Лана Ежова - Гори, любимая, гори!

Вновь и вновь переживая случившееся, осознаю, что показалось странным. Язык магистра. Слишком длинный, проникающий едва ли не в горло…

Скрывшись в зарослях буйно разросшегося орешника, замираю. Магистр – демон?! Нет, не может быть! Демоны не покидают без особой надобности пределы своей империи. Да и язык демона в боевой трансформации не только длинен, но и раздвоен… Разве что Сирский – полукровка?.. И тогда становится понятно, почему Стелла выходит в трапезный зал изможденная, с темными мешками под глазами. Если источник силы демонов – Тьма и Стихии, то их нечистокровные потомки тянут энергию из людей.

Но тогда… если Сирский полукровка, меня никто не отпустит! Мои долги лишь возрастут, и я никогда не расплачусь по ним!

Миг, когда срываюсь с места, не запоминаю. Только ветер в ушах и крики позади.

Я быстро бегаю, да и не ожидали от меня подобной прыти. Вдогонку несутся ругательства и угрозы.

Среди поросших желто-зеленым лишайником стволов лиственниц блестит серебристая лента Безымянной. Туда! Мне нужно добежать до реки – и я спасена!

Мышцы ног жжет от перенапряжения. Дыхание сбивается. В боку колет. Я бегу, как в последний раз в жизни. Быстрее… быстрее… Еще быстрее!

Высокий, крутой берег. Обрыв… Прыжок... И холодные воды реки смыкаются над головой.

Выныриваю – и оглядываюсь по сторонам. Повезло рассчитать место прыжка – Безымянная несет меня влево, к старой вербе с толстым стволом в три обхвата.

Не доплывая, страшно вскрикиваю – и ухожу под воду. Надеюсь, зрители высоко оценят мое лицедейство и поверят в судорогу.

Я "утонула", рассчитывая обмануть магистра Сирского. Дерево – единственная надежда уйти от погони. В темной воде, когда удары сердца отдаются в ушах, сложно ориентироваться. Но мне продолжает везти. И когда руки наталкиваются на корни, я подныриваю под них…

… и выныриваю в небольшом воздушном мешке под корневищем вербы. Вот такой вот выверт природы – воды там до середины груди, в макушку впиваются корни. Но дышится легко, поэтому прятаться здесь можно долго.

Сделав несколько вдохов-выдохов, успокаиваюсь. Четко выполняю совет целителя Матфея: преодолеваю панику и только потом принимаюсь за дело. В первую очередь создаю тускло горящий "светляк", потому что ненавижу сидеть в темноте. Во вторую – заклинание, глушащее поисковики храмовников. И уж потом меня окутывает "дымка незначительности" – теперь даже если будут нырять невдалеке, разыскивая тело, сюда не полезут.

Меня здесь нет. Никого здесь нет. Проходите, "волки", мимо…

Мне невероятно повезло, что до ветра остановились невдалеке от этого места. Повезло, что сразу вспомнила про одинокую вербу, которая чем-то напоминала развалины замка – такая же покинутая и мрачная. В детстве мы не раз ее исследовали, играя в магов Круга Двенадцати и храбрых храмовников, и как-то случайно натолкнулись на подводное убежище.

Слава небу, что воздушный карман остался. И что уровень реки не поднялся, а дерево не упало и не опустилось ниже. И я благодарна проведению, что тут не дневал гланис – отбиться от прожорливой рыбы, с одинаковым азартом нападающей на переплывающую реку лошадь и человека, я бы сейчас не смогла.

Холодно… Зубы выбивают дрожь. Но лучше простыть в ледяной воде, чем греться в постели с полудемоном.

– Пресветлое небо, молю, спаси меня! – истово шепчу просьбу, как молитву. – Пусть они уйдут! Отврати их взоры от меня, убереги…

Я давно перестала обращаться к Всеотцу – шесть лет назад, через несколько дней после Дня Выбора. Я просила его вернуть любимого, молила денно и нощно, обещая выполнить любой зарок. Но жестокий бог не ответил, а через несколько лет забрал Матфея и Анну, мою единственную семью. Так за что мне его восхвалять? Он никогда не слышал моих молитв, значит, они ему не нужны.

