Вера Окишева - Два полюса [СИ]

— Госпожа Венс, сегодня у вас на обед каша, — я непроизвольно скривилась. — Господин кесш велел лацертским поварам постараться. Это их каша, не земная. Я, если честно, даже не могу вам сказать, из чего она сделана.

— Отлично, — вновь повеселела я.

— Нас предупредили, что вы не любите кашу. Но доктор Онура…

— Да, дядя постоянно меня ею пичкает. А каша лацертов не чета нашим, она вкуснее.

После моих слов дама решительно открыла крышку, и я узнала кашу из сна, надеюсь, на вкус она меня не обманет.

Вооружившись ложкой, сняла пробу, смакуя блюдо.

— Да, она самая, — подтвердила я самой себе и уже смелее принялась за еду.

Санитарка стояла подле меня, наблюдала, но мне она аппетит не могла испортить. Я поставила себе установку, что должна в кратчайшие сроки вернуться в нормальное состояние, ради Шейха.

— Госпожа Венс, а можно спросить вас, вы и…

— Нет, нельзя. Палата прослушивается спецслужбами. Сами понимаете, ничего личного и секретного я не могу вам рассказать. Так что лучше не спрашивайте.

Дама испуганно прижала руки к груди и стала подозрительно озираться на потолок.

Я понизила голос и подалась вперед, тихо проговорила так, чтобы женщина услышала:

— Жучки могут быть где угодно, даже у вас на форме.

Выразительно кивнув на бейдж на груди у дамы, многозначительно покивала головой. Санитарка еще больше испугалась, а я осталась собой довольна: еще несколько часов спокойной жизни я себе обеспечила.

Кофе мне не полагался, только чай, который я выпила, даже не заметив, так как все ждала ответа от Шейха и косилась на молчаливый компьютер.

Вернув чашку на столик, я с большим нетерпением проводила санитарку взглядом, вежливо попрощалась, когда та открыла дверь и удостоверилась, что в коридоре никто ее не поджидает. Как только я осталась одна, пробралась к столу, включила монитор и с удивлением для себя отметила адрес, куда отправила сообщение доктор Сальваторе. А она отправила три сообщения. Одно было адресовано Эдмунду, второе дяде Майклу и только третье последнее было отправлено на почту кесша. Отчет о доставке уверял, что письмо не только доставлено, но и прочитано, что было тревожным знаком, ведь с ответом любимый не спешил.

Не выдержав ожидания и не желая трепать себе нервы, я вызвала Шейха по галаскайпу, благо номер его помнила назубок.

Вызов принимать не спешили, но через несколько томительных и нудных завываний гудка, лацерт сжалился надо мной.

— Юш… С-с-салли, — с запинкой резко поправился любимый и настороженно замолчал.

Мне стало все понятно: сюжет повторяется. Проверку мы не прошли.

— Ты где? — требовательно спросила, не здороваясь, и, как бы невзначай, поправила волосы.

Глаза Шейха потемнели, стоило ему заметить свои браслеты на моих запястьях.

— Любимая, — сипло выдохнул лацерт, прижимая ладонь к монитору, — я в с-с-следственном комитете. Меня арес-с-стовали, моя маленькая. Прос-с-сти, но я…

— За что? — резко выкрикнула, хватаясь руками за край стола.

Такого я не могла ожидать. Арестовали. Мир перед глазами поплыл, но я держалась, не позволяя себе упасть постыдно в обморок. Я должна сначала была выяснить правду.

— С-с-салли, ты должна меня внимательно выс-с-слушать… — начал Шейх с такой тоской и раскаянием в голосе, что сердце мое дрогнуло.

— Я спросила, за что? — я перешла на крик, просто уже не могла спокойно разговаривать, понимая, что у меня опять пытаются отобрать счастье, мое личное счастье.

— За то, что вос-с-спользовалс-с-ся даром там, на корабле пиратов. Я тебе ведь не раз уже говорил, что мы не имеем права пользоватьс-с-ся им для личных целей, только при крайней необходимости.

— Но ведь это и была крайняя необходимость! — попыталась оправдать его в глазах невидимых мне слушателей. Я была уверена, что они меня прекрасно слышали, презренные кесши, беспардонно вмешивающиеся в мою жизнь. — Тебя могли убить!

— Это не оправдание, — остановил меня любимый и ровным голосом продолжил. Я видела по его лицу, он смирился с решением других собратьев. — Я пос-с-ступил неблагоразумно, вновь не предупредив никого, брос-с-сился за тобой.

— Шейх, ты же мужчина! — выкрикнула я, не в силах слушать глупость из уст любимого. Злые слезы выступили на глазах. — А мужчина обязан защищать свою жену. Неужели у вас не так?

— Так, — кивнул любимый, пальцами погладил монитор, — вс-с-се так. Но я кес-с-сш, маленькая, я не принадлежу с-с-себе. Я должен думать о народе. Меня, с-с-скорее вс-с-сего, с-с-сошлют в колонию, на с-с-самую далекую планету с-с-системы Рендел, Южрим.

— Я с тобой, — нетерпеливо перебила его. — Я сейчас же вылетаю в столицу. Слышишь?

— С-с-салли, ты не обязана, — попытался остановить меня Шейх, но я его уже не слушала.

Я готова была прямо сейчас вылететь, надо только одеться и я буду готова.

— Это мой выбор! — жестко ответила Шейху, но не ему, а тем, кто стоял за его спиной, прячась от моего гнева. — Я дала тебе слово, ты забыл?

Это была не насмешка, это был знак Шейху, почему я так поступаю. Губы любимого тронула улыбка, чуть грустная, но с толикой радости. Да, глаза его ничего не выражают, но мне было достаточно взглянуть на губы любимого, чтобы понять его настроение.

— Нет, — ласково ответил Шейх, вновь погладил пальцами мое отражение, я словно почувствовала эту ласку на своей щеке. — Я помню вс-с-се.

— Я тоже, — смелее улыбнулась и прижалась губами к монитору, чтобы те, что подсматривали, не догадались, что я знала об их присутствии при нашем разговоре. — Без меня не улетай.

Отключив связь, несколько секунд пыталась успокоить свое сердце и привести мысли в порядок.

— Ненавижу, — прошипела, тяжело опираясь на руки, закрыла глаза, переживая вспышку гнева.

За все надо платить. За все и за любовь тоже. Цена порой слишком высока, но я ничто без любимого и все рядом с ним. Я могу свернуть горы ради него, как и он для меня.

Поругавшись доктором Сальваторе, я настояла на своем решении, и женщина сдалась, выписывая мне лекарство и требуя внимательно соблюдать режим.

Это лучше, чем ждать, когда пройду весь курс лечения. Вещи мне отдали с большой неохотой. И когда я открыла дверь, собираясь покинуть палату, то столкнулась с дядей.

— Ты куда? — строго спросил родственник, заталкивая обратно в палату.

— Мне надо срочно в столицу, там Шейха осудили, — стала объяснять, показывая рукой в сторону дверей.

— Да, слышал, а ты-то куда собралась? — дядя усадил меня на кровать и внимательно проверил зрачки. — Рот открой, язык высуни.

Деловой тон и профессиональные выверенные движения подсказали, что от дяди не отделаюсь, пока он не закончит с медицинским осмотром.

— А-а-а, — послушно высунула язык.