Лана Ежова - Гори, любимая, гори!

– Магистр тебя… – желваки заходили на скулах, – не обидел?

Цветова, вздрогнув, поспешила ответить:

– Нет, я вовремя одарила его мужским бессилием.

– Что?! Целители не могут вредить людям!

– Мой учитель Матфей родился в Кронии, там целители имеют право защищаться и умеют это делать. Но показал он лишь одно заклинание, а я еще, дурочка, упиралась, не желая изучать его… Сейчас бы пригодились и другие атакующие заклинания против магистра.

Витар, помолчав, нехотя признался:

– О Сирском можешь забыть.

– Почему? – удивилась она и только сейчас обратила внимание на шею бывшего жениха. – О небо! Ты избавился от ошейника!

– И от магистра тоже. Но ты пока не в безопасности – я уничтожил лишь четырех храмовников, в замке осталось еще двадцать и Андре Сирский, который может послать их нам вдогонку.

Девушка зябко обхватила себя руками.

– И что теперь нам делать?

– Нам? С утра двинемся в горы, к ближайшему поселению контрабандистов. Они проводят тебя в Кронийскую империю, только там ты будешь в безопасности.

Иванна решительно схватила его за руку.

– А ты? Ты ведь пойдешь со мной в Кронию?

Он покачал головой и мягко отцепил ее холодные пальчики от своего запястья.

– Останусь здесь и попытаюсь встретиться с другими пожирателями, служащими ордену. Я понял, как снимать ошейник, хочу поделиться открытием с другими.

Она горько улыбнулась.

– Зачем? Чтобы отомстить "волкам"? Уничтожить ваших мучителей?

Запустив пальцы в светлые волосы, мужчина некоторое время молчал, словно прислушиваясь к себе.

– Нет, не мстить. Я хочу освободить таких, как я. И если получится, то и помочь остальным притесняемым магам – целителям, провидцам. Странная цель для убийцы, по-твоему?

Она прерывисто вздохнула:

– Удивительно благородная цель…

Но у него вряд ли получится. Вита убьют прежде, чем он передаст опасное знание подобным себе. "Убийцы магов" – едва ли не единственное преимущество чародеев из Ордена волков Всеотца перед отступниками, и они не допустят его потери. Слишком редко рождаются те, кто питаются чужой силой. Насколько она помнила рассказы учителя Матфея, пожиратели магии – побочное явление, возникшее спустя несколько лет после уничтожения Круга Двенадцати, и рождались только вблизи очагов мертвоземья.

Нет, Витара или поймают, или убьют. Скорее всего, второе, потому что человек, обладающий подобными знаниями слишком опасен.

– Послушай, может, все-таки отправишься в Кронию вместе со мной? Отдохнешь, наберешься сил? – осторожно предложила, не поднимая на него взгляда.

– Это не обсуждается. И вообще, не искупаться ли тебе в реке? Ты в крови с головы до пят.

Она, стиснув зубы, последовала его резкому совету.

Река, что парное молоко, теплая и успокаивающая. Я плыву в ее сребрящихся лунными бликами водах, делая неспешные гребки, а затем и вовсе переворачиваясь на спину.

Звезды щедро усеивают небо, до рассвета далеко. Но магистра могут хватиться и посреди ночи, значит, и тотчас организовать погоню. Поэтому времени на расслабление мало, и я даже не успеваю подумать, как быть дальше.

Витар шарахается от меня, как от заболевшей серой марью. Шесть лет – серьезный срок даже для пары, мирно живущей под одной крышей, а уж для той, на долю которой выпали испытания и разлука – и подавно. Неудивительно, что Вит разлюбил меня.

Небо, как горько осознавать это! Как больно! В груди жжет от понимания, что вот теперь я потеряла его. Раньше оставалась надежда, слабая, глупая надежда. А сейчас… сейчас ее больше нет – я потеряла любимого мужчину навсегда.

Желание утопиться с горя быстро подавляю – Витар не для того меня спасал. Но во избежание искушения я вскоре выбираюсь на берег.

Жизнь продолжается. Несмотря на то, что я потеряла надежду, она продолжается. Может статься, что теперь я смогу жить, не оглядываясь на прошлое, не ожидая Витара? И кто знает, вдруг сумею встретить и полюбить достойного мужчину и создать семью?..

Ох, кого я обманываю?! Если за шесть лет не разлюбила, значит, Вит в моем сердце навсегда.

При свете "светляка" придирчиво осматриваю свою единственную одежду, вздыхаю и принимаюсь достирывать оставшиеся пятна крови. Я бы с удовольствием избавилась от вызывающей отвращение вещи, но где найти другую?

Одной рукой держусь за пучок длинной острой осоки, другой выполаскиваю рубашку. Наверное, сейчас я представляю потешное зрелище – голая девица с задранным кверху задом. Хорошо, что видят меня только звезды, более нелепого зрелища трудно представить…

Черная вода бурлит. Жуткая морда, ухватившись здоровенными зубами за окровавленную рубаху, дергает к себе. Гланис!

От ужаса я цепенею. Нужно отпустить рубашку!.. Отпустить! Но рука не слушается! Я не могу разжать пальцы!

Трава вырывается с корнями – и я падаю в воду.

Гланис тащит за собой в темные глубины Безымянной.

Вмиг наглотавшись от неожиданности воды, чувствую, как слабею. Пальцы разжимаются сами. Поздно… Гланису, что корова на водопое, что зазевавшийся пловец, одинаково вкусная пища...

Чудом выныриваю. Барахтаясь, ощущаю, как что-то холодное касается ноги… Мамочки. Гланис уже оставил рубашку и вернулся!

Паникуя, снова ухожу под воду с головой.

И уже там вижу огненную вспышку. Заклинание силовой волны вспахивает гладь реки. И задевает меня, опрокидывая во тьму…

Холод и тьма. Тьма и холод. И зов.

– Ива...

Обеспокоенный голос настойчиво кличет из темноты.

Кашляя, открываю глаза. Надо мной мерцают усеянные звездами небеса, а перепуганный мужчина, нависнув сверху, тихо шепчет:

– Иванна…

Я все еще жива?..

Ноет спина, давит в груди – точно жива, у мертвых ничего не болит. Витар впервые откачивал утонувшего человека и слишком усердствовал.

– Ив, как же ты меня напугала!

Встревоженное лицо любимого невольно тешит самолюбие: не так уж я ему и безразлична! Тотчас мне становится стыдно, что в голову лезут эгоистичные мысли.

– Нельзя оставлять тебя одну – обязательно что-то приключится!

– Так не оставляй, я буду только рада…

Витар старается смотреть, не опуская взгляд ниже моей шеи.

И только сейчас я понимаю, что голая!

Совершенно!

И даже мокрыми спутанными волосами особо не прикрыться.

– Отвернись, пожалуйста.

Мужчина выполняет просьбу беспрекословно.

– И дай мою рубашку.

– Извини, она уплыла. Я думал лишь о тебе, когда отбивал у гланиса.

Замечательно, и как мне теперь быть?!

Вопрос я не успеваю озвучить – Витар начинает раздеваться. На траву летит кожаная куртка, шерстяной дублет. Льняную рубаху он протягивает, не оборачиваясь, отведя назад руку.

Поднявшись с земли, тянусь за одеждой – и дважды промахиваюсь, засмотревшись на мужскую спину.