Евгения Минаева - Король Севера. Измена

На удивление Линеля, его верный союзник Байярд поддержал Молдлейта.

–Лорд прав, чем законней выглядит ваша власть для народа, тем трудней будет поднять его против нее, – сказал он, пожав плечами, и Линель смирился.

Церемонию проводил жрец Вудэка. Старый, сгорбленный, похожий на сморщенную сливу, он опирался на руки двух молоденьких прислужниц, совсем девочек, при одном взгляде на которых Линеля обуяли неприличные мысли. По давным-давно установившейся традиции коронация происходила под открытым небом, на площади у дворца. Специально для такого случая плотники соорудили помост, и холодный порывистый ветер предпринимал безуспешные попытки сбросить жреца наземь.

Народу собралось немало. Простолюдины, сбившиеся в серую массу, толпились в стороне. Порывы ветра доносили до Линеля запах сивухи, которой верные подданные грелись в ожидании его величества. Многие женщины держали на руках младенцев, возможно, для того, чтобы после поднести их для благословения королю – это считалось хорошей приметой.

Рядом с помостом стояли благородные лорды, успевшие собраться на коронацию: лорд Уолдер Молдлейт с сыновьями: младшим Даггардом и средним Фадриком (старший, Линнфред, уехал в земли лорда) и давним другом Ориллом Шейдом, лорд Эррин с наследником, лорд Бриенн, Огден Райсен с дочерью, лорд Перрье, возле которого с благожелательной улыбкой расположился Дунстан Кэшор, лорд Вольг, лорды Ульпрель и Мальдер… Верный Байярд – с недавних пор лорд Зольтуст… Были и многие другие – кто в одиночестве, кто в сопровождении кучки вассалов, спешащих присягнуть новому королю. Линель скользнул взглядом по каждому, невольно задаваясь вопросом – кто действительно верен ему, а кто притворяется. Ответить на вопрос могло лишь время…

Возле жреца стояла Селисса, одетая в рыжую лисью шубу, из-под которой выглядывало красное платье. Знатные фрейлины окружали королеву, среди них она казалась рубином в благородной оправе. А справа подле прислужников Вудэка на небольшом столике стоял сундук с короной.

Усыпанного драгоценными камнями обруча Линель не видел со смерти отца. По сложившейся традиции, только благословленный богами правитель мог носить его, а до тех пор короне надлежало пребывать в покое. Теперь крышку сундука откинули, и один из прислужников запустил в него руку, готовясь в положенный момент извлечь символ королевской власти и передать старому жрецу.

Линель приблизился к старику, склонил голову и сел в приготовленное кресло. Жрец встал позади, положил холодные морщинистые руки на голову его величества. Громко и монотонно зазвучали слова молитвы. Две юные служительницы богов по-прежнему поддерживали старика за локти с обеих сторон.

Ветер стал еще холоднее. С неба посыпалась ледяная белая крупа. Солнце, скрытое за тяжелым серым облаком, напрасно пыталось хоть на мгновение озарить происходящее на земле.

Линель очень сомневался, услышат ли что-нибудь боги в такую погоду.

В довершение всего над площадью закружили вороны. Огромные черные птицы лениво нарезали круги над помостом, с каждым кругом опускаясь все ниже и ниже. Наконец, один из них, самый крупный и самый наглый, спикировал прямо к ногам короля, вздымая крыльями успевший нападать на помост снег, и сел напротив Линеля, уставившись черными бусинками глаз.

–Кыш, – тихо сказал Линель, стараясь не отвлекать жреца от выполняемого священнодействия. – Прочь пошел.

Но ворон проигнорировал короля. По всей видимости, он даже не осознавал, чью персону удостоился чести лицезреть. Помахав крыльями, птица раскрыла клюв и оглушительно каркнула.

На этот раз на помощь Линелю попытался прийти один из молодых жрецов. Стараясь, чтобы изгнание ворона прошло как можно тише, он сделал несколько осторожных шагов по направлению к птице и топнул ногой. Ворон повернул голову, склонил набок, с интересом поглядел на жреца… и опоганил королевский помост струей зловонного птичьего помета.

В толпе лордов, великолепно разглядевших происходящее, послышались смешки. Линель, до этого бледный от гнева, залился багряным румянцем. А ни на что не обращавший внимания жрец молился и молился… Коронация обращалась в фарс. А мерзкая птица, не желая улетать, отошла подальше от Линеля и остановилась, с интересом наблюдая за произведенным эффектом.

–И сим призываю благословение Вудэка на голову его величества короля Линеля Первого Сильвберна! – вдруг резко вскричал старый жрец, и Линель вздрогнул – таким неожиданно мощным оказался голос старика после тишины молитвы. – Подайте корону!

Но испугался выкрика не только король. Ворон, взволнованный резким звуком, заполошно забил крыльями, взлетел… и Линель, закрывшийся руками от пролетевшей совсем близко птицы, с отвращением почувствовал, как по щеке течет что-то теплое, мерзкое, дурно пахнущее… Слева послышался крик, звук удара. Король обернулся. И даже залепившее лицо дерьмо не помешало увидеть, как раскрытый сундук падает с помоста. Корона, по меньшей мере двухсотлетняя корона его предков, вываливается из раскрытого чрева в грязь под помостом и катится, катится в этой грязи под ноги отступающих вассалов…, а птица – с безумным карканьем вырывается из рук стороживших королевский убор прислужников.

И ничто, даже вопли бешенной птицы, не помешало Линелю усмышать смешок из толпы. Тихий смешок, неумело замаскированный под кашель.

Король вскочил и ринулся прочь. В несколько шагов преодолел расстояние до края помоста, в два прыжка осилил ведущую вниз лестницу… и почувствовал, как в рукав камзола вцепились сильные цепкие пальцы.

–Нельзя, милорд, нельзя так, – умоляюще зашептал Байярд. – Коронация должна состояться, если все бросить сейчас, это не усилит вашего влияния, а подорвет! Боги должны вас благословить…

–Я уже благославлен! – в бешенстве вскричал Линель, отирая помет рукавом свободной руки и суя под нос советнику. – Мне вполне достаточно!

–Но милорд, лорды подумают…

–Лорды могут думать, что угодно! Я думаю, что для полноценной коронации мой престол должен быть свободным от притязаний посторонних! Боги не благословят меня, покуда жив Холдстейн! А значит, до победы в войне я не одену венца моего отца!

И, не обращая более внимания на окружающих, чьи лица стремительно серьезнели, Линель широкими шагами пошел прочь, как и был, простоволосый.

Ладонь медленно скользила по отполированной глади стола. Его стола. Стола в ЕГО кабинете. Когда-то, совсем недавно, хозяином здесь был Элисьер. Еще совсем маленьким Вардис часто играл на мохнатой медвежьей шкуре у камина. Потом сидел на стуле в углу, когда отец работал – учился быть лордом. Теперь он стал лордом.