Вера Чиркова - Ведунья против князя [litres]

Гард искоса глянул на невесту и едва не поперхнулся, сраженный внезапным озарением. А с какой стати тогда сам он с удовольствием спокойно жует сочный ростбиф, если невеста и в самом деле сейчас горько оплакивает в душе свою свободу?

– Дилли, – решительно отодвинув тарелку, тайный советник пристально уставился в лицо ведуньи, – я должен задать тебе один вопрос. Ты точно не жалеешь, что согласилась на ритуал? Не бойся, скажи откровенно, я не стану пытаться тебя удерживать или уговаривать. И никогда не повезу в Брагод силой. Ты еще успеешь уйти, обещаю сделать все, чтобы тебя не нашли.

Девушка выслушала его краткую, но пылкую речь с нескрываемым изумлением, и Гард внезапно ощутил неимоверную гордость за собственный поступок. Давненько ему не приходилось быть настолько довольным собой и своим великодушием. Да и должность у него далека от той, где есть возможность каждый день делать людям добро.

– Если до этого момента я и раскаивалась немного в несвойственном мне авантюризме, – помолчав, сообщила она с мягкой, чуточку загадочной улыбкой, – то твое предложение убрало последние сомнения в правильности принятого решения. Но теперь я должна в свою очередь задать тот же вопрос: а ваша светлость не сожалеет о потере свободы, которую так ревностно хранила от покусительства почти двадцать лет?

– Наша светлость берегла вовсе не свободу, – ухмыльнулся Гард с неожиданным для самого себя облегчением. – Я давно не мальчик и прекрасно понимаю, что никуда она не исчезает, эта пресловутая «свобода», когда мужчина приводит в дом жену. Просто не желал пускать в свою жизнь тайного врага.

– Как интересно… – насмешливо прищурилась Дилли, мысленно снова добавляя в его белую чашу пару шариков. – А как мужчины определяют, кто враг, а кто нет?

– Вообще-то это страшный секрет самых прожженных холостяков, – развеселился тайный советник. – Но на самом деле все очень просто. Нужно коварно угостить претендентку на роль жены самым лучшим вином, а потом внимательно, не перебивая и не споря, выслушать ее планы на самого себя. И если она, еще не имея ни на что прав, уже придумала, как будет избавляться от твоих верных слуг, которые живут в доме с незапамятных времен, отправлять в дальнюю усадьбу любимую собачку и выкидывать удобное дедушкино кресло, – это, несомненно, враг.

– А если она хитрее? – всерьез заинтересовалась ведунья. – Если ничего такого не скажет, но подумает?

– Для чего тогда я ношу на руке перстень истины? – глубоко вздохнув, словно собирался прыгнуть в прорубь, задал риторический вопрос сыщик, предоставляя невесте самой додумать продолжение фразы.

– Тот, с черным камнем? – кивнула она и тоже вздохнула: – Иногда я очень жалею, что нам нельзя пользоваться магическими вещицами. Но твоя точка зрения мне понятна. И не скажу, что я ее полностью разделяю, но в некоторых деталях все же согласна с этим способом. А вот кто из нас прав – покажет жизнь.

Что-то в ее последних словах слегка насторожило Тровенга. Но не так, как беспокоят предвестники плохих новостей, скорее то было предвкушение неизвестных пока событий или известий. Он медленно пил чай, обдумывая все сказанное и пытаясь поймать и понять ускользающие предположения и догадки, а ведунья спокойно накрывала крышками недоеденные блюда и составляла в сторонку грязную посуду.

Затем прошла к окну, некоторое время изучала открывавшийся из него вид, наконец села в кресло и с явным сомнением произнесла:

– Мне кое-что известно о болезни Гелиссы, и я полагала, что этого достаточно для попытки ей помочь. Но теперь хочу спросить… а желаешь ли ты, чтобы она выздоровела? И если да, то нет ли каких-то особых сведений, которыми готов поделиться?

Тровенг некоторое время молчал, катая по столу винную ягодку, потом с затаенным вздохом произнес:

– Я знаю эту историю с самого начала. Но некоторые секреты Сайморса пока так и не разгадал, хотя кое о чем догадываюсь. Однако говорить об этом предпочитаю дома, в собственном кабинете, поэтому давай пока отложим этот разговор. Мы будем в столице уже к вечеру. А сейчас, пока есть время, не можешь ли пояснить намек на моих слуг? Однако если не желаешь, я не настаиваю. И помни, это ни в коем случае не торговля и не обмен информацией.

– Понимаю, – согласилась Дилли. – А про слуг – все просто. Ведь сами они прекрасно видят, кто чем занимается. А доносить хозяину не желают, и причин для этого много, но они тебе и самому известны. В основном боятся мести князя. Разве что иногда пожалуются родне или подружкам из соседних домов. К нам такие «секреты» доходят в основном кружным путем, через просителей.

– Но кто? – скрипнул зубами Гард.

– Я тоже опасаюсь ошибиться или навести на себя ненависть князя, – откровенно призналась Дилли. – Но ведь у тебя на пальце кольцо? Может, проще всего задать каждому прямой вопрос? Но небольшую подсказку все же себе позволю… Твой человек пошел на это далеко не по доброй воле. Его нашли чем хорошенько припугнуть.

– Спасибо… – задумался Гард. – Хорошо, что у меня мало слуг. И тех, кто служил еще при матери, припугнуть нечем. Ладно, я займусь этим сразу по приезде.

Двадцать седьмое сеноставня

Брагод, столица свободного княжества Онзирского

Гард

На крышу графского особняка Тровенгов крылет опустился на закате. Последние мили погонщик нещадно торопил кархов – с юга их догоняла буйная гроза.

Путешественников радовало лишь одно: жрецы Лоунтского храма подарили Гарду с Дилли новенький крылет, и потому резкие порывы ветра, изредка поворачивающие легкое суденышко почти на бок, не причиняли особого вреда. Ланс из Лоунта летел в одиночку, на обычном крылете, и отказался от него еще в Холморе, где они останавливались пообедать и сменить кархов.

– Поеду на верблюде, – заявил он. – Тут дорога хорошая. Прибуду на три часа позже, зато целый. Левитация мне никогда не удавалась.

Он вообще шутил и улыбался с той самой минуты, когда, выйдя из крылета на крыше Лоунтского храма, услышал заявление жреца, что жених с невестой уже одеты и ждут только его. И не роптал ни минуты, выяснив, что вылетать придется сразу после короткого ритуала.

Впрочем, несмотря на скорость, союз был заключен по всем правилам и без малейшего отступления от основных законов.

– Вы пришли в дом Всеслышащего, – строго, как судья, заявил седобородый главный жрец, – чтобы объединить свои судьбы. И учитывая, что люди вы взрослые и серьезные, я не стану рассказывать вам о важности и ответственности этого шага. Но намерен предупредить, что жрецы храма не заключают фиктивных или временных союзов. И должен спросить: лорд Гардант Тровенг, по доброй ли воле и с чистыми ли намерениями берешь ты в жены леди Андилию ле Саренс?