Галина Гончарова - Зеркало отчаяния [litres с оптимизированной обложкой]

– Думаю, вам надо приготовиться как следует. Да и мне тоже…

Лорена поглядела на брата. Ох. Знала она эти воркующие нотки в его голосе.

– Заинтересовался?

– Дядя, ты что?!

– Девочки… Лорена.

Сестричка поглядела на брата. Вспомнила об их плане и кивнула. Подхватила дочку и отправилась готовиться к ужину.

Один раз ее застали врасплох. Второй раз не получится.

А Лоран принялся подбирать наряд. Можно бы доверить это камердинеру, но хочешь сделать хорошо… сделай сам!

Вот: золотистая нижняя туника, голубые штаны, голубая верхняя туника, чтобы оттенить и глаза, и волосы, и черты лица. Сапоги… Пояс, кольца, цепь с гербом Рисойских…

Марию-Элену встретит настоящий светский лев. И посмотрим, чего стоят зубки маленькой мышки.

– Мотя, я ТАК боюсь!

– Чего ты боишься?

– Ну…

– Тебя не укусят. Не ударят. И даже сильно не обидят. Не посмеют, ты сама рассказывала.

Мария-Элена вздохнула.

Рассказывала, да. Но…

Как объяснить подруге, что ей просто страшно? Что эти люди – как злой волшебник из страшной сказки, что они пугают ее, пугают, и девушке хочется забиться в дальний угол и никому не показываться…

Страшно, страшно, СТРАШНО!!!

– Спокойно, Маша. Я Дубровский. Я с тобой.

Незнакомое имя временно вывело Марию-Элену из ступора.

– Что такое – Дубровский? Кто такой?

– Да жил у нас такой товарищ… Пострадал за чрезмерное благородство.

– Это как? – заинтересовалась Малена. И даже не стала мешать Матильде оглядывать ее в зеркале.

Внешний вид Мотю устроил.

Благородный синий бархат верхнего платья, лимонный шелк нижнего – непрозрачный намек на цвета Домбрийских. Дань трауру – серое кружево на волосах. Мантилья…

Ох, не просто так Мария-Элена останавливалась в портовом городке. Несложно было навестить плотника, на пальцах объяснить, какой гребень она хочет, и получить даже несколько штук.

Теперь светлые волосы были собраны в узел на затылке, в них удобно устроился красивый полированный гребень, и с него спадало серое кружево с синей оторочкой. Крючком вяжется достаточно быстро, а чем еще было в дороге руки занимать?

Ровена – и та приглядываться начала, скоро научить попросит…

Пощипать щеки, коснуться пальчиком бровей… выщипать бы чуть-чуть надо.

– Больно…

– Зато бесплатно.

История Дубровского увлекла Марию-Элену настолько, что та и о страхах забыла. Высказалась, уже когда подходила к гостиной.

– Я бы на месте Маши уехала с ним.

– А она решила остаться.

– Ну и дура.

– Ее так воспитывали. Объясняли, рассказывали… тебя ведь тоже…

Мария-Элена настолько смутилась, что даже самой странно стало.

– А ведь и правда. Раньше бы я так никогда не подумала…

– Держись за меня, подруга. Я еще сделаю из тебя настоящую львицу.

Мария-Элена представила львицу с мантильей на голове, улыбнулась и так, с улыбкой, и вошла в гостиную.

«Ты погляди! Как люди-то старались! Одевались, навивались, чтобы, значит, тебе свое уважение выразить…»

Мизансцена действительно была выстроена до мелочей.

В гостиной, в большом троноподобном кресле, придающем ей королевский вид, сидела Лорена. Руки на подлокотниках, в ушах и на шее изумруды, стоящие целое состояние, волосы уложены в сложную прическу, платье из темно-зеленого бархата, надетое поверх легкого светло-зеленого, оттеняет глаза и волосы.

Силанта одета не хуже. Только в вишневых тонах и с рубинами на шее.

Она стоит за креслом матери, словно фрейлина. И третий участник церемонии.

Высокий мужчина в голубом.

Золотые волосы лежат на плечах, голубые глаза смотрят так же надменно, как и у его сестры…

«Лоран Рисойский», – шепнула Малена.

И тут же спряталась обратно. Слишком живы были воспоминания о пережитом ужасе, унижении, беспомощности.

Матильда смерила всех окружающих взглядом.

Чего там от нее ожидают – это вопрос, а вот что получат – это факт. И по серьгам, и по рогам…

Если кто-то ожидал вежливой беседы, он сильно разочаровался, потому что Мария-Элена, окинув всех насмешливым взглядом, громко хлопнула в ладоши.

Шадоль явился моментально.

– Я вижу, все уже в сборе. Приказывайте подавать в малую столовую.

– Да, ваша светлость.

– После ужина подойдите ко мне. – Мария-Элена, а точнее, Матильда в ее теле, подхватила дворецкого под локоть и почти повлекла за собой. – Надо обсудить расходы и доходы… Да, и управляющего зовите.

– Ваша светлость…

– В моем кабинете пока не убрано, но я думаю, что мы надолго не задержимся. На первый раз.

Место действия Мария-Элена угадала точно. Малая столовая зала. Есть и большая, но там могло разместиться человек двести, а эта была рассчитана человек на двадцать. Не больше.

Стол уже накрыли, поставили приборы…

Мария-Элена прошла к герцогскому креслу и кивнула слуге:

– Отодвинуть. Переставить сюда мой прибор.

Лорена, замешкавшись от неожиданности в гостиной, потеряла пару минут и попала как раз к кульминации. Герцогесса усаживалась в кресло, помнившее еще ее отца.

Сквозняк пронесся по комнате, свечи взблеснули, и Лорена вдруг поежилась.

Взгляд у Марии-Элены был не девичий, нет… Холодный, жесткий, надменный. Она уже приговорила всех присутствующих и теперь просто забавляется.

Но в следующую минуту женщина уже тряхнула головой. Наваждение спало. Это все та же ее падчерица, что в ней такого?

Силанта же не задумывалась над такими сложными материями. Она сразу же пошла в атаку:

– Смотрю, сестричка, ты спутала места?

Мария-Элена удивленно поглядела на Лорену:

– Мамуся, я в недоумении. Это элементарные требования этикета. Я – местоблюститель, который потом передаст и место, и титул супругу. Или сыну, как пожелает король. Но пока – мое право и мое кресло, да. Неужели вы не объясняли Силли таких элементарных вещей? Кошмар!

Лорена резко выдохнула:

– Я дала своей дочери лучшее образование.

– Ну так проверьте ее знания. – Матильда смотрела невинно. – Ладно еще – здесь она такое ляпнет. Но если при дворе? Навек опозоримся!

– А вы уже планируете поездку в столицу, дорогая племянница?

Мужчина смотрел так, что молодая девушка (по замыслу) должна была растечься в лужицу, покраснеть, раздеться и отдаться прямо на столе. Этак… соблазнительно, словно на пирожное. И одновременно оценивающе, чисто мужской взгляд, который говорит: «Хочу и получу».

Но говорить такое Матильде было чревато. И смотреть – тоже. Ответный взгляд прошелся по Лорану частым гребнем, четко давая понять, что видали мы мушкетеров и поавантажнее. Шея грязная, руки не отманикюрены, волосы подстрижены не слишком ровно, а что до голубого цвета одежды… Скажи спасибо, товарищ, что здесь секс-меньшинств нет.