Бьянка Скардони - Горечь

— Тогда мы найдем ответы по-другому.

— По-другому никак не получится. — Я уже больше, чем нужно, просмотрела список возможных вариантов, и, честно говоря, он был довольно коротким. Помимо варианта схватить первого попавшегося Воскрешенного с улицы, Доминик оставался единственным и лучшим решением. — Я должна сделать это, Трейс. Это единственный вариант, в котором я уверена.

Осознавая, что не сможет повлиять на меня, он покачал головой и опустил ее в знак поражения.

— Мне нужно знать правду.

— Я не согласен с таким решением.

— Знаю.

— Но всё равно сделаешь по-своему? — ответил он за меня.

Я кивнула, мой взгляд и сердце наполнились сожалением.

— Тогда я пойду с тобой. — Настойчивость в его голосе снова вернулась, только с удвоенной силой. — Одна ты туда не пойдешь. Если что-нибудь случится… если он хоть на дюйм отступит от плана, я его собственноручно отправлю прямиком в Сангвинариум.

— Ты правда думаешь, что это хорошая идея? — спросила я, представляя себе бывшего Стража, запертого в комнате с вампиром, который будет тестировать мою кровь (и, следовательно, свои собственные границы), пока Страж наблюдает за всем, бессильный что-либо остановить.

Облизнув губы, он близко наклонился ко мне, приближая свои губы в опасную близость к моим.

— Я думаю это лучшее мое решение за всю неделю. — Он преодолел крошечное расстояние между нами и прижался своими губами к моим.

У меня перехватило дыхание.

Одним своим поцелуем Трейс мог растопить мое тело, будто масло, и очистить мой разум от мыслей, словно я достигла нирваны. Я лишь переживала, как бы устоять на своих ватных ногах достаточно долго, чтобы насладиться моментом.

Именно в этом и заключалась вся проблема.

Я подняла руку и надавила ему на грудь, холодно прекращая поцелуй.

Он в недоумении вскинул брови.

— Трейс, я не могу сейчас, — сказала я, качая головой. Я не могла позволить себе отвлечься. Жизнь Тейлор зависела от меня и я обязана ей всем, что имею. — Мне нужно быть собранной.

— Хорошо, Джемма. Я понял, — сказал он, резко отпрянув от меня. Ярость наполнила его взгляд, пока он всматривался в мои глаза, а потом отступил еще дальше и бросился к машине.

— Эй! А ну стой! — крикнула я ему вслед, когда он вытащил ключи и разблокировал двери машины. — Не смей уходить от меня так!

Он остановился, стоя спиной ко мне, а его рука всё еще сжимала дверную ручку. Когда он наконец повернулся ко мне, то я заметила, что он так сильно стиснул зубы, что челюсть вот-вот просто сломается.

— Что, черт возьми, это сейчас было? — потребовала я.

— Я не понимаю, — сказал он, разочарованно качая головой. — Ты спокойно целовалась с ним, но не хочешь целоваться со мной?

— Я не целовалась с Калебом! — возмутилась я.

— Не с Калебом. С моим двойником.

Я быстро смекнула, к чему он клонит.

— Ты с ним один и тот же человек, Трейс.

— Нет, не тот же, — сказал он, делая небольшой шаг ко мне. — Он бросил тебя. А я нет. Ты даже в глаза мне спокойно смотреть не можешь из-за того, что он сделал той ночью, а ты его целуешь? — спросил он возмущенно.

— Всё не так, — сказала я, покачав головой. — Ты всё перевернул с ног на голову.

— Тогда скажи, не переворачивая, Джемма, — саркастически сказал он, подходя к тому месту, где я стояла. Скрестив руки на груди, он наклонился, чтобы нашли глаза были на одном уровне. — Я хочу знать, чем он так отличается от меня.

— Я не знаю, но это так.

— Почему?

— Потому, — сказала я, отчаянно ища подходящие слова, чтобы всё объяснить. Но смогла найти лишь четыре. — Ведь он любит меня.

Он даже не вздрогнул.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам сказал мне. А я чувствовала это.

— Как? Что он сказал тебе? — не унимался он, его брови взлетели вверх от любопытства, будто от того, какой будет ответ, зависит наше будущее.

Я качнула головой. Я не хотела ему рассказывать об обещаниях, о завтрашнем дне, о том, в чем тот Трейс признался. Я не хотела задавать направление его чувствам ко мне. Всё должно быть так, как он сам чувствует.

Понимая, что я не отвечу, он переключился на другое.

— А что насчет меня?

— О чем ты?

— Считаешь ли ты, что я люблю тебя?

Я помедлила с ответом.

— Я думаю, ты хочешь этого, — я ответила настолько честно, насколько могла. — Видение Морган убедило тебя, что ты будешь любить меня, но думаю, что ты сам не уверен.

— Не уверен насчет чего?

— Насчет своих чувств. Насчет Никки, — добила я, ее имя слетело с губ как ругательство. — Совершенно очевидно, что у вас есть совместное прошлое, но почему-то ты продолжаешь обращаться к ней, что говорит само за себя.

— Она только друг, ничего больше. Ты придаешь этому слишком большое значение.

— Может. — Я пожала плечами. — А может и нет. Я лишь говорю, что чувствую. А изменить своих чувств не могу.

— Я не знаю что сказать, чтобы достучаться до тебя. Я ничего не чувствую к Никки. — Он перевел взгляд на школьный корпус позади нас. — Сомневаюсь, что и раньше что-то чувствовал, — добавил он с сожалеющим взглядом.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты как думаешь? — бросил он, опуская руки. — То, что я чувствую к тебе, прямо здесь и прямо сейчас, я не чувствовал даже половину этого к ней за всё то время, что мы были вместе. — Он целенаправленно двинулся ко мне, становясь на линию огня, и мне не оставалось ничего, кроме как смотреть лишь на него.

У меня перехватило дыхание.

— Я хочу быть с тобой, Джемма. Только с тобой, — сказал он с таким количеством жара во взгляде, что мог бы растопить вековой лед. — Если тебе нужно время, то я не против, но рано или поздно твои отмазки иссякнут.

Его слова звенели у меня в ушах, когда он сделал медленный шаг назад и направился к своей машине, оставив меня одну стоять на стоянке, с эхом его слов в голове и бушующим пламенем в сердце.

Позже, тем же вечером, когда мы уже притормозили у поместья Хантингтон, снова начался дождь, барабаня по лобовому стеклу машины Трейса, словно стремительно опускающиеся на наковальню молоты. Я почувствовала, как ускорился пульс при виде неясных очертаний дома и от того, что ожидало меня там, внутри. И хотя в глубине сознания тоненький голосок кричал мне разворачиваться и ехать домой, я не смела просить Трейса об этом.

Правда находилась практически на расстоянии вытянутой руки, и я четко решила потянуться к ней, независимо от того, насколько тяжелой и мучительной она может быть.

Мы вылезли из «Мустанга» и поспешили вверх по мокрой от дождя лестнице. Боясь, что он может передумать, я решила не звонить Доминику перед нашим визитом и сообщать, что список его гостей пополнился. И конечно же, стоя перед входной дверью, я начала нервничать еще больше, ожидая встречи с ним.