Kapkan - Запах Вереска [СИ]

Гор смотрел на них в эти минуты и, наконец, спокойно вздыхал. За все это годы семья впервые была так спокойна и цела. Большая шумная орава, где Эдвард, Уолтер и Эрика все еще смотрели на Алана взглядами маленьких детей и искали его тихих улыбок. Где Джулиан смущенно помогал добродушно смеющейся Арнелии, а Роберт расспрашивал о поведении молодого Уолтера, уверяя, что в случае чего ему открутят все его стратегически важные места. Отец слушал тихие распоряжения альфы, а Анарсвили, крепко обнявшись, сидели у горящего камина.

Именно в эти минуты он и замечал прислонившегося к косяку двери Готфрида. С таким же покоем следящего за остальными и с какой-то печальной улыбкой на губах…

Давно надо было выкинуть из головы и этого человека, и все посторонние мысли тоже. У него еще было полно дел. Свадьба через несколько дней, лунная охота и светило в генной инженерии, за головой которого он должен был отправиться. А у него на руках была тонка папка со скудной информацией об объекте и хищный, шоколадно-золотистый взгляд перед глазами…

В старой церкви снова звонят колокола. Двор полон весело кричащих детей и смеха взрослых. С самого утра там негде иголку обронить. И все спешат, все выкрикивают друг другу поздравления. Гости приезжают с самого рассвета, а в кухнях замка вовсю кипит работа. Улицы украшены цветами и праздничными лентами. Дорогое вино позвякивает в деревянных ящиках. Даже миссис Мардж по такому случаю щедро наварила своей фирменной настойки. Шутка ли, у альфы Валгири свадьба сегодня. Народу много, веселья тоже должно быть на уровне.

Именно поэтому Уоли, пакостливо хихикая на пару с Кристом, прячут внушительные ящики пиротехники от всевидящего ока Гора. Эрика щебечет о великолепном костюме Алана с самого утра, и полусонный Эдди, в обнимку со своими малышами, поддакивает и снова впадает в сон. Дамы семейства отгоняют от столов своих мужей. На что обиженный Роберт плюет и затаскивает Маркуса с Анрисом на сеновал. Фирменная настойка миссис Мардж хорошо идет.

Что же касается женихов, то те друг друга не видели уже три дня. И Кайрен уже скучает. Этому не мешают даже тонны бумаг, которые ему подсунул для изучения Маркус. Дел за все это время накопилось внушительно. Целая куча, которая все еще лежит на краю стола. А он вертит в руках поблескивающий на свету брачный браслет и думает, что он будет великолепно смотреться на Алане. Который в данную минуту активно прессует Ватикан. Ведь после случившегося кардиналы вынуждены начать экстренные выборы нового Понтифика. Только все это всего лишь красивый спектакль, потому что новым главой католической церкви станет кардинал-епископ Пелл. А милое семейство Салливанов, которому по гроб жизни предан этот человек, будет держать церковь под своим цепким контролем. Они с Робертом уже успели обсудить всю выгоду от этого.

Губы расплываются в наглой усмешке и касаются кромки металла. Ветер играет с прозрачными шторами и доносит умопомрачительный аромат цветов. Он вдыхает полной грудью и слышит сотни тихих шепотков, которыми теперь полон Блодхарт. До него долетает озорное хихиканье, и виден свет блуждающих огоньков под самой дверью. Внизу Джер гоняет слуг и ворчит Гор. Опять что-то не поделил с Кристофером. Кайрен хмыкает и поднимается из кресла. На столе остается лежать галстук. Диана убьет его, когда увидит, но лучше смерть, чем эта чертова удавка. И потом, Алану его шея нравиться в любом виде…

Колокола звенят до тех пор, пока последний гость не вступает в церковь. Двери распахнуты настежь, и свет мягко играет в разноцветных витражах. Повсюду венки цветов и лент. Слышен тихий смех, и на лицах — улыбки. Миссис Макмиллан вытирает платочком влажные глаза, а рядом от уха до уха улыбается хозяин «Серпа».

За спиной ухмылялись племяннички, а будущий тесть вместе с женой и другом явно делали ставки на тотализаторе Эбота. Но он даже не смотрел на них. Потому что на верхнем ярусе, облокотившись на каменную балюстраду, стоял Алан. Одетый во все белое. Без костюма и с закатанными до локтей рукавами рубашки. Солнечные лучи запутались в его растрепанных волосах и словно кутали в себя. На его губах играла мягкая улыбка все то время, пока он спускался по боковой лестнице и шел к нему. Она не сходила все то время, что преподобный Солмерс вещал им что-то о брачных клятвах. Половину этого Кайрен благополучно пропустил, невнятно угукнув в конце и сгребая в объятия смеющегося Салливана.

Сцеловывая и слизывая этот смех с красивых губ. Плевав на возмущенно сопящего священника и на еле сдерживаемый смех Дианы.

— Он еще не сказал «ДА», — ехидно произнесла вампирша, чем заслужила кукиш.

— Да согласен я, согласен, — между короткими поцелуями произнес Алан и, зарывшись пальцами в завязанные в хвостик волосы, притянул альфу ближе.

— Говоришь, согласен на все? — проурчал Кайрен, посасывая дрожащие губы, и руки его медленно поползли вниз по крепкой спине.

— Полегче, голубки, — хохотнул Крист, — у вас на носу еще одна церемония. Попридержите коней.

— А давайте вы без нас, а? — пробормотал уже еле соображающий Алан и с пьяной улыбкой поймал ладони альфы у самых своих ягодиц.

— Поддерживаю, — проворчал Кай.

— Даже не думай! — возмущенно сверкнув глазами, выдала Диана, — ты, похотливое животное.

И убийственный взгляд Кайрена не подействовал ни капли. А Алан смотрел на своего волка и слышал шелест крыльев за спиной…

День летит быстро. Он бежит под веселый смех и поздравления. Он блестит в улыбках и завистливо сверкает во взглядах незнающих. Потому что красота льнет к тому, от чьего одного холодного взгляда стынет кровь в жилах. Потому что, как бы много не было богатства, здесь явно дело не в деньгах. Потому что молодой муж смотрит на своего супруга жадными глазами. Улыбается порочно и ищет среди других, если теряет хоть на миг. Его глаза не видят других, они скользят равнодушно по роскошно одетым женщинам и мужчинам. Они не понимают, почему этот пепельный блондин из миллиона выбрал именно этого мужчину. За что можно терпеть ТАКОЕ рядом с собой?

Алан слышит все их мысли и презрительно ухмыляется. Им никогда не понять, никогда не узнать. У них в головах одни лишь низменные мысли. Их желания до абсурдного примитивны, а внутри грязь. Они заискивающе смотрят в его глаза и натыкаются на стылый холод. Он теперь всегда живет внутри. Тьмой мурлычет под самым сердцем и скалится на других безумием. От этого ему больше никогда не уйти. Но здесь, где стая тянется к нему, холод отступает. Они его тепло, его дом. Они кутают его в себя и шепчут сотнями голосов своих душ. И среди них та самая, что смотрит из тьмы золотом глаз. Ему стоит только поднять взгляд, и Кайрен уже рядом. Он тянет в свои объятия и, зарывшись носом в шею, шепчет на старом языке.