Мика Ртуть - Жена проклятого князя [publisher: ИДДК]

Конечно, она предполагала, что душа накладывает отпечаток, но чтобы так? Сама она так и не стала похожа на себя прежнюю. Возможно, потому что новая внешность ей нравилась больше старой. С Грасси же (две штуки) все опять оказалось и сложнее, и интереснее.

После ритуала и недели восстановления изменились оба. Из князя Волкова и барона Грасси, изначально похожих как день и ночь, вышло что-то… нет, не среднее, а смешанное и весьма, весьма привлекательное. Причем Шарлемань и Андре стали похожи, как близнецы, отличаясь лишь мастью. Андре так и остался синеглазым блондином, а Шарлемань – смоляным с легкой проседью. Красавец-мужчина. Завидная партия. Если не знать, какой он на самом деле. Впрочем, сказки Елене он рассказывал просто отлично и учил Тиль и Андре магии – тоже. В основном на практике, чихая на все учебные программы, вместе взятые. Типа необученных магов не бывает, бывают только ленивые и трусливые!

Герцог Бастельеро, гроза и жупел просвещенной Европы (здесь она называлась просто и скромно «континент», так как вместо Уральских гор был широкий пролив, отделяющий «Европу» от «Азии») со всем пылом истинного ученого взялся изучать обоих Грасси. К нему присоединились еще трое таких же безумных ученых: Курт, Энн и Мессер. Попутно все четверо тоже давали Тиль и Андре уроки магии. Она не раз и даже не десять порадовалась своим научным степеням и отличной базе естественных наук, потому что магия этого мира категорически не походила на волшебство из фильмов. Конечно, можно было колдовать интуитивно, как и получилось с проклятием, но Тиль больше не хотела быть обезьяной с гранатой.

Задумавшись, Тиль пропустила великий момент: юная Елена Волкова уснула и была со всеми почестями уложена в кроватку и поручена присмотру Рихарда. Увы, доверить девочку обычной няне оказалось невозможно, ее дар пробудился сразу после рождения и для любого немага был смертельно опасен. Умертвие же легко впитывало все ее выплески, невозмутимо меняло превратившиеся в прах пеленки и отлавливало ожившие игрушки. Рихард даже кормил Елену из бутылочки – у Тиль молока не было, хорошо хоть в родах не умерла. Как сказал герр Мессер, буквально вытащивший ее с того света, родить хотя бы одного ребенка после встречи с Молчаливой Сестрой – чудо из чудес, и о втором мадам Волковой не стоит и мечтать.

Поцеловав спящую дочь и осенив ее кругом, Тиль вместе с Андре вышла из детской. Не то чтобы она стала религиозной, скорее до нее дошло, что если Сестра – не выдумка, а вполне реальная метафизическая сущность, то и Брат, он же Единый – наверняка тоже. И от нее не убудет, если она проявит толику уважения. Ради дочери… ладно, и ради Андре тоже.

А вот с ним все было сложно. Тиль любила его и простила ложь – в конце концов, он всего лишь хотел ее защитить от придворных интриг, и не его вина, что она тоже лгала о том, кто она на самом деле. И что самое неприятное, лгала до сих пор. Всем. Ну не готова она была заявить: сюрприз, ребята, я вообще из другого мира! Особенно после того, как посмотрела на лабораторию Бастельеро и поинтересовалась у Курта местной научной этикой. Гуманизм? Не слышали. Только разумное использование во благо науки и государства.

Именно по причине местной этики Тиль не рвалась ко двору. Ей вообще была неинтересна светская жизнь, кроме разве что общения с супругами господ магов: фрау Курт, фрау Мессер и фрау Энн. Да и развлечений у нее хватало. Кроме регулярных уроков магии у нее был Институт Благородных Девиц – на самом деле два института, в Брийо и в Виен. Она не преподавала сама, но регулярно посещала оба заведения и присматривала за делами, в чем ей очень помогали новые подруги. Она бы и чаще бывала в Брийо, но господа маги категорически запретили ей ходить туда без сопровождения кого-то из них. Ибо Маньяк, проклятие, недовольство императора и все такое.

С Маньяком Тиль так ни разу больше и не встретилась, только слышала, что во Франкии наконец сменился магистр Ордена Лилии, и новым стал некий Черный Карлик. Нетрудно было догадаться, кто скрывался под этим именем.

Зато до рождения дочери она довольно часто виделась с Жозефиной, и еще чаще – с Драккаром и доном Сальваторе Даэли. Он, кстати, переехал в Астурию и стал самым модным художником континента. Его невероятную сюрреалистическую манеру расхваливали в газетах, ему пытались подражать, но попытки эти были смешны. А вот у Тиль в будуаре висел портрет его работы. Она даже предложила Сальваторе назвать девушку с портрета Галой, правда, он не понял почему, но согласился. И обещал нарисовать еще один ее портрет в день свадьбы. Если, конечно же, эта свадьба когда-нибудь состоится.

В конце концов, даже будучи замужней дамой, она сможет делать все, что захочет. Андре поддерживает все ее начинания, он – самый лучший ее партнер по бизнесу, изумительный любовник, так не пора ли уже сказать ему «да»? А что она потеряет титул княгини Волковой – чихать, не в титулах счастье.

– Ты сегодня так задумчива, мое сокровище. – От голоса Андре (или Шарлеманя? Различить их по голосам было совершенно невозможно!) Тиль вздрогнула.

– Думаю, где бы взять денег на постройку Академии Наук, – немножко слукавила Тиль. – Дон Сальваторе Даэли нарисовал изумительный проект, Курт и Бастельеро составили предварительный список научного оборудования, но чтобы построить ЭТО, придется продать всю Астурию и половину Франкии.

То есть про Академию она в самом деле думала. Бастельеро и Курт заразили ее своей безумной – для этого мира безумной! – идеей собрать магов и ученых в одном месте, предоставить им лаборатории, оборудование и прочая и там же централизованно обучать магов. Причем магов не только Астурии, но и всего Континента. И даже – даже! – женщин! Потому что никуда не годится такое разбазаривание талантов! Вот на это Матильда и купилась.

Академия, где женщины и мужчины равны. Где не имеет значения, шевалье ты или простолюдин, граф или дочь булочника.

Вот только даже у весьма состоятельных вельмож все равно не хватало финансов на столь масштабный проект, а привлекать тех, кто не разделяет их идей равенства на ниве науки, не хотелось. Вот они и искали – единомышленников и деньги, деньги и единомышленников.

– Почему бы нам не раскопать какой-нибудь древний клад? Говорят, в Черных Горах их множество. – Андре приобнял ее за плечи и нежно поцеловал в висок. – Десятка-другого сундуков хватит на центральный корпус.

Тиль слышала в его голосе тщательно запрятанное сожаление: когда-то Андре был достаточно богат, чтобы подарить ей такую Академию. Теперь же ему принадлежало лишь крохотное разоренное баронство во Франкии – меньше, чем самое скромное из его русских поместий. В этом мире с территориями и полезными ископаемыми дело обстояло примерно как в нашем: вся Астурия умещалась в одной Смоленской губернии, и еще оставалось место для Баварии. Так что русский князь (если по нашей терминологии, то княжич) определенно был богаче астурийского короля.