Валерия Чернованова - Оковы для ари

– Мам, не оставишь нас? – попросила я, смахивая слезы.

Палата продолжала вальсировать, кружилась вместе с мебелью и моими близкими, а потому я осторожненько стекла обратно на подушки и сразу почувствовала себя лучше.

– Анечка, – воспротивилась было родительница.

– Все и правда в порядке. Поезжай домой, ладно? Вечером увидимся. А пока со мной Леша побудет, – мягко улыбнулась матери и кивнула Воронцову, топтавшемуся на пороге с букетом роз и полным мандаринов пакетом.

Поравнявшись с зятем, мама так на него зыркнула, что Лешка едва не выскочил обратно в коридор. Не выскочил только лишь потому, что следующий родительский взгляд, как кувалдой, намертво припечатал его к полу. Прижавшись к дверному косяку, Воронцов пропустил тещу, подождал немного и только потом, опасливо оглядываясь, прошел в палату. Хотел сказать что-то, да так и замер с раскрытым ртом.

Букет поник в Лешкиных руках, а сам Лешка чуть слышно проронил:

– Аня?

– Я, – подтвердила тихо и жестом пригласила бывшего занимать вакантное место на кровати. – Сначала ты расскажи, – попросила. – Почему я… она оказалась в больнице?

Поставив букет в вазу, а мандарины попросту сгрузив на соседнюю койку, Леша опустился со мною рядом и мрачно проговорил:

– Все из-за двойника этого твоего Ледяного!

Теперь уже челюсть готова была упасть у меня. А как прикажете ей оставаться на месте, если совсем «неладно что-то в Датском королевстве»!

Оказывается, девчонка с неординарными способностями занозой засела в голове у небезызвестного мне Александра, с которым я по глупости познакомилась в ночном клубе, опрометчиво приняв его за Скальде. Александр разыскал «Аню Королеву», до чертиков боявшуюся его копию. Нетрудно представить, как Фьярра отреагировала на драконий аналог.

Сольвер шарахалась от нежданного и нежеланного ухажера, чем только подстегивала интерес охотника. Он пытался за ней приударить, и даже наличие мужа его не смущало. Приглашал на свидания, присылал дорогие подарки, зазывал на Кипр и Мальдивы, а между тем ненавязчиво расспрашивал про ледяные фокусы.

Фьярра поначалу молчала, Лешке не признавалась. Но кем-кем, а дураком Воронцов точно не был и стал вскоре замечать, что с его женой творится что-то не то. Надавил – Сольвер созналась. Разревелась и рассказала о домогательствах Александра. О том, почему в последнее время безвылазно сидит дома и даже в супермаркет через дорогу не выходит. А уж сколько раз Леша звал ее в центр города, на каток, и украшения предлагал выбрать для елки. Ведь это для Фьярры должен был стать первый земной Новый год.

Должен был…

Я закусила губу и усилием воли заставила себя сосредоточиться на отчете Воронцова.

Александр отступать не собирался. А Лешке, когда тот попытался вежливо ему объяснить, что он для «Ани» персона нон-грата, закурив, нагло заявил:

– Мне плевать, кто ты ей. Она все равно будет моей.

И хоть головой об стенку.

Благо у Воронцова хватило ума не припечатать головой об стенку лжедракона за такие слова. Разборки с людьми вроде Александра могли быть чреваты.

В конце концов Лешка не выдержал и отправился с заявлением в полицию, а Фьярра загремела в больницу с нервным срывом.

– В последние дни она почти ничего не ела, сильно похудела.

– Это заметно, – мрачно проронила я, ощупывая грудную клетку. Клетка (костяная) имелась, чего не могу сказать о груди.

И попа сбежала в неизвестном направлении… И почему у меня такое ощущение, что Сольвер сбежала вместе с попой, оставив меня разгребать ситуацию с этим Сашей? С абсолютной, совершенной копией Скальде.

Вот гадство-то.

Можно я еще разок схожу на Ту Сторону? Мне там было вполне комфортно. Птички, солнышко и все такое. А здесь… Поникший Леша и агрессивно настроенный лже-Ледяной, намеренный во что бы то ни стало заполучить Аню Королеву в свое безраздельное пользование. Для развлечения или на опыты – пока неизвестно. Но подозреваю, что Александр из тех людей, которые не прочь совместить приятное с полезным.

– Леш, принеси поесть, – попросила я, понимая, что валяться в больнице на последнем издыхании – не вариант.

Нужно скорей вставать на ноги. На случай, если все же придется разбираться с этим Александром.

– А потом ты расскажешь, почему вы опять поменялись местами? – с надеждой посмотрел на меня мой… друг, наверное.

Да, друг. Которому я заставила себя фальшиво улыбнуться, а потом молча кивнула.

Воронцов отправился добывать для меня жиры и углеводы, а я подтянула одеяло до самого подбородка и вдруг осознала, что предпочла бы тысячу раз встретиться с отморозками вроде Александра, чем один раз рассказать Леше, что он больше никогда не увидит свою любимую княжну Сольвер.

Следующие дни стали для Лешки (для нас обоих) непростым испытанием. Он перебрался к родителям и заперся в их квартире, как улитка в раковине. Не отвечал на звонки, не реагировал на эсэмэски. Не то меня винил в случившемся с Фьяррой, не то просто был не в состоянии с кем-либо сейчас общаться. Но я все равно продолжала звонить, слала сообщения и оставлять его один на один с таким горем не собиралась.

Мама ошибочно посчитала, что причиной очередного разлада в семье Воронцовых-Королевых стало наше родовое проклятие. Я пыталась ее убедить, что нет больше никакого проклятия и она может смело продолжать встречаться со своим Геннадием и даже ненавязчиво склонять его к браку. Ну а что касается нас с Лешкой… Что ж, бывает. Се ля ви и все такое.

Понятное дело, родительница мне не верила, а я не могла рассказать ей правду, иначе бы из местной клиники перебралась в ту, у которой в палатах мягкие стены и бравые санитары со смирительными рубашками.

Что касается Александра, то он не спешил появляться на горизонте моей земной жизни. Может, полиция подсуетилась, и наш с Фьяррой ухажер наконец признал поражение – бесславно слился. Или же просто отправился в какую-нибудь деловую поездку. Он ведь, кажется, не местный… Не знаю, чего мне хотелось больше: никогда его не видеть или увидеть хотя бы раз. Не Скальде, но все же… Мне его безумно не хватало, моего ледяного дракона. Сказать, что я скучала – это не сказать ничего! При мысли о Герхильде в сердце как будто вонзались острые бутылочные осколки, ржавые кнопки, гвозди. Все вместе и по отдельности. В общем, было очень больно. И плохо.

Без него.

Я отчаянно старалась запретить себе испытывать эти чувства. Не вспоминать, не думать. Вот только с не вспоминанием и не думаньем дела обстояли стабильно плохо. Тем более что при мне осталась сила Ледяного – напоминание обо всем, что произошло со мной в Адальфиве. То ли ари забыли отвязать ее от моей души, то ли не пожелали тратить на это время и силы, но порой я ощущала ее в себе. Чувствовала, как она пробуждается и ищет выход.