Тереза Тур - Пламя мести

«Да что ж за проходной двор!» – мелькнула у меня мысль, а мужчины уже поставили защиту.

В покои ворвался Ирвин. Губы у нашего целителя были недовольно поджаты. Он сжимал и разжимал кулаки. Глаза метали молнии. Словом, наш флегматичнейший спаситель был в гневе. И даже не собирался этого скрывать.

Мы с Фредериком переглянулись, поймали удивленный взгляд наследника – таким Ирвина еще никто не видел. Потом посмотрели на Ричарда. Судя по крайне незаинтересованному выражению лица, тот как раз был в курсе, что вызвало такую реакцию невозмутимого, в общем-то, человека.

– И как прикажете понимать все происходящее? – зарычал целитель.

– Все же обошлось, – смущенно ответил ему Ричард Фредерик Рэ, ненаследный принц Тигверд, главнокомандующий имперскими вооруженными силами и бастард императора.

– Когда я видел вас в прошлый раз, у вас был микроинфаркт. Мы около часа боролись за вашу жизнь! Я прописал вам постельный режим. Никакой магии и никаких нагрузок на сердце. И что?! В течение суток вы выстроили несколько порталов, а потом совершали подвиги на башне замка, захватывая мятежников!

– У них была миледи Вероника, – тихо сказал Ричард. – Я должен был или вытащить ее, или погибнуть.

– Ваше величество! – укоризненно посмотрел на императора целитель.

– Честное слово, я не знал, – недобро посмотрел на сына император.

– А где все ваши лекарства, которые я оставлял? – взревел Ирвин.

– В покоях Вероники во дворце.

Ирвин вышел, громко хлопнув дверью.

– Что? – поежился Ричард под нашими недобрыми взглядами. – Мне уже лучше. И Феликс меня подлечил после того, как ты исчезла с той поляны. А целителю нашему… Успокоительные пить пора…

– А ты помнишь, что я сказала тебе на той поляне про ответственность за наших сыновей? – тихо спросила я.

– Милая, на меня нельзя ругаться. Ирвин же прописал мне покой. К тому же… Мне так нравится, как это звучит – «наших сыновей»!

– И что теперь будет? – спросила я.

– Казни, – проскрежетал император.

Тут дверь снова распахнулась – и на пороге появились мои мальчики. Все трое.

– Мама! Мама! Ты жива! – закричали они. И я поняла, насколько я счастлива.

Настроение было… из рук вон. Блины не переворачивались – слипались. Это у меня! Сильнейшего мага блинов, пирожков и пышек обоих миров. А все из-за свадьбы. Как подумаю о предстоящих торжествах в честь нашего с Ричардом бракосочетания – настроение портится.

Во-первых – платье. Наряд, который сшила Мари на средства, собранные сослуживцами Ричарда, был настолько прекрасен, что ничего другого не хотелось. А надеть платье снова…

Во-вторых, вернулся страх, смешался с предсвадебной лихорадкой и поселился в душе, напоминая о себе раз по сто на день. Пятый блин скукожился на сковородке бесформенным комком… Нет – не выпекаются.

Набросила жакет, насыпала в кружку лимарры и пошла к любимому камню – гулять и успокаивать расшалившиеся нервы. Я невеста, у меня скоро свадьба, мне положено нервничать. Так что переживут без блинов. Яичницу съедят. С бутербродами.

– Ника… Что? – Знакомая загребущая рука сцапала горсть лимарры, отправила в рот, испачкалась густым липким соком и обняла меня за талию. Я вздохнула. Ричард, Ричард… Вот что за день такой, а? Малиновое пятно на платье, скорее всего, не отстирается. Душистых ягод в кружке почти не осталось – пусть уж доедает…

Я улыбнулась, глядя, как щурятся черные глаза от удовольствия. Ричард любил лимарру, любил этот камень и вот такую погоду – солнечную, ясную. Я, в муке и соке от ягод, наверняка была обворожительна и сексуальна. Все складывалось как нельзя лучше – сейчас или никогда, сказала я себе и осторожно начала разговор:

– Любимый?..

– Да?

– Расскажи про обряд венчания. Как это происходит в империи?

– Смотря кто женится, – облизнулся жених. – Бракосочетание представителей знатных фамилий – это одно. Простых людей – совсем другое. У чкори – свой обряд.

– Расскажи про все!

– Знать совершает обряд в Храме Стихий – туда мы с тобой и отправимся. Обряд несложный, но красивый.

– А кто проводит обряд? Жрец?

– Да. На обряд венчания служитель храма надевает белоснежные одежды с золотой вышивкой символа каждой стихии. Тебе понравится. – Я сделала вид, что не заметила, как мне подмигнули. Держись, Вероника, спокойно! Иначе все дело провалишь…

– То есть после обряда в Храме Стихий, который проводит местный служитель, брак считается законным?

– Да. Ника, что ты задумала? Не ходи вокруг да около – я слишком хорошо тебя знаю…

– Я боюсь. По-прежнему боюсь нашей свадьбы. Я знаю, что враги повержены и все такое… Но все равно боюсь, что что-то случится. Давай обманем судьбу, а? Сбежим и повенчаемся в Храме Стихий на рассвете? Пожалуйста… А потом пусть делают что хотят: торжества, обеды, приемы – мне уже будет все равно.

– На закате.

– Что?

– Обряд в Храме Стихий совершают на закате!

– Так значит… да?

– Нас с тобой просто убьют за такие выходки, Ника! Но… ради тебя я готов на все. – Ричард обнял и поцеловал меня. Долго. Нежно.

И была в этом поцелуе такая… искренняя солидарность предложенному мной плану, что я не выдержала и спросила:

– Ты ведь боишься, Ричард. Ты тоже боишься, что что-то случится перед нашей свадьбой, так?

– Так. Раскусила, сдаюсь! Сегодня. На закате.

– На закате. Сегодня…

Будто гора с плеч! Вечера все еще стоят прохладные, оденусь потеплее, в любимое пальто, и все будет кончено! Ричард тоже повеселел. Мы возвращались, болтая о том о сем, иногда останавливаясь, чтобы поцеловаться. Пару раз мне показалось, что под камнем что-то блеснуло. Наверное, солнечный луч отразился в росе…

Вернулась на кухню, к блинам – и все пошло как по маслу! Мы с Оливией смешали деревенский творог с сахаром и лимаррой, завернув все это в тонкие блинчики. Получилось… вкусно получилось!

Пока мы доделывали завтрак, я выяснила у служанки, как женятся в деревне. Оказалось, что сыграть свадьбу можно, пока цветет «огонек надежды». Жених и невеста собирают цветы накануне и плетут друг другу венки, причем приглашенные на свадьбу гости делают то же самое. Чем больше среди гостей влюбленных – тем красочнее обряд, потому что венки будут гореть огнем в закатных лучах…

После хороводов молодожены и приглашенные влюбленные пары идут в рощу зеленых цапель. Под веткой, на которой сидят красногрудые птички, обязательно нужно поцеловаться – это приносит счастье. Потом гуляют всю ночь, жгут костры.

Словом, что-то между рождественскими поцелуями под омелой и славянской традицией праздника Ивана Купалы. Символизм, друидизм, язычество… Главное – про любовь!

– Жаль, что Ричард – хоть ненаследный, но принц. Мне такая свадьба была бы по душе, – пожаловалась я Оливии.