Наташа Загорская - Эльмарис

По поводу второго браслета, Таршаан не сомневался — скоро тот появится сам. У древних артефактов была особенность — они притягивались друг к другу.

Мир Эльмарис рухнул. Раскололся на тысячи мельчайших частичек и разлетелся в пространстве. Она отчаянно цеплялась за эти осколки, хватала их, пытаясь снова собрать все воедино, но ничего не получалось.

Все было плохо.

Возвращение в столицу и императорский дворец. Известие о том, что она — пропавшая семнадцать лет назад лантарская княжна и обрученная невеста кронпринца совершенно выбили ее из колеи. И даже тот факт, что красивая дама, сражающаяся бок о бок с тетей Сайрин на самом деле ее мать, не помогало вернуть душевное спокойствие. Арий не появлялся, мысли о Сайрин причиняли боль, даже о Рианне ей никто ничего не рассказывал.

А известие о смерти Дерека сломило ее окончательно. Она рыдала несколько дней напролет, отказывалась от еды и воды, кричала и требовала выпустить, отталкивала от себя княгиню, не желая видеть ее и слушать ее успокаивающие слова. Эльмарис ничего не хотела, кроме как проснуться, чтобы понять, что события последних дней были не чем иным, как сном. Кошмаром, горячечным бредом.

Привел ее в чувство, как ни странно, Лерс. Кронпринц появился в отведенных ей покоях, схватил за руку и утащил в город.

— У нас еще два свидания, — рыкнул он, когда кто-то из охраны попытался их задержать. — И как раз сейчас, самое время стребовать долг.

Он ничего не требовал. Просто водил Эльмарис по шумным улицам, привел в парк и позволил плакать и горевать вдали от всех. Был рядом. Именно Лерс и рассказал о том, что Сайрин не погибла.

— Я сам принес ее в столицу, — говорил боевик. — Только она в ужасном состоянии. Окутана тьмой с ног до головы, а твоя… княгиня Аэрлин сказала, что не стоит мешать. Тьма сама все исправит и вернет к жизни свою дочь… ну или как-то так.

— Где она? — Эльмарис подняла на него заплаканные глаза.

— Во дворце. Прости, — кронпринц отвел взгляд, — твоя тетя… она… объявлена государственной преступницей много лет назад. Оказывается, ее искали все это время и…

— И что?

— Не знаю. Этим занимается дядя Тордаэн. Он… что-нибудь решим, — парень вскинул голову и посмотрел на нее, — я обещаю. Все будет хорошо.

— Не будет. Хорошо уже никогда не будет.

В тот день они еще долго гуляли по столице. Просто шли рядом, даже за руки не держались, и молчали. Эльмарис переживала свое горе, а Лерс присматривал за ней.

— Твой брат… ээ… я сейчас про командира Лиарэ… о, богиня- мать! — Лерс остановился и взъерошил пальцами волосы, — так странно все. Никак не могу прийти в себя и осознать то, что происходит.

— Что с Арием? — метания кронпринца мало занимали сейчас Эльмарис. Куда больше ее волновала судьба старшего брата.

— Он хотел тебя видеть, но…

— Но? — девушка остановилась и посмотрела на боевика.

— Отец его не пускает. Кажется, его тоже поместили под арест, и… стой! — он рванул за ней, когда не выдержав очередного известия о своей семье, Эльмарис просто развернулась и побежала. Она не знала, куда именно бежит, просто… хотела, чтобы все это прекратилось! Лерс догнал, и схватил за руку, развернул к себе. — Прекрати. Ты ничего не решишь таким поведением.

— Ненавижу, — тихо произнесла Эльмарис, а затем подняла голову и посмотрела прямо в глаза жениху. — Ненавижу вас. Всех. По какому праву вы решаете чужие судьбы? Ломаете жизни?

— Перестань, — Лерс тоже стал серьезным. И взгляд его изменился. Теперь на Эльмарис смотрел кронпринц, будущий император и в нем не было ничего от того боевика, который, дурачась, смешил ее во время прогулки по парку, лазил в ее окно и полночи рассказывал о себе — и все выдумки, как теперь оказалось. Это был вовсе не тот парень, что катал ее на драконе. — Ты сама не понимаешь, что несешь.

— Понимаю, — грустно усмехнулась Эльмарис. — Все я понимаю. И от этого ненавижу еще больше.

После этого она снова замкнулась в себе. Перестала разговаривать, переживала свое горе, не обращая внимания ни на кого. Ее не выпускали из покоев, у дверей стояла стража, а входить могла только княгиня Аэрлин и Лерс. Только вот они были последними, кого Эльмарис на самом деле хотела видеть.

— Детка! — Аэрлин влетела в комнату и резко затормозила, не сразу заметив дочь. — О, вот ты где! — с облегчением воскликнула княгиня, заметив девушку у окна, почти полностью скрытую тяжелой портьерой. — У меня для тебя хорошие новости. Твой отец уже завтра будут в Дархаше и с ним приедут два твоих младших брата. Все так замечательно получается!

Аэрлин хотелось заплакать. Она семнадцать лет не видела свою дочку, не имела возможности обнять собственного ребенка, а когда нашла ее, все стало только хуже. И княгиня изо всех сил пыталась наладить отношения, выстроить между ними мост, но… Лоррель не принимала ее, не воспринимала.

— Лоррель, — княгиня приблизилась к девушке и обняла ее за плечи. — Я думаю, что после празднества, мы все отправимся на Лантар. Тебе стоит поближе познакомиться со своей семьей, отдохнуть, прийти в себя. Уверена, император не станет настаивать на свадьбе в ближайшее время.

— Меня зовут Эльмарис, — тихо произнесла девушка. — Неужели, это так сложно запомнить?

— Детка…

— Меня! Зовут! Эльмарис! — она уже кричала. И слезы снова потекли из глаз. — И моей семьи больше нет. Нет! Понимаете? Один мой брат мертв, второго собираются казнить. Единственная мать, которую я когда-либо знала, объявлена государственной преступницей. Что еще вы хотите отнять у меня?

— Лор… Эльмарис, — растерялась Аэрлин. Она отступила, обняла себя руками за плечи. Княгиня и сама едва сдерживала слезы. Все было плохо. Семнадцать лет она мечтала о том дне, когда найдет свою дочь, сможет обнять ее, прижать к себе, надеялась, ждала, верила в то, что все изменится. А вышло… то, что вышло. — Мне жаль, что так получилось с этим молодым человеком. Он… я благодарна ему за твое спасение. Да, я знаю, что именно Дерек Лиарэ спас тебя много лет назад и…

Эльмарис снова отвернулась к окну. Она не желала это слушать. Да, ей рассказали эту историю, поставили в известность, что Дерек и Арий нашли ее маленькую и утащили из Падара вместо того, чтобы вернуть родителям. Но Эльмарис было все равно. Пусть. Пусть они похитили, отняли у родных. Пусть. Зато они ее любили. И она тоже любила их. Никто не сможет отнять у нее эти воспоминания, семнадцать лет счастья. Никто. У нее была семья и другой ей не надо.

— О, Тьма! — не выдержала Аэрлин. Она решительно приблизилась к дочери и, схватив ее за плечи, развернула к себе лицом. Встрянула с такой силой, что Эльмарис прикусила кончик языка. — В чем я перед тобой виновата? Ответь мне? Что я сделала не так? Не искала, или не нашла? Ну? Отчего молчишь? Ты винишь меня в том, в чем нет моей вины!