Валерия Чернованова - Оковы для ари

Девчушка радостно завизжала, когда ей все-таки удалось ухватиться за кончик котячьего хвоста, и от души потянула его на себя. Мориэн, возмущенный внезапной остановкой, развернулся с самым недостойным будущего дракона намерением: собирался стукнуть подружку игрушечной сабелькой.

К счастью, я успела подхватить малышку и строго посмотрела на сына:

– И что это вы, молодой человек, тут удумали?

– Она мешает нам воевать с таглами! – взмахнул своим оружием мой маленький бесстрашный дракон.

Снежок выразительно фыркнул, как бы говоря, что мы в принципе все его уже достали и что он предпочел бы в данный момент греть пузо возле камина, а не выгуливать малолетнего рыцаря и охотницу за хвостами.

– Я с ней не иглаю! – насупился малыш.

Риан скорчила рожицу, недовольная тем, что ее оторвали от любимой пушистой игрушки, а я, отвлекшись на детей, не заметила исчезновение тальдена. Только когда мне в мягкое место врезался мастерски слепленный снежный снаряд, вскрикнула и обернулась к беспредельщику.

– А ты что творишь?!

– Показываю сыну, как надо играть с девчонками. Что скажешь, устроим им, Мориэн? – азартно выкрикнул его великолепие своей мини-версии: сероглазой, темноволосой и такой же упертой.

И Мориэн, скатившись с кьерда, радостно помчался к отцу лепить снежки.

– Давай-ка, милая, сейчас мы с ними разберемся.

Опустив малышку на землю, я зачерпнула пригоршню снега. Риан же попросту погрузила ручки в варежках в ближайший сугроб и выдала что-то совершенно непонятное (она еще толком не умеет изъясняться), но вполне себе довольное и радостное.

В итоге, как всегда, победили эти несносные мужчины, а потом мы все дружно лепили снеговика, обсуждая грядущий праздник и перемывая косточки приглашенным.

– Князь Ритерх обещал прибыть к вечеру, – обрадовал меня благоверный, вместе с Мориэном катая последний шар.

Златовласая малышка Риан тем временем крутилась возле разлегшегося на снежном покрове кьерда, гладила его, тянула за уши и радостно визжала, когда с шерсти огромного зверя срывались искрящиеся крупинки снега.

– Уже соскучилась по девочкам, – улыбнулась я.

С сестрами Фьярры у меня сложились самые теплые отношения, и с его светлостью, как ни странно, тоже. А уж после того, как я успешно выдала замуж Каталину и Маивенн (за порядочных тальденов, которые лично у меня прошли самую тщательную проверку), эррол Ритерх и вовсе души во мне не чает. Как подрастут остальные девочки, займусь обустройством и их будущего. А еще я ратую за отмену любовной привязки на отборах, но бороться с древними устоями не так-то просто. Однако я не отчаиваюсь и верю, что рано или поздно все равно своего добьюсь.

Узнав, какую кашу заварила его старшая дочь, Ритерх посыпал голову пеплом, извинялся передо мной и заверял, что если бы он только знал, помог бы мне выпутаться из сплетенной его дочерью и моркантой паутины. Фьярру он так и не простил, вычеркнул ее из своей жизни. Не знаю, с каким сердцем она покидала Адальфиву, но я возвращалась сюда спокойной и счастливой, храня в душе теплые пожелания моих близких.

В манускриптах князя Сольвера мы отыскали заклинание, которое позволяет мне через зеркало «подглядывать» за мамой и бабушкой, поэтому я не чувствую себя совсем от них оторванной. Да и после коронации и появления в нашей жизни Мориэна, признаться, тосковать по родным мне просто некогда.

– Я бы тоже не отказался от девочки, – глядя на валяющуюся в снегу рядом с кьердом малышку, заявил Ледяной.

Я закусила губу, гадая, рассказать ему сейчас или все же дотерпеть до праздника, как собиралась.

В итоге не дотерпела и выдала:

– А и не надо отказываться. – Взяла мужа за руку и прижала его широкую ладонь к своему пока еще плоскому животу, глядя, как меняется выражение лица тальдена, как загораются его глаза и на губах появляется улыбка. – Не спрашивай откуда, но точно знаю: будет девочка.

С того самого дня, как стало ясно, что я снова беременна, во мне появилась эта уверенность.

Тут уж Мориэна поставили на землю и на руки подхватили ее лучезарность. Покружили, вернули к сыну, ревниво вцепившемуся мне в юбку. Мориэн явно терялся в догадках, с чего это папа сегодня так разошелся (обычно он ведь не показывает эмоции) и почему вдруг начал играть не с ним, а с мамой. Сын обожал, когда его подхватывали на руки и подбрасывали. Маме, впрочем, тоже нравилось оказываться в руках папы.

– Почему молчала? – хрипло прошептал Скальде, не сводя с меня взгляда, и послал вдогонку нетерпеливое: – Как назовем?

Взгляда, в котором я так часто тонула, таяла, растворялась. Вот и сейчас этой участи не избежала, снова погружалась в серый омут драконьих глаз.

– Об имени думать пока рано.

– А если будет двойня? – не унимался Герхильд. – У меня в роду, между прочим, были близнецы.

– Невыносимый!

Собиралась легонько ударить его в грудь, но этот несносный Ледяной перехватил мою руку и прижал к своему сердцу, которое сейчас стучало радостно и быстро, от переполнявшего его счастья.

– А говорила, что любимый.

– Говорила и буду говорить, – ответила тихо и шепотом с улыбкой повторила: – Мой самый любимый и родной.

Но порой совершенно невыносимый дракон.