Валерия Чернованова - Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

— Глупо будет оставить тебя здесь и ждать, пока из-за магии вуду сойдёшь с ума.

— О чём это ты говоришь?!

От резкого контраста — из тёплого дома в прохладу ночи — у Мишель закружилась голова. А может, она кружилась из-за всего, что с ней происходило и что сейчас слышала.

— Отец хотел, чтобы ты забыла о безумствах Галена. О Блэкстоуне и о проклятии… Но цена у забвения слишком высока. Для тебя. А этого (чтобы ты расплачивалась) не хочу я.

— То есть… ты и правда похищаешь меня? — Мишель захлестнуло волнение, накрыла радость.

— А на что это, по-твоему, похоже, ангел?

Только сейчас пленница поняла, что действительно может стать свободной. И Галену, выдернув из вольта иголку, наконец подарит свободу.

Тем страшнее стало осознание, что самонадеянный план Кейрана вот-вот провалится. Девушка едва не застонала, когда увидела вырисовывающуюся в конце аллеи высокую мощную фигуру раба, и тут же мысленно отругала саму себя. Ведь знала же, что этим всё и закончится! Кто-то обязательно их заметит, попытается остановить. И даже если Кейран велит слуге убраться с дороги, ничто не помешает тому броситься в дом и разбудить хозяина. Да они даже до межи не успеют добраться, как их нагонят и приволокут обратно!

— Кейран…

— Успокойся, малышка, Адан нас не выдаст, — словно прочитав её мысли, мягко проговорил Донеган.

Только когда они поравнялись с темнокожим верзилой, пленница узнала в нём преданного слугу Катрины. Как и прежде невозмутимого, с лицом, лишённым всяких эмоций, смиренно державшего за повод вороную лошадь.

Кейран усадил на неё девушку, а сам, как днём ранее, когда Мишель была вне себе от страха, устроился сзади. Сейчас девушка если чего и боялась, так только того, что кто-то раньше времени обнаружит её пропажу. Ну а Кейрана… С ним, несмотря ни на что, Мишель чувствовала себя защищённой. От всех бед, от всего плохого.

И даже его звериная сущность, как ни странно, больше её не пугала.

— Соберёшь вещи мисс Беланже и привезёшь их на станцию в Торнхилл, — наказал молчаливому слуге Донеган.

Адан отпустил повод; тяжело переступая с ноги на ногу, подошёл к кованому ограждению. Проскрежетал засов, и лошадь, сорвавшись с места, вылетела в распахнувшиеся ворота.

— А если его поймают? — Мишель обернулась, с тревогой вглядываясь во тьму, стремительно поглощавшую сутулую фигуру великана. — Его ведь накажут!

— Не поймают. И, поверь, никто не узнает о его участии. А если даже узнают, Катрина не позволит обидеть своего голема. Ну а отец не сделает ничего, что бы расстроило его любимое сокровище, — в голосе молодого человека одновременно звучали и горечь, и насмешка.

— А вдруг кто-то услышит, как Адан возится у меня в комнате?

— Некому услышать, — привлекая девушку к себе поближе, обнимая и согревая, своим руками, своим дыханием, произнёс Кейран. — Домашние слуги ночами носа из комнат не показывают. У Бартела сегодня выходной. А что касается отца… Немного бурунданги в его любимый бурбон, и он не проснётся, даже если кто-то начнёт палить из пистолета у него под окнами. Комната Аэлин находится далеко от твоей, Катрина же часто мучается бессонницей и обычно принимает перед сном настойку лимонной мяты. Да даже если вдруг и проснётся, всё равно добудиться до отца не сможет.

— Мистер Сагерт тебя убьёт… — Мишель поёжилась, представив, какой окажется реакция хозяина Блэкстоуна.

А когда в поместье нагрянет Гален… Да он же с ума сойдёт от ярости!

— Точно убьют…

Кейран неопределённо хмыкнул, давая понять, что ему безразлична реакция отца или кого бы то ни было.

Чёрные волны вспаханной земли — этого бесконечного, засеянного хлопком океана, сменились лесом, в глубинах которого Мишель чудились подрагивавшие среди листвы потусторонние тени и притаившиеся злые духи. Мысли о последних напомнили ей о словах Кейрана про бокора.

— Но как же чары вуду? Или за пределами Блэкстоуна его магия на меня не подействует? Это потому я постоянно чувствую себя такой усталой?

— День-два и станешь прежней, ангел, — голос, мягкий, вкрадчивый, ласкающий, шёлковой лентой скользнул по волосам красавицы. — Я убедил старика отозвать своё колдовство.

— Убедил?

— Поверь, бокор в обиде не остался. А я, кажется, нашёл способ, который обезопасит мою семью, но и ты при этом не пострадаешь.

— И что же это за способ такой? — Мишель почувствовала, как её снова охватывает волнение. — Кейран, о чём это ты? Куда ты меня везёшь?!

«С этого и следовало начинать разговор!» — недовольная самой собой и собственной беспечностью, подумала девушка и вдруг поняла, что спохватилась слишком поздно: они уже покинули плантацию и теперь неслись вдоль сахарных полей Уоллишей.

— Уже завтра ты будешь в Доргрине, у любимых дядюшки с тётушкой. Но сначала заглянем кое к кому в гости, — обтекаемо ответил Донеган.

— К кому-нибудь — это к очередной колдунье или колдуну? — кисло поинтересовалась пленница.

— Сама понимаешь, я должен подстраховаться, — теперь уже шёпот не ласкал, а неприятно обжигал шею.

Мишель разочарованно усмехнулась. Она-то надеялась, что Кейран не такой, как вся остальная его семейка. Но, как оказалось, надеялась она зря. Если у одного колдуна за безопасность Донеганов нужно было расплачиваться собственным рассудком, то неизвестно, какими окажутся для неё последствия визита к другому прихвостню лоа? Вдруг с ней случится что-то похуже?

Хотя что может быть хуже безумия…

— Что, если мне и от этой твоей магии станет плохо? — Мишель дёрнулась, мечтая вывернуться из сильных рук, которые больше не согревали, а заставляли снова почувствовать себя, как в капкане.

Девушка расстроенно рванулась, а потом замерла, услышав тихие, произнесённые с усмешкой слова:

— А разве я сказал, что чары будут наводить на тебя?

Несколько секунд Мишель молчала, осмысливая услышанное.

— Я не понимаю тебя, Кейран, — наконец растерянно пробормотала девушка и прикрыла глаза. Отступившая было слабость снова вернулась, сдавив виски стальным обручем, отчего голова вдруг стала непомерно тяжёлой.

— Под заклятием окажешься не ты, а я. Я же сказал, рядом со мной тебе нечего бояться. А сейчас попробуй поспать. Дорога предстоит длинная.

У Мишель не осталось сил на расспросы, одно только желание последовать совету Донегана и провалиться в некое подобие забытья, из которого она то выплывала на поверхность реальности, то снова погружалась в пучину своих страхов. Тех, что никак не отпускали.

Очнулась девушка внезапно, от ощущения чьего-то присутствия. Лес стал гуще, тьма расстилалась за их спинами, следовала за ними, угрожающе щерилась, преграждая дорогу. Тропинка, по которой неторопливо ступала лошадь, теперь была почти неразличимой. Ветви деревьев низко сплетались над головами путников, отчего Мишель казалось, что она снова угодила в ловушку. С той лишь разницей, что в этой, в отличие от Блэкстоуна, хищников водилось гораздо больше.