Валерия Чернованова - Оковы для ари

Воспользоваться силой про€клятых драконов, рискнуть собою, чтобы у него было будущее.

Да, оно того стоило.

В кругу я оказалась до того, как успела обо всем этом подумать. Сердце приняло решение прежде, чем отреагировал разум. Проскользнув мимо приходящей в себя воскресшей твари, подхватила стекляшку. Соприкоснувшись с кожей, камень жарко полыхнул у меня на ладони, и Древняя закричала от боли. Я успела… успела увидеть, как Мельвезейн, пронзенная вырвавшимся из моей руки лучом, рассыпается прахом, и вокруг все как будто замирает. Успела вдохнуть полной грудью и даже, кажется, облегченно улыбнулась.

Успела прежде, чем меня захлестнула боль. Такая, от которой мутится рассудок. Острые клыки вонзились в плечо, безжалостно разрывая плоть.

Еще я успела закричать и услышать, как взревел ледяной дракон. И под этот отчаянный рев, оглушенная, ослепленная, я сорвалась в кромешную тьму.

Темнота неожиданно расступилась. Меня буквально выдернули из этого непроглядного мрака и, словно невесомую пушинку, поставили на ноги.

Я действительно чувствовала себе невесомой. Во всем теле ощущалась непривычная легкость и, как ни странно, не было боли…

Глаза открывала, лелея в сердце надежду, что окажусь в покоях ари, а рядом со мной будет усталый, встревоженный, но счастливый Скальде. Счастливый, потому что его бедовая жена, несмотря ни на что, осталась жива. Он, конечно, потом задаст мне хорошую трепку, возможно даже, опять посадит под замковый арест, но сначала я урву для себя несколько жадных, сводящих с ума поцелуев, растворюсь в объятиях мужа, растекусь по кровати довольной лужицей и…

Лужицей я так и не растеклась. Вместо привычной обстановки, темного в золотом обрамлении полога и родного лица моего самого любимого дракона обнаружила себя стоящей на берегу озера. Вроде того, что зеркалом застыло в раме из малахитовой зелени, отражая навечно воцарившееся над Храмом Весны солнце.

Искрящуюся гладь разбивали на мелкую рябь плавающие девушки, лица которых отчего-то показались мне знакомыми. Красавицы резвились в воде, обдавая друг друга каскадами брызг. Ныряли, смеясь, и снова, рассыпая по воздуху волосы, оказывались над глянцевой поверхностью озера.

Две другие знакомые незнакомки, погрузив ступни во влажный песок, устроились у самой его кромки и о чем-то заговорщицки перешептывались. Время от времени девушки запрокидывали головы, блаженно жмурились, позволяя ласковым лучам касаться их лиц. Лиц, от которых я была не в силах отвести взгляда. Потому не сразу заметила еще одну красавицу. Она сидела на широком, наполовину утопленном в воде камне и, что-то негромко напевая, расчесывала жемчужным гребнем длинные темные пряди. На какое-то мгновение я даже заслушалась, захваченная чарующими звуками ее голоса, который заглушил раздавшийся позади веселый смех. Среди ледяных ари (а это были именно они; сколько раз я вглядывалась в печальные застывшие лики – уже и не счесть) царила идиллия. Вот только сейчас они не были ледяными. Наоборот, полными жизни.

Или это я была не совсем живой…

Я обернулась на голоса и поняла, что мое появление не осталось незамеченным. Девушки приближались, приветливо мне улыбаясь. Светлые платья струились по тонким станам, волосы, распущенные или заплетенные в косы, трепал ветер. Красотки в озере тоже перестали веселиться. И та, что сушила волосы на камне, плавно с него соскользнув, первой ко мне приблизилась.

– Привет. – Я сама не поняла, зачем это сказала. А потом еще вполголоса добавила: – Я теперь… одна из вас?

Назвать себя мертвой язык не поворачивался.

Алиана поприветствовала меня такой же светлой улыбкой, что и другие девушки, а оказавшись рядом, сердечно обняла. Я чувствовала тепло ее ладоней, как если бы она была из плоти и крови. Дыхание девушки скользнуло по щеке, и я окунулась, как в то самое озеро, в нежные звуки ее голоса:

– Спасибо, Аня. Спасибо за то, что всех нас спасла.

А?

– Это так, – согласилась другая, что подошла сзади. – Мы ждали очень долго. Я ждала… Чтобы кто-то исправил роковую ошибку, которую несколько веков назад совершила я.

Хорошо помню всех ари, увековеченных в садах императорского замка, но с этой белокурой красавицей мы точно никогда не встречались.

В следующую секунду я поняла, что поторопилась с выводами, когда она негромко произнесла:

– Меня зовут Арделия.

– Та самая, – невольно вырвалось у меня.

Девушка грустно кивнула:

– Да, та, что навлекла кару на всех императоров и их избранниц. В день, когда Валантен отрекся от меня, от наших с ним чувств, я испытала такую боль, какую прежде никогда не испытывала. Мне было не с кем ее разделить. Никто не догадался и не заметил, что происходило со мной в ту страшную ночь. В его брачную ночь с Лларой… Пройдемся? – предложила несостоявшаяся ари.

Мягко подхватила меня под руку, и под щебет птиц и плеск воды мы направились к увитой цветами арке, светлые очертания которой почти терялись в изумрудной зелени райского сада.

– Издревле считалось, что алианы не наделены никакими силами, кроме единственной – принимать магию драконов и передавать ее своим потомкам. Но это не так. – Арделия придержала свисавший с полукружия арки стебель, весь в голубых и сиреневых цветах, и нырнула в нее, увлекая меня за собой. – В каждой из нас заложена крупица силы Аурели, нашей сиятельной богини, благословившей союз первых тальденов и алиан. Это был ее свадебный нам подарок. О котором я узнала, только шагнув за Грань.

Той ночью единственное, чего мне отчаянно хотелось, – это чтобы боль скорей прекратилась, а Валантен понял, узнал, как сильно я его любила. Так сильно, что без его любви не смогла дальше жить. И я себя убила. – Рука, сплетенная с моей, дрогнула, как и голос отверженной невесты, но Арделия быстро справилась с эмоциями и продолжила уже спокойно: – Тогда я не понимала, что совершаю, и уж точно не предполагала, что моя смерть обернется проклятием для многих поколений ледяных драконов, станет наказанием для их избранниц.

Я украдкой взглянула на сопровождавших нас ари. Пока Арделия исповедовалась, выражение их лиц не менялось. Девушки казались безмятежными, совершенно спокойными. Наверное, у мертвых какое-то особое отношение к ошибкам живых.

Голова немного кружилась от сладкого аромата, что источали ниспадавшие с арок цветы. А может, от всего увиденного и услышанного. Столько потрясений за один короткий день – еще бы ей не закружиться.

– Тебя ведь не было среди ледяных статуй, – заметила я, когда Арделия замолчала.

– Не было, – мягко подтвердила она. – В лед превращались ари, становясь пленницами мира живых, а я… Я стала ледяными цветами. Даром для Герхильдов – способностью видеть то, что сокрыто от других смертных, и их же самым страшным проклятием. Которое спустя долгие века разрушила ты, Аня.