Kapkan - Запах Вереска [СИ]

Алану нужно всего лишь несколько секунд, чтобы разобрать слова и удивленно застыть. А в следующую минуту он расслабленно гладит сцепленные в замок пальцы на своем животе и откидывает голову на сильное плечо.

— Услышан ты, воин. И покой твой будет вечен под сенью крыльев моих…

День несется, не зная отдыха. Он полон изысканной музыки и светских разговоров. Где улыбаются учтиво и произносят речи в честь молодоженов. Подарки один другого богаче. Шампанское просто великолепно, и пары чинно движутся под вальс. Супруги улыбаются благосклонно, и Маркус явно уже успел провернуть под шумок еще несколько сделок. Все, что угодно, лишь бы не смотреть в глаза Алана и Кайрена. Потому что ему все еще стыдно, и не имеет значения, что Алан простил его в самый первый день своего возвращения. Еще очень долго он не сможет простить себя.

День гаснет быстро. Он тонет в багряном закате и стремится к линии горизонта. Мягким розовым окрашивая облака и тая под голоса людей. Он уходит вместе с последними задержавшимися гостями и умирает, когда на небе вспыхивают первые звезды. В свои права вступает ночь. Она ползет медленной змеей по кромке облаков и крадется первым туманом по линии леса. Накрывая его с холмов и дыша первой прохладой.

Ночь приходит смехом и рокотом. Сверкает сотнями огней и блестит в звериных глазах. Она горит в первых кострах и дышит ароматам вересковых цветов. Порочная и страстная, с пряным вкусом предвкушения. Дикая и свободная, как те, кто собрался под сенью древнего леса. Слыша шепот древней, первой силы, что испокон веков жила здесь. В самом сердце, где белое древо раскинуло свои крепкие корни, роняя свои кроваво-алые листья.

Здесь притворяться больше незачем. Нет ни фальшивых улыбок, ни лживых слов. Сила не простит, не примет. Стая знает, ей ведомы все тайны. Она ждет так же, как и их вожак. Черный альфа обводит взглядом всех тех, кто пришел на праздник, и щурит золотые глаза, когда видит членов Волчьего Совета. Этих он рад был бы вообще не видеть на своей земле. Но врагов своих он предпочитает держать к себе еще ближе. Он слушает их поздравления и криво скалится, чуя откровенную фальшь и опасение. А еще они хотят узнать правду. Они хотят увидеть Искру своими глазами. Они не ждут того, что это будет именно так. Не ждут того, что врывается на поляну диким вихрем и пронизывает своей мощью.

А из тьмы и тумана появляются они. Словно разрывая воздух своими крыльями, и опускаясь среди теней костров. Позволяя огню озарить Небесного с голубыми нечеловеческими глазами и двух молодых наследников Валгири за его спиной. Они кланяются своему альфе и встают рядом со своими улыбающимися парами. А перед ними остается Дагура. В последний раз махнув своими пепельными рваными крыльями и свернув их за спиной, словно длинный плащ. На нем нет никаких украшений, кроме венка из вересковых цветов на голове. Одежда совершенно лишена роскоши. Одна лишь черная туника без рукавов поверх штанов, облегающих крепкие ноги. С длинными вырезами до пояса и развязанной шнуровкой, открывающей шею и грудь до самого живота.

И это уже не тот взгляд, которым на него смотрели еще утром. Это уже что-то темное, хищное. Полное обещания и жара. Это страстная улыбка на чувственных губах и дьявольские огни в глазах. Кайрен смотрит, не в силах оторвать глаз, и совершенно по-звериному тянет воздух. А Небесный медленно идет к нему. Босиком ступая по мягкой траве и подкрадываясь, словно хищный зверь. Покачивая бедрами, отлично зная, что это так легко доводит альфу до предела. А зверь все смотрит жадно, впитывая каждое движение и голодно облизываясь.

В них нет ничего светлого. Нет ничего, что принадлежало бы дню. В глазах ночь и все ее страсти. В объятиях нет ничего романтического, и нет чувства той легкости, что присуща другим парам. Это два древних существа, проживших на земле не одну сотню лет. Их движения полны власти и огня. Объятья крепки и пронизаны обладанием. Кровь черна, как и то, что давно разделено на два сердца. Она перемешивается и течет по запястьям в чашу. И глоток из нее похож на огнем горящий поцелуй.

Белое древо скрипит, и на его стволе появляется новый узор. А на руке щелкает браслет. Навечно срастаясь узорами и переплетая две жизни в одну. Под древние молитвы и торжествующий рев стаи. В уши льется тихий шепот, повторяя слова, что были сказаны давным-давно.

Черный волк сгребает своего Небесного и поднимает выше. Воя торжествующе и слыша такой же громкий смех. И любимые руки зарываются в черный с проседью мех, притягивая ближе, продолжая гладить по плечам.

— Господи, я всю жизнь об этом мечтал, — не отрывая умиротворенного взгляда от брата, тихо произнес Маркус и прижал к груди улыбающуюся жену.

— О том, что он, наконец, женится? — проурчал довольный Уолтер и продолжил вылизывать шею похихикивающего Джулиана.

— Когда он напялит этот дебильный венок, — блаженно ответил серо-бурый волк…

Кайрен любит смотреть, как танцует Алан. Он сходит с ума, видя медленное движение бедра и резкий разворот. То, как движется гибкий стан и как убийственно сладко блестит кожа обнаженных рук. А тот и не жалеет своего альфу. Не видя взглядов чужаков и продолжая изгибаться в диких языках костров. Утягивая за собой и заставляя забыть обо всех других. Прижимается к груди, чтобы в следующую минуту уйти из рук. Смеется своим колдовским голосом и, оказавшись снова в его лапах, откидывает голову, позволяя оставить след клыков. Они танцуют, не размыкая объятий. Движутся то медленно, то быстро. Покачиваясь так чувственно, словно занимаются любовью. Дышат друг другом и почти стонут от наслаждения.

Вокруг кипит праздник. Он похож на дикую колдовскую ночь. Вино льется рекой, и кровь кипит в венах. Лес шумен и полон громкого смеха. Стая празднует и будет танцевать до самого утра. Потянув за собой своих гостей и принимая их щедрые дары. Под золотой луной и под шепот древних сил. Ночь в своих правах, она пьяна и ступает по небу медленно. Ее огни крадутся по земле и овладевают всем существом. Она зовет за собой, манит жаром воздуха и обольстительной улыбкой из тьмы.

Кайрен именно сейчас смотрит на одну такую. Он слышит за спиной гомон праздника и абсолютно уверен, что никто не замечает их. И Алан пользуется этим. Он стоит, прислонившись к дереву за линией костров, и нагло ухмыляется. И черный оборотень отлично знает, что это значит. Через секунду Салливана уже нет на месте. Серебристые волосы мелькают в лунном свете, и слышен его громкий смех. И, как всегда, Кайрен ведется. Им словно по пятнадцать лет. Весьма скверное поведение, но об этом они подумают потом… когда-нибудь. А сейчас черный волк с наслаждением тянет воздух и срывается с места.