Василий Криптонов - Палач, скрипачка и дракон

— Я тебе сразу советовал, — пискнул из кармана шарик.

На карман покосились, но ничего не сказали. Какая-то мысль мучила немолодую чету. Вот они отошли вглубь зала, о чем-то заговорили. Отдельные фразы долетали до Энрики. Она вывернула шею, вгляделась, щурясь, в жестикулирующие фигуры возле барной стойки.

— Интересно, о чем говорят?

— Ева говорит, что тебя надо сразу порубить на жаркое. А Ульрих хочет сперва изнасиловать. Но Ева считает, что подавать изнасилованное жаркое клиентам — невежливо, — терпеливо пояснял шарик.

— Да замолчи ты! — Энрика стукнула по карману, и шарик притих.

Ульрих и Ева, наконец, что-то решили и с поникшими головами вернулись к Энрике.

— Слушай, девочка, — покусывая губы, сказала Ева, — если все так серьезно, как ты говоришь, мы тебе можем помочь.

— Правда? — Энрика не сдержала счастливой улыбки. Жизнь будет спасена! А об остальном она подумает после.

— Правда, — подтвердил Ульрих. — Я могу женить на тебе своего сына…

— Вы самый лучший человек в мире, и я всю жизнь буду молиться за вас! — Энрика едва удержалась, чтобы по-детски не захлопать в ладоши, и, остановив жест, поняла, что уже как будто молится. Опустила руки.

— Погоди ты радоваться, — поморщился Ульрих. — Жених-то с него…

— Синьор, мне абсолютно все равно!

— Больной он. Год назад, когда дракон бушевал, он от пожара спасался — ему балкой по голове прилетело. Сначала думали — все. А потом смотрим — живой. Ну и выходили на свою голову…

— Не говори так, — вмешалась Ева. — Раз выходили, значит, такова судьба. Видишь, вот и такой сгодился. Дурачок он у нас, малышка. Понимаешь?

Энрика опустила голову. Вот и довела судьба… Представила себе, как посмотрит в глаза родителям. Вообразила, как будет смеяться Рокко, а вместе с ним — и все полгорода. А самое-самое грустное — то, что Лиза Руффини, единственная, кто не стал бы смеяться и поддержал, уже в монастыре, и увидеться с ней больше не доведется. Может, оно и к лучшему. Пусть думает, что все у ее подруги сложилось хорошо.

— Понимаю, — шепнула Энрика. — И — согласна.

Потоптавшись, ушли карабинеры. Потом Аргенто удалился наверх, проверять, как потрудились служанки. Ламберто ушел последним — и то после того как Рокко незаметно сотворил заклинание устрашения. Когда над левым плечом жреца заухал невидимый филин, а над правым закаркал невидимый ворон, Ламберто внезапно вспомнил какие-то неотложные дела в церкви и стремглав выбежал из дома.

Рокко, пригорюнившись, сидел за ломящимся от еды столом. Лениво отламывал кусочки, отправлял в рот, запивал вином. И думал. В первую очередь он думал о своей судьбе несчастной. Подставил девчонку… Как ее теперь вытаскивать? Даже порошка не осталось.

Так, стоп, а если достать порошка? Рокко нервно забарабанил по столу пальцами. Предположим, уж перенестись-то туда, куда Энрику с Нильсом отправили, он сумеет. И разыскать ее там — тоже. Клубочек какой-нибудь заговорить, чтоб по следу катился, — это не колдовство даже, а детский лепет. Потом — быстро обжениться, и — победа! Ну, не совсем победа, конечно. Ламберто не зря судом грозился. Да только Аргенто наверняка выход найдет. Сколдует тишком чуму какую-нибудь, а потом объявит, что только ему вылечить под силу. Вот и кто его после такого судить будет?

Его-то не будут, а Рокко — запросто. Это по колдовским законам за него учитель должен отвечать. А по людским — каждый за себя. Ну что ж… Надо будет — ответим. А порошок — порошок дело поправимое. Всего-то и делов, что в соседний городишко съездить. Пару часов туда, пару — обратно. Два часа старика того пьяного будить и объяснять, чего нужно. Так, еще кобылу угнать надо, но это вообще не вопрос. Решено!

Рокко подскочил, метнулся к вешалке у двери, надевать теплую куртку, как вдруг из шкафа донеслось поскребывание. Сердце Рокко дрогнуло. Ох, ничего хорошего этот звук не предвещает… С другой стороны, плохого — тоже. Ни Энрика, ни, тем более, Нильс не сумеют возвратиться раньше полудня. Так… Так кто тогда там скребет?!

Рокко на всякий случай припомнил пару сильных заклинаний и медленно пошел к шкафу. Вот оттуда снова поскреблись. Возня послышалась. Совершенно точно — человек внутри. Как будто даже голос послышался. Женский вроде как…

— Кто там? — по возможности спокойно спросил Рокко.

В шкафу замерли. Тишина. Нахмурившись, Рокко извлек из кармана ключ и отпер замок. Несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и — открыл дверь.

— Здравствуйте, синьор настоятель. Сестра Руффини прибыла…

— Обалдеть, — от всей души произнес Рокко, переведя дух.

Лиза Руффини в черном монашеском одеянии приморгалась к свету, казавшемуся ей ярким после темноты, разглядела Рокко и, шарахнувшись обратно к шкафу, оглушительно завизжала. Словно из чувства солидарности, сверху завизжали тоже. Рокко и сам готов был завизжать. При всем глумливом отношении к монашкам, он вовсе не хотел, чтобы одна из них присутствовала в его доме во время прелюбодеяний колдуна. Тем более если монашка эта — Лиза. Хорошая девчонка, в общем-то, которую он с детства знал. Она его, правда, всегда боялась, но хвостом ходила за Энрикой, и общаться приходилось волей-неволей.

— Тихо ты, не ори! — Хитрым жестом Рокко запечатал Лизе уста на минуту. Обнаружив, что не может издать ни звука, Лиза впала в панику и заметалась. Рокко поймал ее за плечи, заглянул в глаза:

— Успокойся, дура! Слава Дио, все дела. Я сегодня пузырь воды святой выжрал, во мне святости, как в алкаше — браги. Успокоилась? Ну, давай по порядку. Я — Рокко, все верно. Ты в доме колдуна Аргенто Боселли. Никто тебя здесь обижать не собирается. Никому ты здесь не нужна вообще. А теперь печать спадет, и ты мне спокойно расскажешь, как и зачем оказалась в нашем шкафу. Давай вот, садись сюда.

Рокко подвел Лизу к стулу, помог ей сесть. Лиза стала на удивление покладистой, только смотрела все еще со страхом и недоверием. Впрочем, оно и неудивительно.

Сам Рокко сел напротив, на почтительном расстоянии. Закинул ногу на ногу, руки разбросал по спинке стула и стал покачиваться, пытливо глядя на гостью. Вот ее губы дрогнули и расслабились — спала печать. Послышался дрожащий, прерывистый вздох.

— Ну, смелей, — подбодрил Рокко. — Ты разве не в монастыре должна быть?

— Синьор Фабиано Моттола так и сказал, — слабым голосом отозвалась Лиза. — Сказал, что я выйду из шкафа в монастыре, и меня встретит настоятель.

— А не настоятельница? — озадачился Рокко.

— Что?

— Ну, в женском монастыре разве не женщина делами вертит?

— Ах, нет, — заулыбалась Лиза. — Куда женщине делами вертеть… Мы к этому не приспособлены. Управляет монастырем мужчина. Синьор Волькер Гуггенбергер.