Валерия Чернованова - Оковы для ари

Несмотря на присутствие Герхильда (а скорее, и из-за него тоже), волнение спазмом сдавило мне горло. Столько людей… Столько внимания к сбежавшей ари императора.

Мамочки!

Скальде почувствовал, как дрогнула рука в его руке, и сжал ее сильнее, проговорив негромко, так, чтобы его слова услышала только я:

– Готова?

– Играть роль императрицы?

– Быть собой.

Наши пальцы переплелись, и тальден направился к главной трибуне под громкие приветствия и все нарастающие рукоплескания.

Мое волнение, кстати, тоже нарастало. А еще ноги подкашивались, и зубы что-то там негромко отбивали. Как же все-таки страшно! Множество взглядов… И все они сейчас были направлены на нас.

На меня.

Нет, отнесите ее лучезарность обратно в замок!

Я шла словно в бреду, кивками отвечая на приветствия преклонявших перед нами колени рыцарей, на поклоны магов. И пока поднималась на трибуну, чувствовала, как все тело покрывается мурашками, а кожу начинает покалывать от вонзающихся в меня игл-взглядов. Никогда не видела столько знати, собранной в одном месте. На свадьбе и то народу было меньше. Кажется, здесь присутствовал весь цвет Сумеречной империи.

Явно чтобы пощекотать мне нервы.

Стулья позади монарших кресел были заняты приближенными его великолепия, в основном старейшинами. По обе стороны от нас тоже стояли табуреты, на одном из которых нахохлившимся петухом важно восседал Тригад.

Я поприветствовала почтенных магов, ни на кого особо не глядя. Боялась прочесть в их глазах упрек, презрение, а может, даже ненависть (уверена, еще долго мне будут припоминать мое бегство), а потому поспешила отвернуться и сосредоточилась на людском море, пестрой волной захлестнувшем поле.

В какой-то момент от напряжения даже подкосились ноги. Благо кресло приняло меня в свои мягкие объятия, и я застыла по левую руку от Скальде.

Вот кто всегда и везде чувствовал себя комфортно и расслабленно. Тальден развалился на троне и принялся о чем-то негромко переговариваться с соседом справа, эрролом Корсеном. А я сидела как на раскаленных углях, обжигавших не только пятую точку, но и каждый сантиметр кожи. Того и гляди в любой момент подскачу с воплем.

Наконец, спустя, кажется, вечность, под звуки труб, на которых, словно на стягах, реяли сине-серебряные знамена, к краю императорской трибуны приблизился герольд. Прочистив горло, принялся толкать торжественную речь. На усиленный магией звучный голос наслаивались радостные крики. Герольд представлял зрителям участников турнира, а когда дошел до приветствия без пяти минут правителя, народ взорвался еще более громкими аплодисментами.

– Поприветствуем же наших…

– Эррол Лейден! – вдруг ни с того ни с сего прервал речь герольда Скальде.

Тот растерянно обернулся и, покорный движению руки тальдена, приблизился к монаршему креслу. Почтительно склонился, обратившись в камень: так усердно вслушивался в шепот будущего императора, который я, увы, разобрать не могла. По мере того как Герхильд говорил, глаза у мужчины округлялись, и я даже начала волноваться, как бы они у него из орбит не повылезали. Герольд громко сглотнул, кадык на тощей шее нервно дернулся.

– Идите, – прозвучал очередной приказ, и мужчина неуклюже попятился от трона.

Удивительно, как не кувыркнулся через невысокое ограждение, во все глаза пялясь на тальдена. Старейшины от глашатая недалеко ушли, тоже дружно таращились на Ледяного.

Выразительно прокашлявшись, герольд громко заговорил:

– Поприветствуем же наших правителей! Его великолепие и ее лучезарность, будущую импе… – замялся, чтобы уже в следующее мгновение торжественно выпалить: – Императрицу Анну!

Казалось, в небе разверзлась невидимая воронка, втянувшая в себя все звуки, и даже время как будто остановилось. Застыло все, словно в янтаре, замурованное в оглушительной тишине.

– Теперь о подмене узнают все! – патетично воскликнул эррол Тарвел.

– Все и так уже о ней узнали! – воздел глаза к стрельчатым сводам эррол Элвайр.

– Быть может, еще не поздно что-то исправить? – с надеждой вопросил другой маг, но его слова потонули во все нарастающем гомоне, сотрясавшем окна и, казалось, даже стены в Зале советов.

Скальде прикрыл глаза, тщетно пытаясь абстрагироваться от всей этой, по его мнению, совершенно лишней сейчас возни. Толку сокрушаться об уже случившемся? Он сделал выбор, и если бы потребовалось, сделал бы его снова. Но советники с каждой минутой только все больше распалялись. Негодовали, возмущались, рвали и метали.

На турнире им пришлось смолчать. Сдерживать эмоции на протяжении нескольких часов, пока шли сражения. А теперь первые маги (и интриганы) империи дали себе волю, не замедлив выплеснуть на наследника свои эмоции.

Скальде чуть заметно улыбнулся, вспомнив реакцию Ани. Уж кто-кто, а его ари прятать и сдерживать чувства не умела. Все они отражались у нее на лице. Удивление, волнение и даже смятение. Заметив, как дрожат ее пальцы, Ледяной взял девушку за руку, чтобы прижаться к нежной кисти губами. В тот момент он увидел то, за что готов был еще не раз пойти наперекор воле магов и шокировать своих подданных. Не раз броситься в омут с головою.

Чистые ясные глаза, в которых, казалось, отражалось небо и весь белый свет (по крайней мере, его мир – так точно), осветились радостью. Такой, которую он прежде никогда не видел в своей ари. Девушка нежно улыбнулась ему в ответ, и все то время, что находилась с ним рядом, Скальде чувствовал, что ее переполняет счастье. И сам впервые за долгое время был счастлив. Даже несмотря на источаемые отовсюду флюиды глухой ярости.

И вот теперь он тонул, захлебывался в этой больше не сдерживаемой ярости. Этой желчи и этом яде, которым не переставали брызгать в его сторону почтенные старцы.

– Что теперь будет? Что будет?! – запустив пальцы в волосы и выхаживая по залу, с надрывом в голосе повторял эррол Корсен.

– Мы же именно этого и боялись! – потрясая в воздухе морщинистыми руками, едва не рычал Тригад. – Что все узнают, кто она такая!

Поначалу Скальде надеялся, что, выплеснув негатив, старейшины угомонятся. Не тут-то было. Пожилые маги и не думали униматься и оставлять его в покое, по-видимому, тоже не собирались.

– Довольно! – чувствуя, что начинает терять терпение, прикрикнул на советников Герхильд, и те, пусть и неохотно (и явно ненадолго), все же умолкли. – Отвечая на ваш вопрос, эррол Соррен, – обратился к седобородому магу, тут же съежившемуся под цепким холодным взглядом. – Ничего исправлять не надо.

– Но как же?.. – заикнулся было старейшина.

– Мою ари зовут Анна, а не Фьярра. Я не хочу начинать свое правление с обмана. Мои подданные заслуживают того, чтобы знать правду. Она заслуживает того, чтобы быть собой.