Полина Гриневич - Цветок с пятью лепестками

В этом дрожании черных нитей в пустоте была некая методичная равнодушная сила, безразличие и холод скользили в каждом движении сети. Какое-то все было неживое, у нее даже мелькнуло сомнение, люди ли все те, что отдают себя во власть Рикардо. Дьявол,

так его назвал Маттео. Наверно, нет, но та сила, которой он обладал, была поистине дьявольской.

Кира не знала, на что решиться. Она понимала, что еще немного, и может быть поздно, колдун расправится с полькой и обрушится на нее. С другой стороны, она не чувствовала в себе уверенности, что может противостоять этой силе. И главное, она даже не знала, как. Тогда, на стоянке, она нашла, к кому обратиться за помощью, не раздумывая. А сейчас? Оружие осталось у итальянца, да и вряд ли он был готов его использовать, хотя она, она, наверно, не колебалась бы.

Рикардо сделал еще несколько шагов вперед, он приближался не к Уршуле, которая, видимо, его мало интересовала, он приближался к Кире. Девушка буквально чувствовала исходящую от него угрозу и еще, еще самодовольство, уверенность в своей силе. Когда до девушки оставалось всего несколько шагов, из-за спины выскользнула другая фигура и заслонила ее. Итальянец остановился, словно удивленный, что еще кто-то решился преградить ему дорогу.

— Уршула пыталась напугать меня появлением своей подруги. Я имею право познакомиться с таким феноменом. Может быть, это та, которую я ищу. Прочь с дороги, мальчишка, пока я не заинтересовался тобою.

Милан не шелохнулся.

— Это моя жена, и я не позволю тебе ничего с ней сделать.

Рикардо некоторое время молчал и рассматривал стоящего перед ним чеха. Возможно, пытался решить, представляет ли стоящий перед ним мужчина какую-либо опасность. Потом вдруг сделал огромный шаг и обрушил свой кулак на голову чеха. Милан успел отклониться. Почти успел. Кулак только задел его плечо. Но даже такое касание отбросило его назад, и он врезался в стоящую за его спиной девушку.

Кира пошатнулась и чисто автоматически направила поток ждущей своего часа энергии прямо в сторону надвигавшейся на нее черной фигуры. Бурлящий поток охватил Рикардо, и ей на мгновение показалось, захватил и смел его. Но через секунду она поняла, что это не так. Итальянец отступил на несколько шагов, по его паутине, невообразимой сети, прокатилась дрожь, и некоторые нити лопнули, исчезли. Но колдун устоял. Потоки кружили вокруг него и не могли пробиться сквозь черный щит.

Но напряжение в зале Пантеона словно ослабело, словно на мгновение спало. Уршула, до этого мгновения стоящая неподвижно, подобно статуе неизвестного автора, такой же, которые заполонили улицы итальянской столицы, вздрогнула и медленно опустилась на каменный пол. Маттео тоже попытался пошевелиться и даже привстал и протянул руку, пытаясь поддержать девушку.

Но вокруг громадного инквизитора силы продолжали свою невидимую для людей борьбу. И Кира вдруг ощутила, что Рикардо приходит в себя. Он снова собирает в своих руках нити, уходящие к стоящим людям и дальше, дальше за стены храма.

И эти нити помогали ему собраться с силами. Девушка уловила, что итальянец сосредоточил свою энергию на противостоянии силам, направленным против него Кирой. Он уже не обращал внимания ни на Уршулу, ни на Маттео, ни на Милана, который пытался удержаться на ногах, одной рукой ухватившись за девушку. Друга рука висела плетью.

Кира понимала, что больше не сможет ничего сделать. Мысли разрывали её сознание на части. Она пыталась сражаться, раскручивать свой черный вихрь, а с другой стороны боль, которую ощущал Милан, и она вместе с ним требовала вмешаться немедленно. Она хотела помочь, успокоить это боль и не могла. “Он назвал меня женой! Как он мог, не спросив!” Слезы обиды выступили на глазах, и она ощутила, что слабеет. Силы, которыми она располагала, словно начали расплываться, и чернота, которая была внутри, смешивалась с окружающей темнотой.

Инквизитор сделал один шаг, второй. Пока он двигался, словно навстречу урагану, но он двигался. Нити вокруг него зашевелились, словно змеи на голове Горгоны, и он направил их почти все в сторону девушки. Другие ослабли, истончились. Видимо, Рикардо считал, что сейчас главное — справиться с нею. Чем она могла ответить? Чем ударить его? Кира обратилась к своему синему, к своему красному. Ничего, ничего такого, что могло бы помочь. Перстень на руке у итальянца загорелся нестерпимым голубым огнем, а в рядах стоящих вдоль стен молчаливых теней то тут, то там вспыхивали отблески красного. Они блокировали ее способности, все присутствующие сосредоточились на ней.

— Какой сюрприз для Эстер. Такая сила. Но без амулета тебе не справиться со мной, девочка. Я многому научился, и мои силы беспредельны. Все вокруг поддерживают меня, ты чувствуешь.

Рикардо уже почти приблизился к ней, и она могла различить огонь в его глазах и улыбку, переходящую в гримасу на перекошенном злобным торжеством лице.

— Не знаю, куда Сагар запрятала украденный амулет. Это должно быть особенное место. Но сейчас это и не важно. Цветок мог бы помочь тебе, но у тебя его нет, девочка.

Кира лихорадочно искала выход. Если сейчас она проиграет, то проиграют все. И не только здесь. Но она слабела, слабела очень быстро, и нити, которые пока еще не могли ее коснуться, были близко, очень близко.

— Кира. — шепот, едва различимый голос самого дорогого человека заставил ее вздрогнуть. Она чуть не упустила свои силы и позволила Рикардо приблизиться еще на шаг. — Кира, тебе не победить этого мужчину в мужской схватке. Но у тебя есть твой цвет. Ты его так любишь. Цвет радости. Цвет жизни. Никто вокруг ничем не может помешать тебе. Жизнь — твоя сила.

Изумруд на груди девушки уже горел зеленым огнем. Эта сила, которую она не использовала, к которой не обращалась, словно сама просилась на выход. Но чем она могла помочь? Куда она должна ее применить? И как?

Рикардо был уже в двух-трех шагах и протягивал к ней руку. Чуть в стороне, за его спиной, Маттео помог Уршуле подняться, и она, пошатываясь, пыталась найти взглядом в зале кого-то. Она была страшно слаба, почти на грани полного истощения. Кира чувствовала это почти физически. Нить от итальянца по-прежнему соединяла польку с ним. Но эта нить ослабла, провисла. Ему не нужна была ее поддержка. Он двигался, двигался к Кире.

— Может быть, мне повезло. Может быть, мне уже не нужна будет Эстер. С тобой я легко одолею ее, когда найду. Но сначала ты. Ты будешь слушаться меня, девочка. Я уже был знаком с одной богиней. А ты вполне годишься на роль другой. Как тебе нравится место у ног бога?

Изумруд пылал уже совершенно невыносимым светом. Странно, но этого, кажется, не замечал ни Рикардо, ни кто-либо еще.

— Я не буду у твоих ног!