Карола Эрикссон - Гладиатор

Я не могу дольше сдерживаться. Я сокращаю расстояние и притягиваю ее к себе.

Святые боги! Ее губы настолько мягкие, настолько приятные и я стону в поцелуй. Сначала она не отвечает, все еще оставаясь в моих руках. Потом дрожь проходит через нее как будто она стонет, но без звука и она отвечает. Нерешительно ее руки поднимаются и обнимают меня, ее губы начинают двигаться и открываются. Я потеряна в счастье.

Ее комбинация мягкости и силы мне кажется правильной в моих руках и я не хочу отпускать. Только когда мы отчаянно нуждаемся в воздухе заставляет нас немного разделится и задыхаясь изучаю ее глаза. Они потемнели и их заволокла зеленой дымкой ее желания, они широко открыты и я вижу их.

Внезапно я понимаю, что она молода, намного моложе чем я думала. Мое сердце хочет разбиться когда я думаю о том насколько трудна была ее жизнь. И я хочу защитить ее.

Я.

Как будто я совсем не знаю что именно из-за таких людей как я она и должна жить такой трудной жизнью. И как будто я не знаю что ее сила и мастерство превосходят мои. Я вытесняю эти мысли из головы и виду ее в другую комнату где кровать ждет нас.

Занавесы опущены, но окна открыты, оставляя слабый бриз и солнечный свет гуляющий по комнате. Тем не менее комната светла и это хорошо потому что я хочу хорошо ее видеть. Она кажется сомневается когда я укладываю нас на кровать. Я позволяю нашим поцелуям убедить ее и все вокруг теряет смысл потому что я опять потеряна в ней.

Мы касаемся. Мы двигаемся.

Я не знаю как долго это продолжается мне кажется что вечность, но все же этого не достаточно. Любые разумные мысли покинули меня. Она нужна мне, вся она и я не могу ждать. Но на сколько долго может длиться вечность, кажется не достаточно долго. Все разумные мысли уже оставили меня. Я нуждаюсь в ней, все ей, и у меня нет терпения ждать. Я проникаю. И резко останавливаюсь когда сталкиваюсь с сопротивлением.

Шок прогоняет мой лихорадочный тумана.

В изумление я смотрю на нее. Она встречает мой пристальный взгляд своим спокойным. Понимание. Я пробую быть нежной, но я уверенна что ей больно. Но она не показывает даже малейшего признака этого. Слезы заволакивают мои глаза и проливаясь по моим щекам падают на нее.

Теперь я стремлюсь быть чуткой и нежной с ней. Заботливой. Менее настойчивой в моих желаниях.

Она не издает ни звука. Вообще ни одного, даже когда ее спина выгибается под моим касанием и рот открывается как будто крича. Но если ее губы молчат, то ее глаза широки и ясны, они громко кричат. Прямо в мою душу.

Она хочет, чтобы я тоже наслаждалась, но не знает как. Я говорю как и она действует смелее чем я могла подумать. И если ее крик был не слышен, то мой громок за нас обеих.

Я не знаю как долго это продолжалось, но когда здравые мысли вернулись ко мне комната уже погрузилась в сумрак, а воздух остыл. Я держу ее все еще неспособная отпустить.

Она сворачивается в клубок рядом со мной и это заставляет выглядеть ее удивительно уязвимой. Она нерешительно тянет руку вокруг моей талии и я заверяю ее кладя свою руку сверху и слегка лаская ее руку. Я говорю.

Я не знаю почему но я говорю ей разные вещи. Мелочи. Неуместные вещи. Как я отношусь к Колизею, как я встретила мою любимую лошадь, некоторые забавные истории из моего детства. Что, как предполагалось, я должна была делать сегодня, и что я должна делать завтра.

Она отодвигается.

Встревожено я поворачиваюсь на бок и наклоняюсь к ней. Она спокойно спрашивает меня должна ли она уйти. Я задыхаюсь от боли в моем сердце. Нет! Нет, она не может уйти, я не перенесу если позволю ей уйти! Будь проклята гордость, но я буду умолять. И я умаляю.

— Останься. Останься со мной Габриель, — отчаянно умоляю я. — Не оставляй меня, останься. Пожалуйста, останься.

Мне кажется что моих слов не достаточно, может так оно и есть. Я раньше ни когда не умоляла. Поэтому между просьбами я целую ее, я знаю как целовать. Я умею целовать.

Пока она не останавливает меня. Ее руки держат мое лицо не позволяя двигаться. Я встречаю ее пристальный взгляд напуганная тем что могу увидеть.

Ее глаза больше не защищены от меня и открыты. Она не говорит ни слова но ее отношение там в этой теплой зелени. Все перед моими глазами расплывается потому что я понимаю. Она останется. Она хочет остаться. Я закрываю мои глаза вынуждая слезы пролиться. Когда я их вновь открываю я вижу самое удивительное.

Она улыбается.

Только слабое поднятие кончиков ее губ, но она там. Ее пристальный взгляд очень теплый. Она медленно кивает мне. И я могу кричать о моей радость с горы Олимп, что бы все слышали. Вместо этого я сокращаю то небольшое расстояние что есть между нами желая снова заняться любовью с ней.

Любовь?

Да, любовь. Я, наконец, поняла. Она пересекла то красное поле и потребовала мое сердце. И до этого я едва знала что оно у меня есть.

Будут возникать проблемы, возражения, помехи. Люди будут пробовать разделить нас, и даже будут те кто будет угрожать ей. Но Боги, я ни когда не позволю ей снова покинуть меня!

***************************************************************************

Я не могу вспомнить когда я стеснялась моего тела. Но все же я здесь, перед ней, я стою полностью обнаженной. И я хочу скрыться от ее глаз.

Я никогда раньше не задумывалась о моей внешности. Почему бы? Внешность не важна когда ты пытаешься выжить на смертельном поле. Это сильное, мускулистое тело — мое оружие и мой щит позволяющий мне жить. Эти шрамы признаки того что я выживала от сражения к сражению.

Эти шрамы. Я внезапно понимаю что я вся в них.

Неудивительно то, что она смотрит на меня так. Я должен быть не то, на что она заключала сделку. Так же как получить новый меч и обнаружить на нем трещины. Теперь в любую минуту она скажет что изменила свое мнение и прикажет мне уходить.

И я подниму одолженную тогу в моих ногах и уйду что бы ей не пришлось больше смотреть на меня. Без того что бы понимать это я занимаю позицию гладиатора которую я использую когда жду удара который не могу или не должна блокировать. Готова вынести боль. Странно.

Вместо этого она подходит ближе. Касается моих плеч. У нее на руках мозоли от меча, но они все еще мягкие. Потом она шепчет в мое ухо. Приятные вещи. Приятные слова. Слова о красоте. Моей? Как я могу быть красива?

Даже если бы она своим бархатным голосом читала мне инвентаризацию оружия, я все равно бы реагировала.

Она почти целует меня, но потом отодвигаться. Я удивлена и чувствую небольшое разочарование когда она это делает.

Я беру секунду что бы подумать. Она не говорит своего имени, но это и не нужно. Я ни неграмотная, я не глухая и слышу как почти каждый день глашатае кричат ее имя. И даже если б этого не было, я приносила присягу гладиатора на знамени с ее изображением. С ее именем на нем.