Сара Маас - Королевство пепла

Аэлина протянула руку. Невысказанное предложение в ней.

— И если я решу изгнать тебя, ты пойдешь туда, куда я решу. И никогда больше не помешаешь нам или другим.

— Да, — огрызнулась Маэва, морщась от бессмертного клинка, пронзающего ее сердце. Королева, тяжело дыша, склонила голову и взяла протянутую руку Аэлины.

Аэлина подошла ближе. Как раз когда она надела что-то на палец Маэвы.

И прошептала на ухо Маэве:

— Тогда иди к черту.

Маэва встала обратно, но слишком поздно.

Слишком поздно, когда золотое кольцо — кольцо Сильбы, кольцо Атрила — засияло на ее бледной руке.

Аэлина отступила к Ровану, когда Маэва начала кричать.

Кричать и кричать к темному небу, к звездам.

Маэва хотела кольцо не для защиты от Валгов. Нет, она была Валгом. Она хотела его, чтобы никто другой не мог его иметь.

Тем не менее, когда Элида дала его Аэлине, это было не для того, чтобы уничтожить королеву Валгов. Но сохранить Аэлину в безопасности. И Маэва никогда не узнает этого — этого дара и силы: дружбы.

То, что знала Аэлина, не позволило королеве стать зеркалом. Что спасло ее и это королевство.

Маэва билась, Златинец горел, такой же свет пылал на ее пальце.

Иммунитет от Валгов. И яд для них.

Маэва взвизгнула, звук был достаточно громким, чтобы потрясти мир.

Они стояли среди падающего снега, лица были неподвижные лица и смотрели на нее.

Засвидетельствовать эту смерть для всех тех, кого она уничтожила.

Маэва исказилась, хватаясь за себя. Ее бледная кожа начала отслаиваться, как старая краска.

Выявляя кусочки существа под иллюзией. Кожей, которую она создала для себя.

Аэлина только посмотрела на Рована, на Лоркана и Фенриса, молчаливый вопрос в ее глазах.

Рован и Лоркан кивнули. Фенрис моргнул один раз, его изуродованное лицо все еще кровоточило.

Аэлина подошла к кричащей королеве, существу внизу. Зашла за нее и выдернула Златинец.

Маэва провалилась в снег и грязь, но кольцо продолжало разрывать ее изнутри.

Маэва подняла темные, ненавистные глаза, когда Аэлина сжала Златинец.

Аэлина только улыбнулась ей.

— Мы сделаем вид, что мои последние слова тебе были чем-то, достойным песни.

Она взмахнула горящим мечом.

Рот Маэвы все еще был открыт в крике, когда ее голова упала на снег.

Черная кровь разбрызгивалась, и Аэлина снова двигалась, пронзая Златинцем череп Маэвы. До земли внизу.

— Сожги ее, — прошептал Лоркан.

Рука Рована, теплая и сильная, снова нашла руку Аэлины.

И когда она посмотрела на него, на его лице появились слезы.

Не из-за мертвой королевы Валгов перед ними. Или не даже из-за того, что сделала Аэлина.

Нет, ее принц, ее муж, ее мэйт смотрел на юг. На поле битвы.

Даже когда их сила растаяла, и она сожгла Маэву в пепел, Рован уставился на поле битвы.

Где линия за линией за линией солдаты Валги падали на колени в середине боя с фэ, волками и дарганской кавалерией.

Там, где ракины изумились, когда илькены свалились с небес, как будто они были убиты.

Вдали несколько пронзительных криков пронзили воздух, а затем замолчали.

Целая армия рушится.

Это колыхалось наружу, эта тишина. Пока вся армия Мората не будет лежать неподвижно. Пока сражающиеся Железнозубые не поняли, что происходит, и повернули на юг, спасаясь от ракинов и ведьм, которые теперь преследовали их.

Пока темная тень, окружающая падшую армию, тоже не улетела на ветру.

Аэлина знал наверняка тогда. Куда ушел Эраван.

Кто его окончательно убил?

Таким образом, Аэлина вырвала свой меч из кучи пепла, которым была Маэва. Она подняла его высоко к ночному небу, к звездам, и ее крик победы наполнил мир. Прозвучало имя, которое она выкрикнула, солдаты на поле, в городе, принимали вызов, пока весь Оринф ​​не пел с ними. Пока они не достигли сверкающих звезд Повелителя Севера, сияющих над ними, им больше не нужно было направлять ее домой.

Ирэн.

Ирэн.

Ирэн.

Глава 116

Шаол проснулся от теплых, нежных рук, поглаживающих его лоб, челюсть.

Он узнал это прикосновение. Узнал бы, даже если бы был слепым.

В одно мгновение он пробирался сквозь зубцы. Следующее — забвение. Как будто какой-то прилив сил прошедший через Ирэн ослабил не только его позвоночник, но и его сознание.

— Я не знаю, начать кричать или плакать, — сказал он, простонав, открыв глаза и обнаружив, что Ирэн стоит на коленях перед ним. От сердцебиения он оценил их окружение: своего рода лестничный проход, где он растянулся на самых низких ступенях возле площадки. Рядом с аркой, открывающей в холодную ночь, показывающая звездное, ясное небо снаружи. Без виверн.

И аплодисменты. Победоносные, дикие аплодисменты.

Ни одного костяного барабана. Ни одного рыка или рева.

И Ирэн, все еще поглаживающая его лицо, улыбалась ему. Слезы сверкали в ее глазах.

— Не стесняйся кричать, сколько захочешь, — сказала она, некоторые из этих слез скользнули по её щеке.

Но Шаол просто уставился на нее, когда до него дошло, что именно произошло. Почему произошел такой прилив сил.

Что эта замечательная женщина сделала.

Потому что они звали ее по имени. Армия, жители Оринфа звали ее по имени.

Он был рад, что сидел.

Даже если его ничуть не удивило, что Ирэн сделала невозможное.

Шаол обнял ее за талию и уткнулся лицом в ее шею.

— Тогда все кончено, — сказал он в ее кожу, не в силах остановить дрожь, которая охватила его, смесь облегчения, радости и затяжного ужаса.

Ирэн просто провела руками по его волосам, по спине, и он почувствовал ее улыбку.

— Все кончено.

И все же женщина, которую он держал, ребенок, растущий в ней…

Эраван, возможно, умер, его угроза и армия с ней. И Маэва тоже.

Но жизнь, понял Шаол, — жизнь только начинается.

…

Несрин не верила в это. Враг только что… рухнул. Даже кхаранкуи-гибриды.

Это было так же невероятно, как фэ и волки, которые просто появились сквозь дыры в мире. Пропавшая армия, которая не потратила впустую время, отправляясь в Морат. Как будто они точно знали, где и как нанести удар. Как будто они были вызваны из древних мифов Севера.

Несрин стояла на пропитанных кровью городских стенах, наблюдая, как ракины и ведьмы преследуют Железнозубых на горизонте. Она была бы с ними, если бы не следы от когтей, окружающие глаз Салхи. И много крови.

Ей едва хватало дыхания, чтобы позвать целителя, когда она спешилась.

Едва дыша, чтобы расстегнуть поводья ракина, шепча птице утешение. Столько крови, длинные когти илькена ранили так глубоко. Нет отравы, но…

— Тебе больно? — Сартак. Глаза принца были широко раскрыты, лицо окровавлено, когда он осмотрел ее с головы до ног. Позади него Кадара задыхалась на зубчатых стенах, ее перья были такими же кровавыми, как и ее наездник.