Карола Эрикссон - Гладиатор

Я сражаюсь. Я убиваю. Я замечаю, что мои противники делают все, что могут, что бы заманить меня на дальнюю сторону поля, отделяя меня от других. Мне все равно.

Еще один умирает от моего меча. Гладиатор верхом на лошади сокращает последние сантиметры между нами, прежде чем я сбиваю его собой на землю. Я трачу момент, чтобы снять сеть с меня, но он тоже смог встать и мы сражаемся.

Внезапно я понимаю цель этой западни. Я знаю это раньше, чем рев прорывается через шум стали встречающей сталь и я захватываю моего противника и поворачиваюсь с ним. Большая лапа разрывает мой человеческий щит с легкостью, и клыки заканчиваю это, гладиатор издает болезненный стон, когда он умирает, но это ни чего не значит для меня. Он выполнил свою задачу.

Желание льва убить его, дает мне время, что бы отойти подальше и наблюдать за ним.

Он здесь новенький. Молодой, испуганный, смущенный. Я оцениваю его потому что так будет проще его убить.

Я отказываюсь от моего меча, т. к. он мне сейчас не поможет, и я побежала. Он с ревом преследует меня. Это всего несколько шагов, но этого достаточно и я хватаю цепь, которой он прикован к каменной колонне позади нас. Я мчусь к нему, и в его замешательстве он не реагирует достаточно быстро. Я бегу, я пригибаюсь, я кувыркаюсь.

И вот я на его спине держусь за него ногами со всей силой и использую цепь, что бы душить его. Он оставляет его отметину на мне, и затем мы тяжело падаем на землю. Но я не отпускаю его и он то же продолжает бороться.

Только когда мы падаем на землю я замечаю что мой шлем сорван оставляя мою голову незащищенной. Мое тело хочет уступить и бессознательно упасть, но я давно научилась подавлять это желание. Вместо этого мой захват напрягается и с одними последним колебанием, он падает.

Я встаю, заставляя неустойчивые ноги держать меня и смотрю вокруг ища моего следующего противника. К моему удивлению на поле ни кого нет, кроме трупов, а все выжившие гладиаторы покинули арену оставляя меня в центре внимания. Оказывается что я все еще любимчик зрителей.

Солнечный свет горит на моей коже, когда я понимаю, что сегодняшнее развлечение предназначалось лишь для одного человека. Во время борьбы я оказалась почти у самого балкона предназначенного лишь для одного человека и гостей, которых она хочет пригласить. Правитель всего. Я также понимаю, что лев у моих ног еще не мертв, а лишь бес сознания. Возможно, он умирает, но он все же еще жив. Я знаю чего ждут от меня.

Я поднимаю свой меч. Я поворачиваюсь. Я стою перед ней.

Это — моя причина. Не победа, не убийство, а этот момент.

Я смотрю на нее, ближе, чем когда-либо прежде и ближе чем я могла вспомнить. Она стоит, удивительно, прямо на краю балкона, смотря прямо на меня. Она выглядит бледной. Я жду ее приказ.

Она — причина.

Я не могу видеть цвет ее глаз даже притом, что я стаю так близко и в течение мимолетного момента я … чувствуют что-то. Было ли это сожаление? Я не знаю. Я жду.

И продолжаю ждать.

Шум вокруг нас увеличивается, знать хочет конца, и она, кажется, забывает что должна дать мне приказ. Но она продолжает просто смотреть на меня. Выражение на ее лице кажется особенным и я не знаю, что делать.

Она подзывает одного из своих советников и тихо с ним говорит. Но ее глаза никогда не оставляют мои. Потом, почти машинально, она отдает мне приказ. Зрители облегченно ревут.

Я захватываю мой меч обеими руками и дважды обрушиваю его на шею льва. Он начал приходить в себя и если бы она ждала еще дольше, то мне пришлось бы драться с ним снова. Теперь он наверняка мертв и я поднимаю мой окровавленный меч для ее осмотра. Знать приветствует мою победу как свою собственную. Она только смотрит на меня. Потом, после момента, она дает сигнал что я могу уходить.

Мое сердце стучит в груди и я не знаю почему. Это не напряжение или что-то еще, и я смущена. Но момент проходит, и я иду через смертельное поле, не обращая внимания на трупы которые убирают пока я иду. Арену очищают для гонки на колесницах которая скоро начнется. И я приближаюсь к охранникам ожидающим меня на входе в темноту.

Они забираю мой меч, но к моему удивлению мои ноги и руки заковывают в кандалы и другие охранники берут меня за руки. Я ожидала что мне просто будет позволено уйти в темноту, найти мое место у стены и ждать когда охрана принесет мне чашку с водой и тряпки что бы обработать мои раны. Это что-то новое.

Я не сопротивляюсь когда они меня тянут через ворота которые я не видела очень долгое время. Ворота, которые ведут из Колизея. На секунду меня посещает мысль что меня продали, но это не имеет смысла. Однажды гладиатор в Колизее и ты умираешь в нем. Никто никогда не был продан и никто не уходил. Никогда. Даже мертвых бросают львам или сжигают в установках для сжигания отходов.

Итак почему все это? Я жду, зная, что, в конечном счете, узнаю ответ.

Фургон подъезжает к нам и меня сажают в него охраняемую двумя здоровыми и сильными мужиками. Как будто они и эти цепи остановили бы меня, если бы я захотела убить. Они просто не понимают целей гладиатора вне арены, я понимаю, но это не что не меняет. Я не буду пытаться убежать. Нет никого к кому бежать.

Мы провели весь путь в тишине пока не достигли замка. Там меня передали другой группе охранников которые ведут меня через коридоры которые кажутся бесконечными. Потом они заканчиваются. И меня привели к комнате для купания.

Я снимаю свои кожи и грязные тряпки, которые я ношу под ними и потом купаюсь. Комната заполнена женщинами служащими и под наблюдением охраны они вымыли меня с головы до кончиков пальцев ног и даже в интимных местах. Но я также потеряла способность чувствовать стыд и молчу. Женщины нервно хихикают, когда занимаются моими ранами и наносят приятно пахнущие вещи на мою кожу, мое раненое и мускулистое тело должно быть что-то необычное для них. Когда они закончили я, как предполагается, должна одеться. Но очевидно мои кожи оскорбительные для них, хотя, это из-за запаха, брызг крови и грязи на них, или факта, что они явно изношены при близком рассмотрении, я не могу сказать. Так что мне дают короткую белую тогу, такую же как носят сами женщины служащие. И меня уводят.

Я не наивная.

Я теперь знаю для чего все это и это далеко не необычно для дворянок, чтобы развлекаться краткими чувственными встречами с гладиаторами. Или дворянина, это не важно. Хотя до этого меня не выбирали для этой цели, и я знаю, что это не то что случается обычно. Есть комнаты под ареной, где такая знать может найти их развлечение с гладиаторами, никого никогда не забирали наружу и тем более в дворянский дом.

Меня ведут в другую более роскошную комнату и приказывают ждать. Вымытая, одетая и все еще в моих кандалах, я жду.