхание...

– Спокойно, – Бранов палец за пальцем разжимал мою хватку. – Без резких движений, Маша. Дыши. Дыши глубже.

Глаза у него сверкали как у больного лихорадкой. Даже легкий румянец на скулах проступил. Ума не приложу, куда бы я делась от смущения, если бы нашу игру в гляделки не прервал вихрем ворвавшийся в зал Сергей.

– Ну как? – подмигнул он мне, облокотившись на стол. – Полегчало, девица? Полегчало, красавица?

– Кажется, да, – вместо меня ответил Бранов, сверля друга возмущенным взглядом. – Ты же говорил, что бреши в ее ауре незначительных размеров. Зачем со всей силы-то приложил?

– Лишним не будет, – равнодушно скривил губы тот. – Да и я здесь царь и бог, так что вы, дети мои, должны подчиниться мне и властвующему здесь порядку любви и страсти.

Опасаясь, как бы меня снова не закоротило, я поскорее убрала обе руки подальше от Сергея. И от Бранова. От обоих.

– Он шутит, если что, – совершено серьезно проговорил Бранов, заметив панику в моем взгляде. – Ничему не нужно подчиняться.

– Ага, – без тени улыбки согласился Сергей, – шучу, конечно. Но ты, разнообразия ради, тоже попытался бы пошутить. Девушкам это нравится, правда? – подмигнул мне он. – Ты попробуй хотя бы раз, Браныч.