Евгения Минаева - Король Севера. Измена

Яйца и ветчина были хороши, а свежий хлеб так и просто бесподобен. Поэтому Моэраль ощутил раздражение, когда в столовую вошел стражник.

–Милорд, за дверью люди, желают видеть вас.

Моэраль открыл было рот, чтоб приказать нежданным гостям оставить его в покое хотя бы на пол часа. Но вместо этого, пораженный возможной догадкой, спросил:

–Откуда они?

–Только что из Артейна, – был ответ.

Кадмэ дернулась как от пощечины, но Моэраль, не обращая внимания на недовольство матери, приказал:

–Зови.

В столовую вошли трое. Моэраль прекрасно знал их: Краус Дасон – мелкий лорд-вассал Холдстейна, обладатель крохотного замка на границе с Кантором, человек надежный и хорошо известный как Моэралю, так и Вардису; Эгил Ренс, безземельный рыцарь на службе Дасона; Еки Улис – десятник из замковой стражи Холдстейна.

Рейны с ними не было.

–Где? – спросил Моэраль.

Милорд Дасон молчал, бледнея. Ренс и Улис стояли потупившись, оставляя честь отдуваться за троих самому родовитому.

–Где?! – повторил Моэраль, едва не срываясь на крик, уже сердцем зная, предчувствие не обмануло: случилось страшное, непоправимое.

Он сильно ошибся, не поехав за Рейной в брачную ночь, оставив все на волю других людей и случая.

–Где?!! – от королевского вопля осыпалась пыль с потолка.

–Мы опоздали, милорд. На Артейн совершено нападение, замок разграблен, обе леди в плену.

Моэраль прикрыл глаза, то ли сдерживая рвущуюся наружу ярость, то ли слезы, которые зарекся проливать. Он многое хотел спросить, но боялся, открыв рот, вместо членораздельной человеческой речи издать хрип. Спас Вардис, тихо произнесший всего одно слово:

–Как?

Моэраль слушал рассказ молча. Они опоздали совсем не на много. Поехали самой короткой дорогой по тракту, скакали ночь, но леди не догнали. Наутро стали спрашивать в селениях и у ехавших навстречу людей. Одинокой девушки никто не встречал. Тогда они сменили дорогу, выехав на старый тракт. Но леди не видели и там. Напрасно проискав, вернулись на новый тракт, потеряв три дня.

Поэтому к разграбленному Клыку подъехали, когда все было кончено. Их встретили распахнутые ворота, сожженные дворовые постройки, хмурые израненные стражники и плачущие слуги.

Выяснив, в какую сторону увезли пленниц, Дасон, Ренс и Улис поехали следом, но, поняв, что отряд грабителей ушел слишком далеко, оставили затею. Пол дня заняло возвращение к разоренному Клыку в надежде встретить Ластара, бывшего в отлучке. И четыре – возвращение в Вантарру.

Теперь все трое стояли перед королем, ожидая кары.

Но ее не последовало.

Моэраль молча поднялся и ушел.

-Моэраль! Моэраль, затопчи тебя кабан, отвори немедленно! Чтоб тебя культисты забрали, Моэраль!

За дверью бесновался Вардис, вначале пытавшийся уговаривать по-хорошему, а после сорвавшийся на крик. Моэраль его почти не слышал.

Он понимал, чем обусловлено нападение на Клык. Обычные разбойничьи шайки обходят родовые гнезда лордов стороной, прекрасно осознавая, что кара за содеянное в случае чего будет быстрой и неумолимой. Себе дороже связываться с благородными, за обиду которых отомстит суверен, а то и король. Замки лордов страдают от лордов.

Клык не может быть исключением. И благородных пленниц захватили не просто так.

–Моэраль! Будь ты проклят, всеми богами заклинаю, открой дверь!

Рейна… Рейна в чужих руках. Кому, кому она могла понадобиться? На кого желали повлиять с ее помощью? На Ластара – ее дядю? Или на самого Моэраля?

Сердце разрывалось на куски, исходя кровью. Вот, чем обернулось его предательство! Вот, чем приходится платить за корону!

Всего один день. Один день разницы, и она была бы в его обьятиях.

Злость и ненависть душили короля: злость на неумолимость судьбы, ненависть к Ирвинделлу, с которого все началось, к олухам, не поспевшим к Клыку вовремя, к ублюдку, по чьему велению любимая оказалась в плену. К себе самому.

–Морри… слушай, все поправимо. Ластар уже идет по следу подонков. Я спросил ребят, они уверены, что женщин везут в сторону Каллье. Моэраль, мы выясним, у кого они в руках и отомстим. Я от твоего имени уже отправил отряд по следам. Открой. Открой, умоляю. Ты же король, чтоб тебя!

Отряд… ему самому надо было об этом подумать, а подумал Вардис. Лучший друг, да что врать, единственный друг.

За спиной раздался шорох. Моэраль обернулся. На подоконнике сидел растрепанный сизарь, крохотный сверточек с сургучной печатью крепился к правой ножке.

Холдстейн подошел к окну, и голубь доверчиво пошел на руки к человеку. Крупный красавец, уроженец голубятни Вантарры. Сняв письмо Моэраль погладил птицу по спинке и посадил в пустую клетку в углу. Голубь тут же принялся рыться в подстилке в поисках зернышек.

Печать под пальцами распалась на мелкие кусочки. Король развернул свиток, глаза быстро пробежались по убористым строчкам. Скупая улыбка тронула уголки губ. Улыбаться шире Моэраль не мог, хотя в другое время известие заставило бы его вопить от радости.

–Открывай! Отвори мне! – продолжал вопить Вардис.

Моэраль медленно обвел взглядом аскетичное убранство кабинета, размышляя. Затем убрал свиток в карман и направился к двери.

Говорят, есть молитва Вудэку: «Дай мне разум и душевный покой принять то, чего я не могу изменить, дай мужества изменить то, что могу. Дай мудрости отличить одно от другого».

Илиен не знала, чего ей не хватает. Да и в любом случае, мужской бог не станет слушать женщину.

Минула неделя со дня свадьбы, дня, который должен был стать самым радостным, а стал самым горьким. С того самого дня постель ее холодна и пуста. Моэраль спал где-то еще. И, хотя Илиен решила, что ничего хуже происходящего между мужчиной и женщиной в часы, когда гасят свет, случиться не может, отсутствие мужа печалило.

Она никак не могла понять, почему мужчина, бывший с другими таким живым и веселым – она множество раз наблюдала Моэраля за работой, за столом – с ней неизменно подчеркнуто вежлив и холоден. Наконец, Илиен осознала – причина в ней. Что-то не так она сделала, быть может, в первый день знакомства – не того, так и не состоявшегося на балу, а когда отец показал девушку будущему королю. Может быть, она неверно повела себя в день свадьбы. В любом случае, она не знала, кого еще винить в случившемся.

Отец пребывал в неведении, да и не стала бы Илиен говорить с ним о таких вещах. А потом он уехал в Иэраль – готовить обещанную зятю армию, и девушка осталась совсем одна. Единственным человеком, которому могла бы юная королева доверить свое горе, была леди Кадмэ, но Илиен стеснялась ее, несмотря на проявленную той заботу. Слишком неприличным представлялся подобный разговор.