Валерия Чернованова - Во власти пламени

— Да сколько бы ни заплатили… Мы же не идиоты! — фыркнул разбойник.

По-другому и не назовешь, как есть душегуб.

— Лично я не собираюсь заканчивать свои дни на виселице. У меня куда более приятные планы.

— Но именно там ты и закончишь, когда мой отец до тебя доберется! — с ненавистью выкрикнула я, мечтая выцарапать ублюдку глаза.

— Не доберется, — ухмыльнулся он. — Ее светлость об этом позаботится.

Разговаривать с продажным стражником было бессмысленно. Пытаться припугнуть, подкупить — тоже. Очень скоро я оставила свои попытки образумить этого монстра. Обняв всхлипывающую сестру, как могла, ее успокаивала: гладила, целовала, шепотом повторяла, что нас обязательно вызволят.

Найдут погибших охранников, поднимут тревогу, доложат матери. Она свяжется с папой, и у Элесбед просто не останется шансов. Отец с ней поквитается. За все. За всю причиненную нашей семье боль.

Змея еще пожалеет, что связалась с Анвэри!

Я повторяла эти слова, словно молитву, всю дорогу до логова княгини. Смотреть в окно мне запретили, поэтому я понятия не имела, в каком направлении мы движемся. Покинули ли Рассветное королевство или все еще находимся во владениях ег о светлейшества? Как быстро доберемся до ненавистной ведьмы? Хорошо бы дорога заняла побольше времени. Лучше «любоваться» разбойничьей рожей сидящего напротив чудовища, чем смотреть в ледяные глаза Элесбед, снова слышать ее отравленный ядом ненависти голос.

Когда мы начали снижаться, меня захлестнула новая волна страха. Эйли у меня в руках задрожала и заплакала.

— Все будет хорошо, не бойся, — ласково прошептала я, стараясь не смотреть на кривую усмешку похитившего нас мерзавца.

— Что ей от нас нужно? — горько всхлипнула Эйлуэн.

— Скоро мы это узнаем. — Карету неожиданно тряхнуло, и я вцепилась свободной рукой в сиденье.

Чиркнули колеса, ударившись о землю, и свист ветра, разрываемого крыльями фальвов, сменился громкой дробью копыт. Экипаж замедлял свой бег, пока и вовсе не остановился. Резко, внезапно, словно наткнулся на непреодолимую преграду.

— Ну вот и прибыли, — расплылся в улыбке разбойник.

Позвал своего подельника, и тот, особо не церемонясь, вытащил из кареты Эйлуэн.

— Не трогайте ее!

На мой крик никто не обратил внимания, меня выволокли из экипажа, швырнув к ногам похитившей нас гадины.

Хотела вскочить, но мне не позволили: больно надавили на плечи, заставляя опуститься обратно на землю.

— Ну наконец-то, — проворчала морканта. — Столько дней ожидания!

— Мы ждали подходящего момента, чтобы ее забрать, — отчитался тот, который продолжал меня держать.

— А эту зачем притащили? — спросила ведьма, указывая на Эйлуэн.

— Так вышло.

— Ладно… — пробормотала Элесбед. — Не получится с Риан, попробую с младшей.

— Не получится что?! — Теперь уже и меня трясло.

— Добраться через тебя до убийцы моей дочери. — Элесбед смотрела на меня с таким видом, словно видела перед собой мерзкое насекомое, которое ей не терпелось раздавить. — Или ты думала, моя месть Талвринам заключается в том, чтобы сделать из тебя элири? — Княгиня усмехнулась. — Как по мне, так это слишком мелочно.

— Что… что вы задумали? Почему не оставите нас в покое?! — задыхаясь от слез, выкрикнула Эйлуэн.

— Я хочу уничтожить твоего дядю, милая. — Приблизившись к Эйли, морканта коснулась ее подбородка, заставляя вскинуть голову и посмотреть ей в глаза. — Для этого мне и нужна Риан. Когда Талврин будет мертв, весь мир скажет мне спасибо. Да и о твоей сестре будут вспоминать как о спасительнице. Алиане, которая пожертвовала собой во имя спасения жизни многих драконов. Так что, — Элесбед ядовито улыбнулась, — как видишь, все не так уж и плохо. — Обернувшись к стражникам, она приказала: — Ведите их в храм. Не будем терять время. Я и так ждала слишком долго и больше медлить не намерена.

Долгие дни поисков, безрезультатных и бессмысленных, — и Аману уже начало казаться, что он никогда ее не отыщет. Он облетел все родовые замки, побывал в поместьях Карраев, навестил дальних родственников и близких друзей семьи, давая понять всем и каждому, чем может грозить укрывательство морканты.

Никто из них не желал получить врага в лице князя и уж тем более прогневить правителя. Попытки мешать правосудию в Рассветном королевстве могли быть чреваты не только потерей всех владений и титулов, но и лишением жизни.

Элесбед мало кто любил и уж точно никто не стал бы рисковать ради нее своим благополучием. И тем не менее он обязан был проверить, удостовериться, что она не прячется у него под носом.

Удостоверился и был вынужден признать, что мать могла находиться где угодно. В любом уголке Адальфивы, возможно, в какой-нибудь безымянной обители или забытом богиней селении.

На ее поиски могли уйти недели, месяцы, а то и годы. И тем не менее он продолжал искать. Не столько чтобы передать Камрану IV — он хотел посмотреть ей в глаза и понять, стоила ли всего этого ее жажда мести.

Вместо того чтобы попытаться жить дальше, храня память о погибшей дочери, княгиня положила на алтарь ненависти все свое существование. Его жизнь и жизнь Клер. Жизни ни в чем не повинных детей из приюта.

А главное, из-за нее страдала Риан.

Каррай горько усмехнулся. Он не собирался перекладывать на мать всю вину. В том, что случилось с алианой, он был виноват не меньше морканты. Потому и потребовал развода, хотя отпускать ее было больно. Но хотя бы раз в жизни он должен был поступить правильно.

Не сдержался — пообещал ей новую встречу, а теперь находил тысячу предлогов, чтобы держаться подальше от эсселин Анвэри. Нужно искать мать, нужно охотиться за Талврином — волонтеров для поисков ублюдка, как всегда, не хватало.

Не стоит беспокоить родителей Риан — они ведь и так столько выстрадали. Да и Эйлуэн его побаивается. А младший брат наверняка его проклинает.

Риан дома спокойней, там она будет счастлива. Без него и без его сумасшедшей семьи.

Он обязан был ее отпустить.

Вот только одна лишь мысль, что рано или поздно к ней снова посватаются, пригласят на отбор, что кто-то другой будет ее целовать, сжимать в объятиях и ласкать, сжигала дотла все мысленные установки. Стоило представить рядом с ней какого-нибудь Ледяного или Огненного, как драконья сущность брала верх над доводами рассудка. Аман душил в себе малейшие желания и порывы, несмотря на ропот зверя. Из последних сил цеплялся за здравый смысл, понимая, что долго все равно не выдержит. Рано или поздно сорвется, отправится к ней.

За ней.

Больше всего тальден боялся ворваться в ее идеальный мир и снова его разрушить. Поиски матери помогали отвлечься, не думать о зеленоглазой бунтарке хотя бы какое-то время. А потом все начиналось по новой: воспоминания о золотоволосой алиане захлестывали его, выворачивая наизнанку душу, и борьба с самим собой продолжалась.