Евгения Минаева - Король Севера. Измена

Обозленный на весь мир, Вардис пришел в себя только у дверей комнаты, в которой жил всегда. «В королевском замке у меня свой угол, а в родном доме нет!» – со злостью подумал он и с силой нажал на ручку. Дверь растворилась, и шею мужчины тут же обвили тонкие девичьи руки.

–Милорд вернулся? – спросила Вардиса Элли, преданно заглядывая в глаза.

–Вернулся, – Вардис вздохнул, прикрыл дверь, сгреб служанку в охапку и вместе с нею сел на кровать. Уткнулся носом в вырез простого льняного платья и неожиданно для себя сказал:

–Знаешь, Элли, мне даже не дали в последний раз увидеть папу.

Она совсем позабыла, какое это хмурое и суровое место – Клык Свирепого, Артейн, родовое гнездо. Ее дом.

Холодом и одиночеством дышала местность вокруг. Пустынные равнины, едва припорошенные снегом, отдали краски не только природе, но и небу, серые, вечно серые краски. Редкие деревья, казалось, были посажены богами лишь из жалости к перелетным птицам. Сухая изнеможденная земля не давала пищи не то что человеку – даже мыши.

Но люди жили тут, подтверждением чему служил замок – Клык Свирепого, мрачный, древний, такой же серый как равнина. Как волчья шкура. Он напоминал собой настороженного волка вечно поднятым мостом, двумя выступающими из стены как резцы из челюсти приземистыми сторожевыми башнями и третьей, стилетом пронзающей небо – самим Клыком.

В детстве Рейна часто слышала историю о том, как замок получил свое название.

Давным давно, придя на север, первые люди терпели не только голод и холод. Волки – единственные хозяева этих мест – следовали по пятам, настигая слабых, унося детей у матерей, нападая на беззащитных стариков. Обороной от них служили яркий огонь да острый клинок.

Но был человек, которому не требовался меч, чтобы победить волка. Эрве Артейн, далекий прадедушка Рейны, однажды вышел один на один против целой стаи и голыми руками задушил вожака, кулаком выбив у него из пасти клык. Волк был свиреп, но Артейн оказался свирепее. Прогнав волков, он воткнул выбитый клык в землю, и люди осели на этом месте, построив себе дом. Имя он получил – Клык Свирепого, в память о звере, побежденном Эрве.

А когда появилась первая башня замка, и Эрве стал считаться лордом, он, помня о своей победе, взял гербом бегущего волка. Серого волка на синем фоне – воспоминании о том, что когда-то Артейны жили гораздо южнее.

Единственная башня за прошедшие столетия превратилась в угрюмый замок, из западного окна которого были видны белоснежные горы.

Рейна не была здесь уже давно, очень давно, и не думала уже, что когда-нибудь вернется. Но вернулась, и мигом поняла: вот оно, ее место. Здесь отец сидел у очага в огромной зале с закопченным потолком, мать, прекрасная особой северной красотой, унаследованной дочерью, ходила через двор. Здесь Рейна играла среди камней за стенами замка… Она вспомнила и вой волков, тоскливый и волнующий лунными ночами, и снег, лежащий в предгорьях по семь месяцев в году.

Клык был самым подходящем местом, чтобы излить печаль.

Девушку встретила Ровена. Рейна сразу поняла – жена Ластара не рада ей.

Пока Рейна грелась у камина, ела и вела рассказ, тетя молчала. Молчала и долго после того, как рассказ был окончен. Лишь дождавшись, пока девушка придет в себя после долгой дороги, она сказала:

–Я говорила твоему отцу, что он дал тебе неверное имя. Рейн со староаддальского означает «дождь». Девочка с таким именем обречена на слезы… О чем ты думала, Рей?

–Я верила, что он любит меня, – прошептала Рейна, чувствуя, как глаза наполняются влагой.

–Я удивляюсь тебе. Это было глупо. Неправильно. Глупо и неправильно. Что он обещал? Жениться? Нет, молчи. Не важно, что он говорил, и почему ты это сделала. В этом мире женщина всегда виновата во всем. Жаль, никто тебе этого не объяснил раньше. Теперь не найти никого, кто согласился бы жениться на тебе. Если бы Ластар узнал об этом раньше… Но теперь Моэраля не принудишь к женитьбе. Я поверить не могу, что ты так легко отдалась. Если нет денег, в приданое дается добродетель, теперь нет и этого…

Рейна молчала. Ровена немного подождала и продолжила:

–Боюсь, единственным выходом для тебя будет храм Аэлиннэ. Но это мой совет, а ты дождись Ластара.

–Где дядя?

–Он с мальчиками собирает армию, – глаза Ровены сверкнули гордостью, ведь она говорила о сыновьях. – Холдстейн поднимает лордов против Сильвберна. Мы дождемся его возвращения, и решим, что делать с тобой.

Рейна почувствовала, как съеденный ужин комом встал в гореле. Скача сюда, она не думала, что будет дальше, казалось – стоит приехать домой, и все решится само. Но нынешняя хозяйка Артейна не считала свой дом домом племянницы мужа. Казалось, приезд Рейны вывел ее из равновесия.

Как никогда в своей жизни Рейна жалела, что у нее нет брата. Будь у Мортая Артейна сын, Ластар никогда бы не стал лордом Клыка. Рейна никогда бы не попала в Вантарру, не терпела бы нападок Кадмэ, не влюбилась бы в ее сына. Ее воспитали бы родные люди, ее согревали бы родные стены мрачного замка, ее спальню жена дяди не переделала бы в комнату для шитья… И глаза Ровены не сверкали бы так гордо, когда речь заходила о ее сыновьях, поскольку им не суждено было стать лордами Артейна.

Но Гильда умерла слишком рано, не успев родить Рейне брата, а Мортай все тянул с повторной женитьбой. Поступил бы он так, если б знал, что после его смерти родная дочь станет никчемной прихлебательницей в его же доме? Закон не допускал наследования женщинами, когда имелись хоть какие-то наследники мужского пола…

Ровена не любила лентяев, и в ожидании дяди Рейна взялась за работу. Мортай Артейн собрал большую библиотеку. В ней были разные книги, некоторым насчитывались сотни лет. Книги походили на людей: так же старели и дряхлели, однако, Ластар Артейн не торопился искать переписчиков. Рейна – обладательница красивого почерка – решила переписать несколько особенно старых трудов сама.

Однако, работа шла туго. Глаза чаще устремлялись вдаль, где под сенью еловых лесов готовилась к войне Вантарра, чем на желтоватые листы бумаги. Рейна не могла не думать о том, что покинула, кого оставила позади, и плакала, не ощущая слез, не видя, как тонкая морщинка горестей легла меж бровей, как побледнела и истончилась кожа. Она не видела, какими тонкими стали ее пальчики, держащие перо, как свободно обвисает на плечах платье, раньше бывшее впору. Горе глодало изнутри, по капле выпивая жизнь, но Рейна не ощущала этого. Себе она казалась листком, влекомым ветром. Ей оставалось лишь гадать о судьбе.

Сжалится ли дядя, позволит ли остаться в Клыке? Или придется стать одной из жриц Аэлиннэ – именно Аэлиннэ, поскольку богиня-врачевательница Илерия принимает в услужение только девственниц?