Мари Явь - Децема 1,5

Ещё ни один мужчина не наблюдал меня настолько обнажённой. Наверняка, Дис думал о том же, разглядывая меня в немом оцепенении. Быть может, он видел тела красивее и лучше, но вряд ли вспоминал о них в тот момент. Все его мысли принадлежали исключительно мне, и это так очевидно просматривалось в его глазах.

Его рука медленно потянулась ко мне, словно желая убедится в реальности происходящего. И вопреки острой жажде почувствовать это прикосновение, я ударила его по ладони, словно мальчишку, тянущегося к запретному лакомству.

— Ты обещал держать их при себе, — напомнила я, услышав его угрожающее, глухое рычание. Прожигая меня взглядом, Дис сжал руку в кулак, словно смиряя самого себя. Сколько покорности. — Но это ведь не относилось к твоему рту.

Уже довольно давно это занимает все мои мысли: почувствовать его губы и язык не только на своих пальцах. На своём теле. Везде. Лицо, шея, ключицы, грудь, живот, бёдра. И особенно там, где всё умоляло о внимании этого мужчины.

Его одежда казалась такой раздражающе грубой и не нужной, когда Десница, демонстративно медленно прислонив ладони к стене, принял мои условия, наклоняясь для яростного поцелуя, напоминающего наказание. Выражая злость, жажду и нетерпение в каждом движении, он прижался ко мне, давая ощутить всю степень его готовности.

Губы саднило, когда мужчина отстранился, чтобы оказаться у моей шеи. Никогда бы не подумала, что ласка может совмещаться с жестокостью, но Дис показал мне — может. Его жгучие, настойчивые поцелуи и давление напряжённых бёдер были самым натуральным немым ругательством. Он не собирался быть снисходительным, даже с учетом отсутствия у меня всякого опыта. Мне казалось, моя невинность обязует его быть более осторожным и нежным.

Однако недавнее прошлое предопределило настроение нашей близости.

Это было больше похоже на борьбу, чем на любовь.

Почувствовав его горячий рот на своей груди, я закрыла глаза, смущенная и ошарашенная новизной и интенсивностью эмоций. Но стоило мне это сделать, и мой сосок прихватили его зубы, наказывая. Страх вынудил распахнуть веки, а острое наслаждение — вскрикнуть.

— Отведёшь взгляд ещё раз, и я тебя трахну, — заверил Дис.

И едва ли он шутил или расточал пустые угрозы.

Прищурившись, я подняла руку, чтобы запустить пальцы в его волосы, тонкие и невероятно мягкие, сгребая их в кулак.

Он глухо зарычал, словно предупреждая не играть с ним. Вообще не прикасаться, если хочу выйти отсюда живой.

Моё возбуждённое чудовище.

— Не отвлекайся, — проговорила я якобы хладнокровно, наблюдая за тем, как мужчина, удерживая мой взгляд своим, подчиняется.

Помня его предостережение, я следила за тем, как он медленно, обстоятельно ласкает моё тело, спускаясь ниже, вставая на колени, вырывая из моей груди шумный выдох, похожий на стон. Кусая губы, я смотрела на Десницу, прижавшегося губами к коже в низу моего живота. Его руки едва не касались моих бёдер.

Поверить в то, что всё это происходит наяву, было чертовски нелегко.

Мужчина заглянул в мои глаза, не вопросительно, а требовательно, и я, принимая вызов, впилась ногтями в его ладони, чтобы удержать равновесие, когда отрывала одну ногу от пола. Закидывая её ему на плечо, предлагая себя, действительно, решаясь на это безумие.

— Чудовище… — едва слышно пробормотала я, смотря на то, как Дис намеренно долго дразнит поцелуями мои бёдра, обделяя вниманием распалённую, жаждущую его прикосновений плоть. — Не смей издева… ах!

Делать что-то подобное стоя, было исключительно хреновой идеей, и это стало таким очевидным через секунду, когда я ощутила первые движения его рта. Вызывающе неторопливые, мучительно ленивые, откровенно жадные.

Мои руки вновь оказались на его голове, когда я, совершенно утратив над собой контроль, выгнулась ему навстречу.

Как же… хорошо… приятно… интересно, сколько женщин успели получить такое внимание от Десницы? Сколько их кончило, наблюдая и ощущая его? И «наказывал» ли он их так же обстоятельно?

Тяжело дыша, исступлённо перебирая пальцами его растрёпанные волосы, умоляюще извиваясь, я просто не могла поверить в то, что некогда смертельно боялась этого мужчины. Избегала любое упоминание о нём, взгляд, прикосновение. Находиться в непосредственной близости от него было физически больно, а теперь…

Иберия жестоко ошибся, решив, что я смогу приручить это чудовище. Всё вышло совсем наоборот. Катастрофически неправильно, и в то же время так… идеально. Горячо. Сладко. Жестоко. Ещё…

В моём шепоте — его имя, проклятья и неразборчивые просьбы дать уже то, чем он меня так долго дразнит. Думаю, в тот момент Дис мог потребовать у меня всё что угодно, и ответом было бы безоговорочное, мгновенное — да.

Свободу. Абсолютную власть в клане. Меня.

Да. Да. Да!

Кончая, я искусала себе губы до крови, сдерживая крик. Едва ли нам нужны свидетели в такой момент. Лишившись напряжения, моё тело ослабло, руки повисли, а колени по ощущениям превратились в хлипкое желе. Потому, когда Десница отстранился от меня, я сползла по стене.

Чёртова размазня. Мне вновь захотелось разрыдаться.

Тогда как мужчине мой вид весьма льстил. Словно поощряя мой выбор и покорность, он с одобряющим стоном приблизился, соединяя наши губы в поцелуе. Давая попробовать на вкус мою страсть, слизывая кровь. Явно наслаждаясь. Своей победой, моим поражением, мыслями о том, что теперь к доказательствам подобного рода он может приступать в любое угодное ему время.

Кто бы мог подумать, что последнее не входило в планы этой расчётливой сволочи.

Отклонившись, чтобы посмотреть на меня со стороны, Дис слабо улыбнулся. А через мгновение убеждённо заключил:

— А вот теперь всё кончено.

День проводов дорогого гостя был отмечен пасмурностью погоды и сухим, жестким ветром с запахом перемен не в лучшую сторону. Пыльное и хмурое утро отлично соответствовало настроению церемониального прощания откровенно траурному.

Под тяжелым взглядом брата я вспоминала своё вчерашнее преступление, о котором он наверняка знает. Конечно, это же Индра. Вещи, о которых он не имеет ни малейшего понятия, можно пересчитать по пальцам одной руки. И незапланированную измену с его злейшим врагом едва ли можно было утаить от его проницательного ума.

— До скорой встречи, Эла, — прошептал Индра, наклоняясь для легкого поцелуя в щеку. — Передам от тебя привет отцу.

О содержании этого «привета» можно было легко догадаться, особенно теперь, после моих жестоких слов, которых молодой господин никогда мне не простит. Иметь своим врагом Иберию — одно дело. Настроить против себя его наследника… хуже не придумаешь.