Мари Явь - Децема 1,5

— К чёрту этот бред! Придётся им принять мою «основу основ». Если они хотят жить здесь или жить вообще, будут делать, что я скажу.

Эла, Эла, наживать врагов среди своих же, среди акул, тёртых воротил, которых едва ли могла запугать истеричная девчонка, было очень-очень плохой идеей. Об этом красноречиво говорили взгляды моих подчинённых.

— Что? Тоже хочешь увидеть меня с простёртой для подаяния рукой? — хрипло обратилась я к Мадлен в один из вечеров, находясь немного в подпитии. — Хрена с два.

Её взгляд задержался на мне в оправданном презрении: Паймон справлялся с управлением клана в разы успешнее.

Думаю, добрая половина Децемы вспоминала его теперь с тоской, скучая по былым временам. Кроме того… ну, у Мадлен была ещё парочка поводов смотреть на меня так.

— Неважно, — пробормотала я, кивая в сторону выхода. — Спасибо за труд.

Она вышла не сразу. Сначала зрительно убедилась в том, что я ей отныне не соперница. Истерзанная немилостью Иберии, я стала больше походить на тень, чем на живого человека, и едва ли могла привлечь даже самого изголодавшегося по женскому телу мужчину.

Что ж, как я и говорила, Дис заслужил счастья. Возможно, поймёт когда-нибудь, что Мадлен — та самая. Я даже готова их благословить. На все четыре стороны. Хоть сейчас.

Растирая холодные ладони, я невольно взглянула на календарь. До приведения «приговора» в исполнение осталось двадцать три дня. Наверняка Таврос разоденется в пух и прах, а Иберия постарается приурочить к этому событию победу в очередной войне, дабы у праздника был двойной повод.

Хотя свадьба его наследника — не такое частое явление, в отличие от бессчётных капитуляций его врагов.

Однако, мысленно оттягивая неизбежное, я не могла представить, что встретиться с Индрой мне доведётся намного раньше.

В одно прекрасное утро на мой передатчик пришло сообщение о сборе боссов всех кланов, находящихся под властью Нойран в Тавросе. Мне предстояло вновь увидеться с отцом, на этот раз на его собственной территории, и от этой перспективы к моему горлу подступал ком страха.

Готовясь к непродолжительному, но рискованному путешествию, я невольно ловила себя на мысли, что прощаюсь. Не столько с домом, сколько со своей привычной жизнью. Понимая, что могу не вернуться из Тавроса. Или вернуться, но совершенно другой.

— Возьму с собой Лайза и Анну, — ответила я бесцветно, когда Десница в очередной раз предложил свою кандидатуру в качестве моего сопровождения. — Она говорит, что всегда мечтала посмотреть на Таврос. Хотя чего там смотреть, после Цитры-то, да?

В наступившем молчании создалось впечатление, что мы разделили одно воспоминание на двоих. А потом подумали о том, когда наши отношения успели скатиться на самое дно безысходности.

— Остаёшься за главного. Как всегда.

Казалось, он уже должен был привыкнуть к этим словам: в последнее время Дис не просто оставался за главного, а фактически был им.

— Ты совсем сбрендила, или притворяешься? — поинтересовался тихо Десница, заглядывая в мои лишённые всякого желания вступать с ним в пререкания глаза. — До тебя до сих пор не дошло, что происходит? Не понимаешь, что там тебя ждёт?

Да какая уже разница.

— Иберия планомерно, с наслаждением, день за днём уничтожал нас. А теперь зовёт тебя, чтобы при свидетелях раздавить. Нанести последний удар. Он уже всё давным-давно решил, и твоя покорность, которую ты выдавливаешь из себя по капле, ему с самого начала была без надобности. Он не этого добивался.

Его тон вводил в недоумение: Десница насмехался или беспокоился? Понимать его вновь стало невероятно сложно.

— И что с того? — бросила я.

— Это грёбаная война. Очевидная всем, кроме тебя. Именно поэтому ты проигрываешь.

— И что с того? — повторила я с нажимом. — Если у тебя есть конкретный план действий, ты так и говори. Ну же! Что мне делать, Дис? Скажи, что мне делать!

Моё рычание было полно злости и отчаянья.

— Не идти у него на поводу! Бороться! — ответил он так же яростно. — Пора бы уже открыть глаза и увидеть такую неприглядную правду. Он не твой отец. А Индра — не твой брат. Ты думаешь, они тебя облагодетельствовали? Спасли тебе жизнь? Сотворили тебя? — Ого, да он просто читал мои мысли. — Ни черта подобного! Это было просто их прихотью! Только развлечением. Попыткой разогнать скуку. Таким, как Иберия, ничего не стоит карать и миловать. Это вроде зарядки для них, ясно? Или ты серьёзно думала, что они считают тебя своей семьёй? Готовы оказать поддержку в случае чего, нужно только свистнуть? Тогда как ты объяснишь то, что сейчас происходит? — Боль перехватила горло, не позволяя пуститься в объяснения. — Твоя наивность или банальное нежелание признавать правду тащат нас на дно!

Возможно, Дис верил, что этот оглушительный удар меня отрезвит. Что мой гнев обратится сначала на него, а потом на наших общих врагов. Ведь Десница был прав, и я эту правду знала, кажется, всегда. По крайней мере, я о ней точно догадывалась.

— Конечно, ведь я ваш босс, — согласилась глухо я. — Идти за мной на дно ваша прямая обязанность, если я тону.

Большего от вас не требуется.

— А мне казалось, от нас требуется предотвращаться подобные исходы любым способом.

— Как ты и сказал, тебе показалось, — через пару секунд я добавила: — Но ты можешь изменить эти правила во время своего правления. Что-то мне подсказывает, что оно не за горами.

Почему-то Диса моё предсказание совсем не обрадовало.

В сáмом главном зале особняка Нойран, Тавроса и, возможно, всего Эндакапея, было людно, шумно и отнюдь не весело. Редкий день, когда столько сильных мира сего можно было наблюдать собранными в одном месте в один день.

Меря друг друга оценивающими, недружелюбными взглядам, боссы крупнейших кланов всем своим видом давали понять, что партнёрские отношения объединяют их лишь формально. Казалось, гости Иберии готовы были вцепиться в глотки друг другу в любой удобный момент, стоит хозяину просто отвернуться. Держать себя в руках их заставлял лишь несокрушимый авторитет отца, и этот факт в очередной раз переполнил меня безграничным к нему уважением. Даже с учетом того, что это собрание, обязанное принять ряд решений в связи с ведущимися в данный момент военными действиями на территории Эндакапея, с самого начала ополчилось против Децемы.

Изначально плохая репутация, личное недовольство Иберии мной, невозможность выплачивать налоги в полном объёме и предоставлять обученных рекрутов в его армию дискредитировали меня в глазах почтенной публики.

Но я, уже успевшая свыкнуться с собственным положением изгоя в их славном обществе, не проронила ни слова против пространных обвинений Иберии и поддакивания его прихлебателей. В конце концов, как и сказал Дис, я была сюда вызвана с одной конкретной целью: дать последний повод для собственного уничтожения. Хватило бы одного слова, даже косого взгляда. Понимая это, я сохраняла упрямую невозмутимость и сдержанно отвечала на редкие вопросы, в остальное же время — стойко молчала.