Оливия Штерн - Королевская гончая

– Привет, па.

Дарсу показалось, что сын бледноват. Судя по обстановке, сидит в апартаментах. На заднем фоне одежда бестолково свалена в кучу. Он так же и дома… Нет на него Магды.

– Почему не на лекции?

Наверное, нужно было спрашивать о том, как здоровье. О том, насколько далеко расползлось хитиновое пятно. Но предпочитал интересоваться о вещах самых обычных. Задавить, растоптать жалость и панику. Клайву следует жить, а не думать о том, когда его жизнь изменится навсегда.

– Так закончились уже лекции. – Он пожал плечами и машинально поправил воротник хлопковой рубашки, стягивая его у горла.

Дарс успел заметить, как мелькнуло глянцевое охряное пятно на коже.

В прошлый раз оно было не таким плотным, чешуйки только-только прорезались сквозь кожу.

Он стиснул зубы. Нет, только не показывать жалость. Только не…

– Сегодня на лекции я видел ту девушку, – бесцветным голосом произнес Клайв. – Что ты задумал? Зачем устроил ее в академию?

– Допустим, так надо.

Клайв пожал плечами.

– Дело, конечно, твое, но я все равно не понимаю. Кстати, оказывается, она уже где-то училась. Сегодня Варус ее вызвал к доске на лекции, так она рассказывала вещи, которых и я не знаю. Может быть, и правда ее похитили, чтобы потом перепродать? Она тебе ничего не говорила… такого?

– Она ничего о себе не помнит, – буркнул Дарс. Отчего-то интерес сына к Луизе был неприятен.

«Ну а тебя она вообще боится, – мелькнула режуще-пронзительная мысль, – не лучше ли поставить на всем жирную точку прямо сейчас?»

– Ей, наверное, специально память стерли, – продолжил задумчиво Клайв. – Удивительно, что не стерли профессиональные знания. Па, что ты хотел? А то мне идти пора.

Дарс усмехнулся. Вот он, выросший ребенок. Казалось, еще совсем недавно сидел на руках, пускал слюни и задорно гукал, а вот уже и вырос. Свои дела, своя жизнь.

– Передай мистеру Вири, что я жду его сегодня ровно в шесть в ведомстве, в моем кабинете.

Клайв вздернул бровь.

– Это… как-то связано…

– Сын, ты догадлив.

– Но я… – Уже растерянность в глазах.

– Но ты был там и ничего не сделал. Ты просто ничего не сделал, когда твой приятель, который позиционирует себя как твой лучший и единственный друг, надругался над беззащитной девчонкой. Как ты понимаешь, это не делает тебе чести.

Клайв стиснул зубы так, что желваки заиграли. Во взгляде плескался гнев – кипящий, жгучий.

– Да, я все понимаю. Моя вина. Как исправить?

– Прежде всего сделать вид, что ничего не было, и держать рот закрытым. Но ты вроде бы это и сам понимаешь, да? А вот Гай Вири – нет. Поэтому передай, что я буду ждать его в ведомстве. Если не придет сам, за ним явятся агенты имперской безопасности, и тогда разговор будет уже совсем иным.

Клайв знакомым до боли жестом провел пятерней по волосам, приглаживая их. Дарс почти каждый день наблюдал то же самое движение в зеркале, и оттого сейчас в груди болезненно толкалось сердце.

Его сын. Его единственный сын. И не предвидится никакой возможности противостоять пустившему корни изменению. В империи Квеон нет высших биоников, которых удалось бы зарегистрировать. Да и за ее пределами они словно сквозь землю провалились.

– Я передам ему, папа, – сказал Клайв, – и постараюсь загладить свою вину.

Шипучая, едкая злость накатила столь внезапно, что Дарс не успел задавить рвущиеся слова:

– Не смей к ней приближаться!

Клайв от неожиданности отпрянул от экрана, посмотрел недоуменно.

– Хорошо… ладно, па. Я хотел как лучше. Хорошо, как скажешь.

Дарс впился пальцами в край стола. Да что ж это такое? Воистину, он близок к помешательству, если начинает кидаться на собственного сына.

Выдохнул тяжело.

– Прости. Я… я просто не знаю, к чему все это приведет… и потом, я даже не знаю, кто эта девушка. И до сих пор не могу сказать, откуда она и зачем появилась. Понимаешь?

– Наверное, понимаю. – Клайв развел руками. – Безопасность прежде всего. Ну пока.

И отключился. Дарс отошел от стола и с размаху засадил кулаком в стену. Так сильно, что сбил кожу на костяшках. Да что с ним такое? Дергается, как жук на нитке. А еще навязчивое воспоминание – широко распахнутые зеленые глаза, блестящие, покрасневшие от непролитых слез, приоткрытые губы, маняще-сладкие. И запах ванили вперемешку с яблоками. Запах, от которого хочется выть и лезть на стену.

Гай Вири явился строго к назначенному времени. Застыл на мгновение на пороге, затем шагнул в прохладный сумрак кабинета с беззаботностью восемнадцатилетнего мальчишки, которой можно было только позавидовать. В белом с золотом костюме, светловолосый, он воплощал в себе образ перспективного молодого человека из очень хорошей семьи с большими связями.

– Добрый вечер, сэр. Вызывали?

Дарс постучал по столу карандашом, хотя – видит бог – внезапным и пугающим сиюминутным желанием было засадить этот карандаш в глаз подонку. Почему Клайв носится с ним? Других, что ли, мало?

Дарс знал ответ на этот вопрос: да потому, что многие отвернулись от его мальчика, когда скрывать болезнь стало затруднительно. Дурные вести расползаются быстро в отличие от хороших. А вот Вири, похоже, было плевать на то, что его закадычный дружок вот-вот превратится в акда – жутковатое чудовище, покрытое с головы до пят хитиновой броней и предпочитающее человечинку.

– Садись. – Дарс указал карандашом на свободное кресло.

В голове все крутился вопрос: о чем мог думать и что чувствовать этот отморозок, принадлежащий к сливкам общества, когда бил и насиловал совершенно беззащитную девчонку?

А ведь, глядя на него, и не скажешь, что мразь.

Из задумчивости его вывел голос Вири.

– Сэр, мне ваш сын передал, что вы хотели со мной побеседовать. О чем, сэр?

Дарс вдохнул поглубже.

Никакой ругани и мордобоя, спокойно. Просто поговорить и предупредить на будущее. Все-таки Вири – могущественный род, а император не имеет права лишаться благосклонности влиятельных людей, потому что они могут задуматься и о новом императоре.

– Вы, мистер Вири, принадлежите к одной из старейших семей Рамоса, – вкрадчиво сказал Дарс, – подумайте, не запятнает ли вашу репутацию тот досадный случай в космопорту с выигранной в карты рабыней? Вам должно быть известно, что на Рамосе рабства нет, и стоит только кому-нибудь из медийщиков что-нибудь разузнать… Боюсь, ваш отец будет не рад. Очень не рад.

Гай Вири несколько секунд молча смотрел на него, а затем, вдруг беззаботно махнув рукой, рассмеялся:

– А, вот вы о чем, сэр! Вы о той девке, которая досталась Клайву? Да бросьте, дело выеденного яйца не стоит.

Дарс покрутил в пальцах остро заточенный карандаш и подумал, что ему будет непросто. Очень непросто не воткнуть карандаш в глаз этому мерзавцу.