Kapkan - Запах Вереска [СИ]

А спиной к нему стоит старый Понтифик и, скрестив руки за спиной, блаженно смотрит на цветущую Вену за распахнутыми стеклянными дверями балкона. Ветер играет с прозрачными шторами и приятно холодит разгоряченное от боли и жара тело. Валентин с трудом фокусирует расплывающийся взгляд на чуть сгорбленной спине, затянутой в белый шелк.

— Наш мир так прекрасен, не правда ли? — безмятежно произносит глава католической церкви, — Господь наш сотворил его в любви и вере. Только дети его не оценили сей величайший дар.

— И поэтому вы начали убивать их? — выплюнув кровь, прохрипел Владыка.

— Во имя Господа нашего и ради человечества, мы уничтожали скверну, — зло зашипел старик и обернулся к лающе засмеявшемуся вампиру, — только что может понять такая грязь, как ты?!

— Да неужели? Взорванный приют, сожженные больницы, сотни убитых женщин, детей, стариков! Это и есть твои благие намерения?!

— Мир был создан для людей, и в нем места таким тварям, как вы. Монстры — ошибка природы! Вы — порождение дьявола! — с омерзением смотря на Валентина, прошипел Понтифик, — сотни лет церковь защищала своих детей от вас. Мы огнем выжигали вашу гнилую породу, но вы выжили и вернулись. Вы забрали себе власть и пытались пошатнуть устои самого Бога!

— Мы жили задолго до вас! — оскалился Валентин, — задолго до твоего Бога. Это мы дали право вам жить с нами, делили с вами наш мир! И ты вправду думаешь, что сможешь уничтожить нас сейчас?! Что ты сделаешь? После меня придет другой. До волков ты даже не сможешь добраться. Ты даже не знаешь, в чью пасть полез, человек.

— О, я отлично знаю, — усмехнулся старик, — но с Божьей Благодатью мы, наконец, сможем уничтожить вас. Мы сотворим новый мир. Напомним о любви Бога. Подарим очищение от грехов, и мир будет спасен.

Валентин слушал, леденея с каждой минутой. Он знал, что Валгири нашел осколок «Искры». Он знал, в ком она родилась, но новость о том, что волчий человек оказался в руках этих сумасшедших, заставила кровь застыть в жилах. Он знал, у кого под замком сейчас был человек. Валгири никогда не сможет добраться до них. Он уже потерял своего человека. Магистр мечников хорошо умел убеждать.

— … но для тебя у меня будет небольшой подарок, — словно издалека до вампира долетели слова Понтифика.

Он непонимающе уставился на старика и в следующую минуту крупно вздрогнул, когда услышал знакомые тихие стоны. Двери зала открылись, и двое одетых в черное охранников втащили окровавленное и изломанное тело. Бросив на каменные плиты в центре зала, они приковали цепи к массивным кольцам и тихо вышли. А Валентин почувствовал, как все внутри рвется на части от невыносимой боли и отчаянья. Его душа… Его Питер.

Худое тело с многочисленными ранами и синяками на нежной коже. Кривые сломанные пальцы, вывихнутая рука и изорванная грязная одежда. Волосы, седые на висках, спутанные, грязные. Под глазами черные круги, разбитые в кровь губы и черные взбухшие вены. Он метался в бреду, и от него несло запахом смерти так сильно, что Валентин задыхался. Он взревел раненным зверем и кинулся к нему. Но цепи засветились ярче и, обжигая невыносимой болью, удержали на месте.

— Что ты с ним сделал, тварь?! — заорал доведенный вампир.

— О, ничего, — коротко улыбнулся старик, с интересом рассматривая стремительно чернеющую кожу и абсолютно белые глаза хрипящего парня, — наш молодой, но весьма талантливый генетик не перестает радовать своими работами. Весьма талантливый молодой человек. Его новая сыворотка оказалась исключительной вещью. Даже Амикусу не приходило в голову такая блестящая мысль. Немного крови ваших Пожирателей и смесь нескольких химических элементов дала такую интересную реакцию. Чистейший яд, только, увы, он еще на испытательной стадии. По-моему, уже работает, а что скажешь ты?

— Убью! — взревел вампир и забился в своих путах.

— Бесполезно, — покачал головой старик и произнес, — это только начало. Мы уничтожим всех вас. Мы не будем так глупы, чтобы оставить семена, чтобы те дали ростки. Мы испепелим вас светом Бож….

Прогремевшая серия взрывов не имела ничего общего с Божьим светом. Последовавшая автоматная очередь и крики на улице только укрепили эту идею. Потом начался ад. Только Валентин не видел и не слышал ничего. Он рвался из своих пут и, не переставая, звал Питера. Он клял, умолял и обещал все на свете, только бы он пришел в себя. Но Питер умирал. Он извивался на каменных плитах и хрипел от боли. Из глаз его текла черная кровь, а с губ рвались уже не крики, а хрипы. Он, широко распахнув невидящие глаза, смотрел перед собой.

А между тем, Понтифик кричал в бешенстве и отдавал все новые приказы, которые некому было исполнять. Все его люди резали друг друга. А старик смотрел, и от увиденного волосы вставали дыбом. Он отшатнулся от кованых перил балкона и кинулся к дверям, но те даже на миллиметр не двинулись с места.

— Какая драма, — раздался во всем этом шуме и крике совершенно спокойный голос, — последний день Помпеи даже рядом не стоял. Серьезно!

Валентин медленно повернул голову и застыл, чувствуя, как по хребту ползет необъяснимый ужас. И, судя по всхлипу и бледному лицу старика, тот тоже оценил нечеловеческие голубые глаза и убийственный оскал существа, сидящего на столе. Положив ногу на ногу и покачивая кованым ботфортом.

— Что, не ждали? — насмешливо протянуло существо, — а мы приперлись. Сюрприиииииз!

— Кто ты? — прохрипел Понтифик.

Проклятый Небесный за секунду сорвался с места и, оказавшись прямо перед отшатнувшимся стариком, прошипел в лицо.

— Твой самый худший кошмар, детка!

Глава католической церкви попытался сползти в обморок, но ему этого не дали сделать и, подняв за шкирку, отшвырнули в другой конец зала. Валентин, не веря собственным глазам, смотрел на Алана Салливана и лихорадочно соображал. Значит, Мечники проиграли. Салливан обуздал «Искру». Но если он был здесь, то и Валгири тоже. И пока вампир еще больше задергался в своих оковах, Дагура загнал в угол Понтифика и начал воспитательную работу. И, судя по всему, внушал он со всей страстью. Поминутно ловя норовившего упасть в оборок ярого адепта веры. Адепт вскоре начал собирать своей гнусной мордой все углы, косяки и поверхности разом. Захлебываться собственной кровью и кричать от боли под железными когтями.

— Смотри, смотри на этот очаровательный мир, — насмешливо шептал он на ухо всхлипывающего от боли и страха старика, — ты так хотел спасти его, хотел изменить. И мне так нравится твоя идея. Посмотри, как хороша она оказалась. Тебе нравится? Я переделаю весь мир в это.

— Тебя остановят! Бог не позволит тебе поработить свет, Дьявол! — просипел понтифик, пытаясь зажмуриться и не смотреть на гибнущую Вену.