Лана Ежова - Гори, любимая, гори!

Марк Сирский, довольный тем, что пожиратель достал беглую целительницу из-под земли, точнее из-под воды, приглашает его за хозяйский стол. И Витар оказывается напротив меня, недалеко от хозяйки замка.

– Становясь слугой Ордена волков Всеотца, пожиратель получает новое имя, отличное от мирского. – Магистр улыбается, хотя прекрасно видит интерес своей любовницы к Витару. – Когда его клеймят древним артефактом, остаются знаки. Паук, покажи их баронессе!

Вит с невозмутимым лицом подчиняется резкому приказу и сдергивает кожаные перчатки с обрезанными пальцами. На внешней стороне кистей белеют старые шрамы, напоминающие формой паука.

– Как интересно, – хрипло шепчет баронесса и игриво закусывает нижнюю губу.

Магистр усмехается и смотрит на дядю. Андре Сирский не сводит взгляда с привлекательной вдовы и также криво улыбается, как и племянник. Вспомнив их разговор, что замку Хадиусов не помешает новый владелец с крепкой рукой, понимаю причину их веселья. Стелла еще не знает, что судьба ее решена, и она недолго будет вдовствовать. Жалею ли я ее? О нет, ни капельки. Тем более что мне самой вскоре понадобится жалость.

…Когда после неудачного побега я очнулась, синие глаза магистра, склонившегося надо мной, пылали черным огнем гнева. Весь его вид обещал скорое наказание.

– Как ты посмела? – взбешено прошипел тогда он. – Пока не расплатилась по счетам, твоя жизнь принадлежит мне. Ты не имеешь права ею рисковать. Уяснила?

Кивнула, и он, не дожидаясь пока приду в чувства, подсадил в седло. И мы отправились в замок владетеля Заречного края. На тот момент я ощущала одну апатию – меня предал тот, кого ждала столько лет, кого любила, кому хранила верность. Тогда казалось, что жизнь закончена…

А теперь, сидя за одним столом с Витаром, Сирскими и баронессой, поняла, что заблуждалась. Нет, я еще поборюсь за счастье! Свое и Витара. За нашу свободу.

Надежду вернуло увиденное: я подсмотрела, каким образом храмовник управляет своим пожирателем. Если выкрасть амулет, он не сможет ему приказывать …

Когда ужин закончился, по приказу магистра один из "волков" сопровождает меня в спальню. К счастью, мою. Но я не обольщаюсь, точно зная, что Сирский придет требовать "долг". К его приходу я поспешно готовлюсь – под подушку прячу бронзовый подсвечник на три свечи. Я, целительница, решилась причинить боль, помня, что маг не совсем человек, и удар не причинит ему особого вреда. Слабое оправдание для той, которая клялась спасать здоровье и жизнь людей, не так ли? Но что остается делать?..

Одиночеством наслаждаюсь недолго – магистр заявляется спустя полчаса.

Войдя без стука, походкой самоуверенного хищника направляется к своей "должнице". Щелкнув пальцами, зажигает сразу два "светляка".

– Хочу любоваться тобой при свете, – объясняет он.

Темень, поглотившая синеву его глаз, пугает.

– Ждала меня? – Самодовольная улыбка растягивает мужские губы. – Правильно делала.

Мне не хочется причинять ему боль, поэтому делаю последнюю попытку:

– Ваше святейшество, отпустите меня. Пожалуйста. Ради Всеотца!

Поминая имя бога храмовника, кривлю душой. Но на что не пойдешь ради спасения? Особенно, когда можно выбрать меньшее из зол.

– Нет, – усмехается он, – ни за что.

Толчок – и я на кровати.

Не отрывая от моего лица взгляда, он снимает с себя белоснежную рубашку и темные штаны. Оставшись нагим, в одном серебряном браслете на правой руке, медленно приближается, словно давая возможность привыкнуть к его виду, полюбоваться. А посмотреть было на что. Рельефные мускулы тела Сирского говорят, что он надеется не только на магию, но и на физическую силу.

С моей одеждой он расправляется в несколько движений – разорванное платье без церемоний летит на пол. Рубашка под ним остается целой – руки магистра скользят по моему телу, сминая тонкую ткань.

– Такая беззащитная, светлая… – шепчут его губы.

Целуя, он прикусывает кожу на шее. Руки блуждают, где им вздумается, осваивая все больше и больше территории.

Маг нежен, и возбуждение накатывает темной волной. Темной, потому что отдаваться нелюбимому мужчине противится душа.

Чужие руки по-хозяйски поднимают подол выше, с силой разводят мои бедра, горячие губы поцелуями покрывают живот… Терпеть нет сил – еще немного и я поддамся, окунусь в обещаемое наслаждение.

И я резко бью подсвечником.

Вопреки моим ожиданиям маг не падает без чувств. Он вскидывается, яростно сверкая глазами.

– Ты!.. – Подсвечник летит на пол. – Как ты посмела, ведьма!..

Я не успеваю толком сообразить, как ситуация в корне меняется, теряя какое-то подобие любовный встречи и превращаясь в наказание. Мои руки связаны куском простыни и вздернуты вверх. Магистр опускается сверху, придавливая тяжелым телом, выбивая из груди воздух. Удобно устраивается, вклиниваясь между разведенных ног, невзирая на мое сопротивление.

– Не надо… Нет!

Он не слышит моего отчаяния. За пеленою ярости не видит моих слез. Сейчас на мне не мужчина, зверь в человеческом обличии. И лучше умереть, чем принадлежать ему.

Не знаю, отчего в памяти проклевывается воспоминание и почему оно не пришло раньше... Воспоминание о единственном зловредном заклинании, которому научил целитель Матфей.

– Impotens!

Сирский замирает. Приподнимается на руке и в шоке смотрит в область паха. Увиденное его совсем не радует.

– Ты… ты что натворила, гадина?! – заикается он от удивления.

Изумление сменяет кипучая ярость – удар по лицу наотмашь откидывает меня на середину кровати. Импровизированная веревка больно впивается в запястья.

– Ты посмела навредить мне?! – рычит чародей, сжимая кулаки. – Отмени заклинание! Быстро!

Вид вялой мужской плоти вызывает чувства торжества и необъяснимой смелости.

– Нет.

– Нет? – Его злая улыбка пугает до дрожи. Но я не смею отступать, аннулировав заклинание – что-то подсказывает, что будет хуже. – Что ж, ты сама виновата!

Дальнейшее напоминает ночной кошмар. Я не боюсь, нет. Я не верю в происходящее, что все по-настоящему. И жду, что страшный сон сейчас закончится, что проснусь дома, с облегчением понимая, что спала. Но ужас наяву продолжался. И только я виновата, что угодила в беду. Потоптавшись по мужской гордости мага, чего я ждала? Прощения и доброты? От полудемона?..

В спешке одевшись, Витар спустился в подземелье замка посреди ночи, не задавая вопросов. Войдя в пыточную, переоборудованную из комнаты для "игр" покойного барона, скользнул безразличным взглядом по женской фигуре и развернулся к Грокху, следовавшему позади. Но ничего произнести не успел. Замер. И медленно-медленно повернул голову в сторону сидящей возле холодной стены девушки. Рассмотрев ее лицо в свете магических светильников, потрясенно выдохнул.