– Молю, спаси и сохрани… Пожалуйста, небо…

– Еретичка, – выдыхают позади насмешливо.

Испугавшись, выпускаю корень вербы из рук и ухожу под воду. Захлебнуться не позволяют, как и сбежать. Сильные руки вытаскивают из холодной темноты – и раздраженно встряхивают.

– Сдурела? Зачем прыгнула?! Ты могла погибнуть!

В теплом свете "светляка" серые глаза остаются студеными. Но я больше не боюсь. Я смотрю в лицо пожирателя магии – и не испытывают страха. Потому что найти меня здесь может только один человек.

– Витар?..

Убийца магов горько усмехается.

– Узнала, наконец?

– Твои волосы и другой цвет глаз ввели в заблуждение…

– Пробужденный дар пожирателя изменит кого угодно, а ты просто не хотела присматриваться. Но это закономерно: когда рядом магистр, других мужчин для очарованных им девиц не существует.

Всхлипнув, мотаю головой.

– Почему ты такое говоришь?! Я ждала тебя! Шесть лет! Зачем мне какой-то магистр?!

Вит недовольно поджимает губы.

– Зря ждала.

– Витар, – шепчу просительно и пытаюсь обнять – он отталкивает на расстояние вытянутой руки.

– Держись от меня подальше! – бросает сквозь зубы мой первый и единственный возлюбленный. – Если хочешь жить, Ива, держись подальше!

– Витар… это же я!

– Вот именно, ты. Я не хочу выпить тебя, поэтому держись от меня подальше!

Он недовольно хмурится. А я, вспомнив о том, почему нахожусь здесь, с надеждой прошу:

– Давай сбежим вместе?

– Это невозможно, – он указывает на свой ошейник. – Пока артефакт на мне, я – раб магистра.

– Может быть, есть выход?

Обреченно качает головой.

– Выхода нет, Ива.

– А ты искал его?!

Вит вздыхает.

– Искал. Тщетно.

– Но теперь мы вместе, Вит, ты больше не одинок. Вместе мы что-нибудь придумаем.

Вопреки ожиданиям, мужчина вспыхивает.

– Ты – дура?! Я – пожиратель! Никаких нас давным-давно нет!

Что за упрямец?..

– Без тебя мне жить незачем, – признаюсь откровенно и решительно набрасываюсь на него с поцелуем.

Он застывает, превратившись в статую. Каменно-твердые губы, недоуменный взгляд… Я мечтала о встрече, о поцелуе. Я столько лет ждала его! И не собираюсь больше терять. Ни за что!

Запустив пальцы в его жесткие светлые от ранней седины волосы, обвиваюсь лозой вокруг его тела. Я словно целую кусок мрамора, но не расстраиваюсь – он еще ответит, Вит отнюдь не скала.

Оторвавшись от моих губ, мужчина вдруг шепчет:

– Прости меня, Ив.

– За что? – удивляюсь я.

Он резко выкидывает вперед руку – и я теряю сознание.

Баронесса беззастенчиво рассматривает Витара целую вечность. Потом, промокнув алые губы салфеткой, томно спрашивает:

– Ваше святейшество, а почему у вашего подчиненного такое странное имя – Паук?

Болит сердце, ноет душа.

Он предал меня. Мой любимый предал, отдав в руки храмовника. Вырубил нажатием на сонную артерию – и отдал Сирскому… Хоть я и понимаю, что он не мог пойти против приказа, обида на Витара никуда не девается. Но при всем этом чешутся руки, жаждущие вцепиться в космы Стеллы. Негодяйка смотрит на моего мужчину с неприкрытым интересом и хорошо спрятанным страхом. Похоже, ее извращенец-супруг приучил реагировать на опасность возбуждением, и теперь даже убийца магов кажется ей привлекательным…