Екатерина Федорова - Свадьба Берсерка

— Не девка, а Сванхильд, — строго поправил его Кейлев. И оглянулся. — Слышали, что я сказал? Вот так и говорите, если вас начнут спрашивать по одному. Сванхильд Кейлевсдоттир вышла из женского дома поутру, пришла сюда — и я, приоткрыв ворота, отправил ее куда-то, поручив своему человеку. Хорошо хоть, парни Убби сразу сообразили, и не стали болтать, что девчонка убежала еще ночью. А те, кто стоял на южной стене, пусть молчат о шуме, который там слышали. Лестницу, которую нашли, убрали?

— Да, Кейлев, — откликнулся кто-то. — Я утром еще и потоптался у стены, чтобы ее запах перебить — вдруг решат пустить по следу собак.

— Надо бы еще Болли послать, чтобы походил на том месте, — мрачно сострил кто-то. — Он как вспотеет, от него прет, как от медведя. Ни один пес потом след не возьмет.

— За собой смотри, Торгейр, — беззлобно ответил Болли. — А то меня сомнения берут — вроде ты не баба, а к мужикам принюхиваешься.

Несколько воинов напряжено хохотнули.

— Как ты думаешь, девчонка найдет ярла? — тихо спросил Свейн у Кейлева. — Или она просто так, по дури за стенку выбралась?

— Дури в ней не больше, чем в тебе, Свейн, — помолчав, сказал Кейлев. — В Хааленсваге девчонка сбежала, потому что не захотела быть рабыней. Будь она тогда моей дочерью, я бы ей гордился. Сванхильд пошла искать ярла, в этом я уверен. Может, понимает, что время у него на исходе. А может, и чует что-то.

— А когда мы пойдем его искать? — спросил стоявший за спиной у старика Убби.

— Тут подумать надо, — безрадостно ответил Кейлев. — С одной стороны, надо удержать ворота и казну до появления ярла. И за тем, что творится на берегу, приглядывать. А то с родичей станется — опустошат кладовые и отчалят, прихватив драккары. Те корабли, что не смогут увести, подожгут.

— Они же ему родичи, — пораженно сказал Убби.

— Иди им это скажи, — проворчал старик. — В общем, так — сейчас вышлем дозоры за стену. Половина дня прошла, Сванхильд могла уже и найти ярла. Пусть парни прочешут округу. Но осторожно, чтобы самим на него не наткнуться. Если ярл еще темный, то это может быть опасно.

— Зря ты это затеял, отец, — негромко сказал Огер, шагая рядом с Турле. — Если Харальд все-таки вернется…

— Прихвати мы девку, он уже не вернулся бы, — Проворчал тот. — Или не помнишь, что болтали их люди на пиру? Гудрем, зелье на стрелах, девка, которая почистила ему личико. Да так, что оно потом даже заблестело.

— Я-то помню, — Огер зашагал быстрей, чтобы поспеть за отцом. — Но если Харальд вернется, это ему может не понравиться.

— Он нас все равно не тронет, — бросил Турле. — У нас людей в два с половиной раза больше, чем у него.

— У Гудрема их было в пять раз больше, — напомнил Огер.

— Знаю. — Турле вдруг резко остановился, рявкнул: — Все прочь.

Воины, шедшие следом, начали спускаться к берегу, оставив двух ярлов в одиночестве.

— Харальд еще не вернулся, — внушительно заявил Турле. — У него, как я понял, слишком много врагов — и один из них его отец. Ермунгард. С такими врагами долго не живут. К тому же ты не видишь главной опасности, исходящей от Харальда. Слышал, как со мной разговаривал Кейлев, его хирдман? Словно я ему ровня.

Огер пожал плечами.

— И что с того?

— Это все Харальд, — с ненавистью сказал Турле. — Он ведет себя так, будто простые воины ему ровня. И этим вкладывает в их головы ненужные мысли. А ведь он богорожденный. Я тут послал кое-кого поспрашивать людей Гудрема, взятых Харальдом в плен. Предложил им встать под мою руку прямо сейчас, поскольку их конунг уже мертв, а мне нужны воины. И знаешь, что они ответили? Что хотят дождаться Харальда. Может, он позволит им встать под его руку. И остались сидеть в овчарне, где их держат.

— Я не вижу тут опасности, — медленно заметил Огер.

— А я вижу, — рявкнул Турле. — И ты увидишь, когда твои лучшие бойцы начнут уходить к Харальду. Посмотри, ты даже сыну не сказал, что произойдет в крепости, а вместо этого отправил его на драккаре пройтись вдоль берега. Потому что знал — Свальду это может не понравиться. И он пошел, потому что решил, что ты отправил его искать Харальда.

— Но ведь это правда, — благодушно заявил вдруг Огер.

И выдержал угрюмый взгляд отца. Продолжил:

— Именно так мы и скажем моему племяннику, если он все-таки вернется. И добавим, что его люди почему-то спрятались в крепости, не желая его искать. А мы хотели взять его невесту под свою защиту. Чтобы вместе с ней отправится на поиски нашего родича. Но его люди и в этом нам помешали…

— Да, это верные слова, — со злостью сказал Турле. — Мы, в конце концов, ярлы, а не простые вояки. И мы всего лишь хотели, чтобы Харальд вернулся. Все было сделано только ради этого. И хоть бы он не вернулся…

На стену Забава взобралась удачно — удачней не бывает. И не заметил никто, и не услышал.

А вот спустилась неудачно. Повисла на руках, спрыгнула, подвернув лодыжку. Наверху, на стене, тут же затопали, услышав шум…

И Забава, прихватив в зубы узел с тряпьем, взятым с собой, поползла на четвереньках в сторону, уходя от того места, где упала. По-собачьи поползла, потому что щиколотку сводило болью.

Но все-таки успела убраться с места падения раньше, чем туда вонзились две горящие стрелы.

Она немного посидела под стеной, дожидаясь, пока боль утихнет. Потом встала и похромала — сначала в темноту, а потом вдоль стены, поглядывая на ее кромку, что вырисовывалась на звездном небе.

Шла Забава к открытому месту перед воротами. Тому самому, откуда Кейлев вчера начал искать Харальда.

Добравшись до ворот, она зашагала в ту сторону, куда отступало войско Гудрема, напавшее вчера на крепость. Сначала шла медленно, щупая ногой землю, чтобы не упасть.

Потом, когда рассвело, пошла уже быстрей. Шагала, немного путаясь в направлении — все-таки Кейлев вел ее по это дороге ночью. На всякий случай сворачивала то влево, то вправо.

На первое тело Забава наткнулась, когда солнце уже поднялось высоко. Лежало оно в кустах, и сначала Забава увидела только ногу. Отступила, присев. И замерла.

Но нога не шевелилась, и она пошла глянуть, что там.

У человека не было обеих рук. Мясо на плечах висело лохмотьями. Забава глухо охнула и отступила. Постояла в соседних кустах, пережидая головокружение и навалившуюся слабость. По телу от ужаса тек холодный пот, липкий, противный.

Ей вдруг вспомнились слова бабки Малени — если сила в руках немерянная, то косточку от косточки можно отщипнуть, как ломоть от пирога. Все от силы зависит, а у нашего ярла, когда зверь в нем проснется, она огромная…

Радоваться ли тому, что здесь был Харальд? Или огорчаться? А если он и ее так…

Забава задохнулась и почему-то пошла дальше.

В какой-то момент Харальд оступился и свалился в ручей.