Мари Явь - Атомное комбо

— Я виновата перед тобой. Это намного хуже.

— Я не смог бы убить его, даже если бы ты разрешила. В нём слишком много одной с тобой крови.

Я запустила пальцы в его короткие волосы, когда он лизнул ямку в основании горла. Вспоминая, с каким упоением он душил полубрата, мне было трудно поверить в его слова. Хотя Свен до сих пор жив, так что…

- Таму меня не болит.

— Я тебе больше не верю, — поддразнил он, и было странно видеть его таким игривым, ведь ещё минуту назад он был вне себя от злости. А час назад готов был сломать шею полубрату и изнасиловать его жену.

Расстегнув пуговицы на моих брюках, он медленно просунул руку внутрь. Я чувствовала, как его «обручальное кольцо» касается низа живота, холодное и тяжёлое. Было чудовищным эгоизмом заставлять Ранди таскать его, хотя, казалось, он в восторге от любых моих идей, даже самых безумных.

— Вот так, — прошептал он, когда я развела бёдра и спустилась ниже, инстинктивно прижимаясь к его ладони. — В прошлый раз я так хотел тебе помочь. Хотя ты и сама справилась превосходно.

Он пытался отвлечь меня. Такой… милый, хотя едва ли это комплимент, когда речь идёт о тайнотворце.

— Жаль, что у меня не со всем получается справляться так же.

— Для этого у тебя есть я. Кое с чем я тоже неплохо справляюсь. — Я чувствовала его пальцы сквозь ткань нижнего белья, а при таком положении вещей, в самом деле, было очень трудно думать о полубрате. Хотя я попыталась, в результате чего представила, в какое бешенство он бы впал, увидь нас сейчас. И мне стало намного легче. — Правда, с некоторыми вещами не так хорошо, как ты.

Очевидно, то шоу на кухонном столе произвело на него впечатление.

— У меня было полно свободного времени для практики.

Да, рукоблудие в отличие от умения платить по счетам я освоила в совершенстве. И, надо же, Ранди решил, что именно так и должно быть. Ведь это означало, что о нём я думаю намного больше, чем об ублюдках, которые нам задолжали. О полубрате и Дагере в том числе.

— Пока меня не было рядом, ты нашла себе замечательное занятие.

— Не одному же тебе развлекаться.

— И как ты это делала?

— Шевелила рукой, например.

— Вот так. — Он потёр ребром ладони между моих ног, и я выдохнула:

— Быстрее.

Что-то шепча по поводу того, как ему нравится моё нетерпение, Ранди скользнул рукой под ткань моего белья. Кожа к коже. Словно желая забрать своё.

Закрыв глаза, я запрокинула голову.

— Ты чувствовала это? Влагу на своих пальцах?

— Да.

— Ты очень быстро становишься мокрой, когда думаешь обо мне.

Едва ли это был вопрос, но мне захотелось ответить. Потому что от очередного «да», Ранди едва крышу не снесло.

— Ты же знаешь, что это значит? — Технически, но я боялась думать об этом. Секс в моём сознании ещё долго будет связан с унижением, насилием и болью. С войной. — О чём ты думала, когда прикасалась к себе?

О том, как ты прижимаешься к заднице медсестры, у которой под юбкой ни черта кроме влажной, горячей нужды. Как ты нагибаешь её и не даёшь обернуться, потому что не хочешь видеть её лица. Как ты повторяешь её имя, хотя не имеешь ни малейшего понятия, как её зовут. Как ты ненавидишь себя за то, что чувствуешь, но ничего не можешь с собой поделать. Как ты страдаешь и наслаждаешься одновременно.

Но дабы он не счёл меня сумасшедшей, я сказала:

— Я представляла тебя на коленях в наручниках, слизывающего джем.

Потому что это было самое эротичное, что я видела в его исполнении. Когда он зашнуровывал мои ботинки, когда сидел на полу душевой, прикованный к трубе и промокший, когда пробовал малиновый джем, говоря, что знает кое-что слаще, я чувствовала себя именно так, как сейчас: мне нужно было почувствовать хоть что-то между ног. Давление, трение, скольжение…

Глухо рассмеявшись, Ранди вытащил руку из моих брюк и демонстративно медленно облизал свои пальцы. Браслет наручника блестел на его смуглом запястье.

Ох ты ж… боже…

Когда он творил что-то настолько сумасшедшее и вот так улыбался, я могла забыть обо всём на свете. О том, что нахожусь в машине вражеского генерала, которую мы угнали после того, как заявились в гости к полубрату, до смерти напугали его жену и вдоволь поиздевались над ним самим, в том числе.

Хотя меня быстро спустили с небес на землю.

- Яхочу, чтобы ты вспоминала об этом почаще, — произнёс Ранди, отстраняясь от меня, и уже через мгновение мне стала ясна причина его внезапной холодности.

Послышался скрежет, будто куском арматуры прочертили по боку машины, соскоблив краску. А потом металлический прут ударил в бронированное стекло с моей стороны.

— Идите сюда, парни. Тут всего два каких-то гомика.

Протяжному свисту ответил хоровой гогот, но вокруг было так темно, что я не могла рассмотреть лиц. Даже предположить, сколько их — списанных по причине непригодности солдат, а теперь просто пьяниц, наркоманов, садистов, — окружило автомобиль.

Нащупав под креслом пистолет, я передёрнула затвор, но Ранди покачал головой.

- Ясам. Не выходи из машины.

Это было вовсе не радением за мою безопасность. Ему просто не нравилось, что столица Ирд-Ама отделалась малой кровью. Он должен был оставить как можно больше следов своего присутствия здесь, и заодно сорвать на ком-то злость, которая после встречи со Свеном никуда не делась. Парни нашли его сами, и он не хотел, чтобы пистолет распугал его добычу.

— Пять минут, — пообещал он, но я дернула его назад. И вовсе не для того, чтобы призвать к благоразумию.

— Тот, что справа, оскорбил меня. Очень обидно.

— Подожди, сейчас он перед тобой извинится, — пообещал Ранди, выбираясь из машины.

Он, в самом деле, закончил через пять минут.

А уже через полчаса я сидела за решёткой камеры предварительного заключения в местной тюрьме.

Возможно, масштабную стычку заметил патруль и вызвал подкрепление. Или же по нашему следу генерал пустил гончих, сообщив, насколько мы неадекватны и опасны. Нас окружили, и вопреки просьбе Ранди оставаться в машине, я вылезла из безопасного салона, потому что без оружия Атомный бы долго не протянул. Но я не успела до него добраться: в спину что-то ужалило, и я упала плашмя ещё до того, как поняла, что это транквилизатор.

Очнулась я уже в тюрьме. Ранди не было рядом, но его, наверняка, держали где-то поблизости. Нас разделили, потому что вместе мы были Атомным комбо, а по отдельности — потерянными, сходящими с ума от страха друг за друга, мечущимися по клетке животными.

И так продолжалось несколько дней. Со мной никто не говорил за исключением пары фраз, брошенных сразу после моего пробуждения. О том, что мы совершили и на сколько это тянет.

— Угон машины, кража табельного оружия, нанесение тяжких телесных гражданским и лицам при исполнении, сопротивление при аресте. За это меньше пятнадцати лет не дадут. Каждому. А могут и расстрелять. Это уж как повезёт.