Полина Гриневич - Портрет девушки в черном цвете

— Андрэ… Это я решу позже… Не сейчас.

— Да, я понимаю. Мы с Ингой тоже связаны.

— Вы знаете? Но она…

— Пускай она так думает.

Милан с Генрихом опустили человека на скамейку и Кира сразу же узнала его. Лицо Януша опухло, на лбу запеклась кровь из огромной ссадины. Но не узнать поляка, с которого началось ее знакомство с сообществом, она не могла. Поляк тяжело дышал, но, главное, был жив. Она вопросительно взглянула на Милана. Тот в ответ пожал плечами.

— Это он его пивной кружкой огрел.

Генрих выглядел как человек который бежит в толпе не понимая ни причины ни цели бега. “Но ты будешь бежать за нею до конца”. Она уже понимала, почти понимала что произошло много лет тому назад, но пока не знала, как это исправить. Да и имеет ли она право на это?

Андрэ сосредоточился, морщинка разделила его лоб на две части. “Тот же водоворот черной силы”. И внезапно нить, исходящая из тела Януша, нить которая была ей столь отчетливо видна еще секунду назад, исчезла.

Кира машинально потерла место на руке, где еще совсем недавно была рана от пули неизвестного и вздрогнула.

Януш открыл глаза.

“Да он красив. Как же я не заметила тогда. Да нет же заметила. Я же смотрела в его глаза и видела там все. Может поэтому я сразу решила не отпускать его. А он испугался и бросился прочь. Недалеко же он убежал. Вот сейчас спит, такой и сильный и беззащитный. Мой мужчина. Мой мужчина, моя магия, моя сила. Моя любовь. Для себя я уже так решила. Он не может думать, чувствовать по другому. Не может, я знаю. Я знаю и скажу. Нет так нельзя. Нельзя, но как хочется. Какой же он сильный, теперь я знаю. Узнала, да. Завтра мы все сделаем все как надо. А потом, потом я узнаю, что такое судьба. Что такое любовь и есть ли она”.

Кира провела ладонью по его груди. Как же глубоко и спокойно он дышит. Его дыхание могло быть другим, она знала. Хотела она почувствовать вновь и вновь, как его дыхание становится другим? Ощутить его, ощущать его. Рядом даже думать о другом было невозможно.

Ночь за окном черной пустотой наполняла мир. Черная бездна смотрела тысячью серебристых глаз и завидовала, завидовала бесконечно. Ночь была одна, одинока. “Ну и пусть страдает, черная сестричка”. Окна номера в мотеле были открыты настежь. “Ах, наверно мы не дали спать всем вокруг. Пускай, пускай. Может это последняя ночь. Но уж точно первая”.

Кира протянула руку и прикоснулось одним, только одним пальчиком к его губам. Мужчина спал крепко. Она помнила ощущения от прикосновения этих губ. Невероятные. Память отозвалась где-то глубоко и окатила горячей волной, отозвалась в груди. “Разбудить его я могу в любую секунду, стоит просто подумать об этом. Пережить все заново, еще и еще раз. Не сейчас. Завтра и всегда”.

Она только на секунду закрыла глаза. Темный прямоугольник перед ней манил и обещал. Девушка собралась с силами и…

… открыла дверь. На дворе было солнечно и жарко. Впрочем, она даже не помнила, когда же было иначе. Пустыня наступала. Бабушка рассказывала, что когда была маленькая, вдоль городской стены росли плодовые деревья. Деревьями была засажена вся дорога до храма и даже сам храм скрывался в зелени. Но Амита не могла себе этого представить.

Все свои шестнадцать лет она прожила под безжалостными лучами солнца. Солнце отражалось от ослепительно белых стен города, от желтого песка пустыни, которая все ближе продвигала свою барханы. Солнце осушило немногочисленные колодцы и бассейны, воды не хватало. Не хватало всегда.

Иногда, если жажда становилась нестерпимой, в город приходила колдунья из Храма. Тогда вода появлялась, иногда надолго, иногда нет. Вместе с колдуньей в город приходили хранители и стражницы. Они заключали новый договор с городскими властями.

Община выполняла для Храма работы, обеспечивала продуктами, поддерживала в порядке дорогу, иногда предоставляла жилье гостям, приезжающим в храм.

В самом здании с белым куполом жили только колдуны и маги. Но временами Амите казалось, что там не жил никто. Никто не приходил в городок, никто не призывал жителей пройти по каменной дороге через высокую арку и преклонить колени перед женщиной с черным камнем на груди.

Так могли пройти недели и месяцы. Но потом посланницы Храма вновь появлялись. Женщины, с перстнем на руке ходили по улицам городка, посещали и зажиточных купцов и бедняков, везде расспрашивали и выслушивали.

Иногда они нанимали купеческих верблюдов и уезжали, на север, на запад, на восток. Возвращались ли они? Амита не знала. Она просто ждала.

Ждала своего часа.

То, что этот час обязательно наступит было совершенно ясно. Договор города с храмом был заключен давным-давно, люди рождались и жили с ним, во всяком случае некоторые из них. Такие, как она.

Девушка попрощалась с родителями еще вчера. На ужин собрались не только родственники, но и соседи со всей улицы. Люди праздновали. Радовались за неё. И за себя конечно. Многие завидовали семье Амиты. Теперь Храм возьмет их под свое покровительство. Остальные дети смогут многому научиться, возможно даже поедут вместе с купцами в другие города, увидят мир. Куда бы не направились ее братья и сестры, храм будет “помнить о них”.

Девушка не понимала, как это возможно, как и не очень понимала что значит обещанное ей “обретение вечности”. Наверно ничего плохого. Тем более, люди рассказывали, что позднее встречали ушедших на церемонию в храме, а иных сопровождали в караванах идущих, как говорили, в Китай, в Индию и даже совсем в неведомые места, где, как рассказывали, вода становилась твердой от холода.

Возможно она тоже поедет куда-нибудь. Туда где деревья растут не в единственном дворике купца Девдаса, а простираются до самого горизонта, где как в сказке можно совершать омовения стоя в воде, или даже погружаясь в нее целиком, где фрукты можно срывать прямо с дерева. И где нет этой испепеляющей жары.

Посланница уже ждала ее. Черный кристалл на пальце, как всегда, загадочно сверкал в солнечных лучах. В городке поговаривали, что пока этот камень горит волшебным огнем любые чары и любое оружие бесполезны против “стражницы судьбы”. Это была волнующее и в то же время совершенно бесполезное знание. Такими, как ожидающая ее ведьма, становились только обладающие даром с самого рождения. Не она.

Женщина окинула ее внимательным взглядом и одобрительно кивнула. Амита нарядилась в самое лучшее, эти вещи семья готовила долгие годы. Возможно, если бы судьба решила иначе, в этом расшитом жемчугом платье, в полупрозрачном покрывале, этих кожаных башмачках с цветной вышивкой она бы выходила замуж. Но нет, никакой свадьбы не будет и даже ее семья вряд ли могла бы найти столько денег, чтобы сшить для нее такую одежду. Храм позаботился обо всем.