Галина Гончарова - Зеркало отчаяния [litres с оптимизированной обложкой]

Антон понимал, что без скандала его подруга не уйдет, но не собирался отстаивать свою секретаршу. А вот подслушать, как она справится…

Интересно.

– Ты вообще откуда такая взялась?

Мария-Элена чуть снисходительно улыбнулась:

– Из школы хороших манер.

Юля покраснела. Но с ее цветом лица и волос это было не страшно.

– Ты на что намекаешь? Ты, подставка для кофемолки!

Мария-Элена оглядела ногти и вздохнула. Да, надо бы подновить лак, вот маленький кусочек собирается отколоться.

– Вам налить еще кофе?

Можно ругаться и скандалить. Но… не так. Не когда на тебя смотрят как на ничтожество и решительно отказываются снисходить. Никакого удовольствия.

Юля зашипела и вылетела вон из кабинета.

Мария-Элена расслабилась – и уступила место подруге.

И никто не заметил, как погас огонек селектора.

– Малечка, ты умничка! Я бы ее точно послала.

– Она бы помчалась жаловаться.

– И лишились бы мы работы…

– Я не хочу! Мне здесь нравится…

– И мне тоже…

Матильда привычно проверила почту. Ага. Вот и письмо, которого ждал шеф. Надо отнести.

Да, сейчас у нас электронка, факсы и ксероксы, но вульгарные договоры необходимо подписывать обоим участникам, а потом хранить оригиналы.

Антон смотрел как-то странно. Или это только показалось?

– Малечка, вот представь, на этом диване… заслуженная мебель.

Малена, видимо, представила.

– Мотя, это неправильно…

– И еще как.

– Может, это она его соблазнила?

Тьфу!

Первая любовь…

– Юля ушла?

– Да, Антон Владимирович.

– Она бывает… резковатой.

– Да, Антон Владимирович.

Антон понял, что ничего другого не добьется, и отвязался. А чего он хотел? Чтобы ему на любовницу пожаловались? Фу, какая пошлость!

Вечером Антон задержался на работе. Матильда заглянула к нему, узнать, нужна она – или можно уходить. Шеф только рукой махнул:

– Иди…

– Спасибо.

– Только скинь вот это письмо по электронке. Адрес я карандашом написал.

Пришлось задержаться на пару минут. Прогнать письмо через сканер, вывести на монитор – и спихнуть в почту. Недолго, но…

– Привет, клякса чернильная!

Юля вошла походкой победительницы.

Красное платье открывает больше, чем закрывает, собственно, закрыты там грудь и промежность, остальное – либо разрезы, либо сетка, в таком на сцене плясать надо, а не по улице ходить. Но ей к лицу, только очень вульгарно. Черные волосы залиты каким-то средством для укладки, потому что почти не движутся, лицо накрашено еще сильнее…

– Добрый вечер, сударыня, – спокойно ответила Мария-Элена.

Именно Мария-Элена, для которой было привычно и обращение, и самообладание. Вот Мотя обычно сначала била в нос, а потом уж…

– Су-ударыня… ишь ты? А почему не госпожа?

– Потому что слово «госпожа» должно употребляться вместе с фамилией или должностью, а мы с вами не были представлены. В то время как слово «сударыня» можно использовать в общении с незнакомками.

Юля опять вспыхнула.

– Ах, не представлены… Тошка нас знакомил.

– Госпожа Юлия?

Малена не ехидничала, она просто уточняла. Но как-то получалось до крайности нелепо, и Юля, которая настаивала на этом обращении, выглядела персонажем из плохого порнофильма.

То ли бордель-маман, то ли еще чего похуже.

– Юлия Петровна! Или госпожа Шаврина! Или…

– Юля? – донесся голос из кабинета.

– Да, Тошенька, я уже здесь, – заворковала девушка.

– Иди сюда!

Юлия бросила насмешливый взгляд на Малену но – увы. Все пропало втуне. Девушка как раз наклонилась, чтобы выключить компьютер и сетевой фильтр, и заметила зеленый огонек…

– Тильда?..

– Точно! Малечка, нас слушают!

– Тоша?

– Вот сукин сын!

– Тильда!

Мария-Элена выключила фильтр и отправилась на выход. В голове была каша.

– Думаешь, нас и с утра слушали?

– Уверена.

– Я ничего лишнего не сказала?

– Малечка, это я бы лишнего наговорила. А ты умничка и вообще чудо! Я бы никогда так не смогла!

– Как он может… с ней? Она же отвратительна…

– Полагаю, Антона не интересуют ее умственные способности.

Мария-Элена надулась. И дулась почти всю дорогу до дома, пока не наткнулась на знакомых.

– Тильда, привет!

– Привет! – помахала рукой Матильда.

Знакомых у нее хватало, вот с близкими друзьями было хуже. Но…

У меня не характер, а жизнь тяжелая.

Именно это и можно было сказать про Матильду. Сложно было вырасти дружелюбной и открытой в ее обстоятельствах. Когда родителей нет, растит тебя бабушка со своеобразным характером, денег в семье в обрез, работать приходится чуть не по двадцать часов в сутки…

Ну и добавьте еще, что Матильда в любой момент могла остаться одна и оказаться в детдоме. Способствует любви к людям?

Нет.

Знакомых-то у нее хватало, настоящих друзей не было. Но Матильда не переживала. Настоящий друг – дело серьезное, не каждому в жизни он дается. Понимать надо…

Компания, которая собралась на лавочке, была вполне среднестатистической. Такой клуП (клуб Пивохлебов) найдется в каждом дворе. Сидят они, пивко посасывают, курят, что самое противное – плюются, словно верблюды, и ни одна зараза не подумает отнести окурки в мусорку.

Хотя в их дворе бедолагам приходилось плохо. Бабушка Майя гоняла эти кодлы, словно паршивых щенков, последние пару лет только перестала – Паркинсон…

Сейчас на лавочке у Мотиного подъезда сидела местная дворовая красотка Людмила и двое ее кавалеров. Витек и Петюня. Да-да, тот самый.

Людмила, по случаю жаркой погоды, оголилась так, что Матильда подумала о купальном сезоне. Топик-огрызок почти не сдерживал роскошные прелести размера так пятого, а куцые шортики почти не прикрывали остальное. Размера так тоже пятидесятого, если не пятьдесят второго. Пока Людмилу еще спасала тонкая талия, позволяя не казаться глыбой жира, но девушка успешно боролась с этим недостатком. Пиво – штука калорийная, а в таком количестве им можно было роту солдат накормить. Возле троицы стояли шесть полуторалитровых бутылок, плюс чипсы, фисташки и что-то еще в ярких пакетиках.

Кавалеры были вполне достойны дамы. Они сверкали сомнительными бицепсами в майках-алкоголичках и смело открывали миру волосатые кривоватые ноги.

– Тильда, иди к нам?

– Спасибо, я с работы. Мне бы отдохнуть…

– Вот вместе и отдохнем! – заржал Петюня.

Попу, правда, от скамейки не оторвал – вот еще не хватало! Да любая баба уже должна быть счастлива, что такой самэц обратил на нее свое благосклонное внимание.

А вот Витек оказался поактивнее и открыл перед Мотей подъездную дверь. Но облокотился на нее, как будто атланта землетрясением контузило, еще и рукой проход перекрыл.