Людмила Айдарова - Королевские игры на выживание [СИ]

— Мамочка не плачь, не надо. Бабуля говорит, что все будет хорошо…

Хотела ответить, но почему не могла. Было что-то такое, более сильное чем я, более могущественное. И этому нечто мне было нечего противопоставить. Глаза невольно закрылись, а голос по-прежнему звучал в моей голове.

— Мамочка, жди меня. Я вернусь. Бабуля говорит, что очень скоро. А еще она прсит помнить, что любит тебя и молится Единому за своих дочерей.

Теплый ветер сильным дуновением осушил мое лицо. Широко раскрыла глаза и замерла в удивлении.

Не было ни мрачного берега, ни черного песка и пасмурного неба. Я стояла посреди цветущего поля. Яркие незнакомые цветы в яркой изумрудной траве окружали меня, источая непердаваемый пьянящий аромат. Пели птицы и жужжали пчелы. Вокруг буйным ключом била жизнь и солнце.

— Мамочка, жди меня… Я буду с тобой.

Все закончилось резко. Я проснулась и рывком села, как будто вынырнула из глубины. Дыхание было сбивчивым, в комате царил полумрак. За окном плескалась ночь, в камине потрескивали дрова. Но на душе было тепло. И спокойно. Так спокойно мне не было уже очень давно.

Дина сидела напротив меня и аккуратно ела свой оладушек. И вот вроде бы ничего такого она и не делала, но я знала, что ее голова сейчас занята очень интересными мыслями. Я даже знала какими.

Встала я сегодня ни свет, ни заря. И столько во мне было сил, столько энергии, что я могла свернуть горы. Хотелось петь и танцевать. А со мной давно такого не было. Очень давно…

Как я и думала, моя статс-дама не выдержала.

— Не хочешь рассказать, что случилось?

— А что-то случилось? — я с невинным видом посмотрела на статс-даму, а потом со вкусом впилась зубками в булочку.

— Ари, рассказывай, что происходит? Я же вижу как ты сияешь словно весеннее солнышко.

— Дина, ничего не случилось. Поверь. И ничего не происходит. Просто понимаешь, — я откинулась на спинку стула, — все заканчивается. Вейс сказал, что через дня три Дитрих приедет.

Закрыла глаза и улыбнулась. А что, чем не повод. По супругу и правда, соскучилась. Рассказывать про сон не буду. Ставить под удар даже маленькую плохонькую надежду не хотелось, она так грела мое сердце.

— Его Величество приедет сегодня к вечеру…

Неожиданная новость была для меня как ведро ледяной воды на голову. О, Единый, а я сижу в старом замурзанном домашнем платье и спокойно отвар попиваю.

— Динаааа, это что, правда? — я подскочила с места, — но как же так. У меня ничего не готово. Нужно ж платье выбрать, привести себя в порядок, ужин продумать.

— Да? — женщина как кошка потянулась в кресле, — ужин накроем, новый комплект белья и пеньюар есть…

— Да ты что?! Какой пеньюар? — моему возмущению не было просто предела.

— А что? Ты еще прием устрой, с балом, кучей придворных, — елейно проговорила женщина, — что? Не хочешь, да? Тогда поступим просто. Накроем сейчас стол у камина, подождем Его Величество, накормишь и после быстро уложишь супруга в кровать, ну и покажешь как соскучилась. А что еще надо усталому солдату.

Я с ужасом смотрела на Дину и понимала, что она ни на секунду не шутит. Она серьезно расписывала все мои действия. Моя статс-дама повела плечами и сухо произнесла.

— Ари, не усложняй. Ему отдых нужен, понимание, женская ласка. А приёмы потом устроите. И не пили меня так взглядом.

Я глубоко вздохнула и призадумалась над словами женщины. А ведь сколько приемов или балов у нас было в последнее время? Правильно — НИ ОДНОГО. Да и время ли праздники устраивать. Тем более, что после властвования Тесса от казны мало что осталось. Все выгреб подлец. Была, правда, еще сокровищница. И туда этот интриган не добрался, а значит, кое какой запас финансовой прочности у нас оставался. По крайней мере закупить зерно и овощи, дрова и корм для лошадей и скота сможем. А это главное. Канцлер, конечно, рассчитывает, что Дитрих не тронет свои драгоценности. И в этом его ошибка. Супруг не тронет только фамильные драгоценности, артефакты и кое-какие важные династические принадлежности типа королевских корон, перстней, скипетра, ритуального оружия и тому подобное. А уж все остальное он просто или заложит, или продаст.

Вот только супруг устал. И это есть непреложный факт. Я понимала это, но как быть и что делать не знала. Поэтому и смогла только, что тяжело вздохнуть.

— И не вздыхай так. Не надо. Да, он король, но он еще ведь и мужчина. Темный побери, у вас семья, — Дина так на меня зашипела, что я от удивления чуть воздухом не поперхнулась, — а ты, вот что ты сделала чтобы помочь ему? Дворцовые проблемы не в счет. И повторюсь, не надо так меня смотреть. Ты ничего не сделала. Понимаешь, ничего. Первое, чем ты сейчас займешься, это приведешь себя в порядок. Я накрою на стол и будем ждать. И да, никаких жалоб на то как тебе трудно. Оставим проблемы на завтра. А сегодня мы соскучились… Ты поняла?

Что поделать, только Дина порой и могла уговорить меня вот так, с пары слов. Ну и еще Илзе с Ханной. Кстати, Ханна, Светлый, я же забыла о Ханне. Три месяца, я не общалась с ней, целых три месяца.

Дина была неумолима. Меня быстро окунули в ванну, сделали расслабляющий массаж, масочку для волос, ну и еще много-много женских штучек. Ну и одновременно перестелили постель, накрыли у камина маленький стол. Камин само собой тоже разожгли. И… в итоге через пятидесятника два я сидела в своем любимом кресле в новом пеньюаре, вся такая томная и соскучившаяся. Волосы были небрежно уложены мягкими локонами. Дина стояла рядом и инструктировала по каждому моему действию или слову.

Дверь немного приоткрылась. Я было напрягалась, но как оказалось зря. Заглянул Вейс и поманил к себе Дину. Моя статс-дама и смогла то, что напоследок улыбнуться мне и пожелать удачи. Еле слышно она прошла к двери и скрылась за ней. Я осталась один на один со своими переживаниями и надеждами. Накрыло ощущением какой-то брошенности, ненужности. Даже у Дины все хорошо. Нет, пусть никто не подумает, что мне не хочется этого. Наоборот — я рада. Она заслужила, вернее, выстрадала свою капельку женского счастья. И то, что шут мог ей это дать меня устраивало, и даже более того, я хотела, чтобы это закончилось также как и у меня — в храме, перед ликом Единого. Просто вот в эту саму минуту, в этот самый миг мне больше всего не хотелось быть одной.

Я закрыла глаза и встала, закуталась поплотнее в шаль. Медленно подошла к окну и стала всматриваться в парк.

Там, за стеклом, вечер медленно передавала свои права ночи. Сумерки мягко начинали обволакивать деревья, а ветер трепал неистово их кроны. Сумрачное пасмурное небо казалось холодным куском грязного льда… Вот вот должен был пойти дождь. Была осень. Деревья были в золотом и красном одеянии, и лишь кое где можно было распознать зелень сосен или елей.