Валентина Езерская - У пространства нет предела [СИ]

— Драгет, инх табе, — внезапно услышала я рядом.

Зверь дружелюбно махнул хвостом и направился к своему хозяину. От нервного потрясения я продолжала сидеть на полу, не в силах подняться. Слезы облегчения выступили на моих глазах. Герцог что-то прошептал зверю, и тот бесшумно исчез в темноте. Потом подошел ко мне и присел на корточки рядом. Я сквозь слезы смотрела в его синие, сейчас наполненные искренней заботой и добротой глаза.

— Я забыла… совсем не ожидала. Почему он не тронул меня?

— Ты пахла мною, и он признал тебя хозяйкой.

— Оччень мило с его сстороны, — заикаясь, проговорила я.

Герцог тепло мне улыбнулся. Большим пальцем смахнул скатившуюся слезу с моей щеки и поднял меня на ноги. Я схватилась за его плечи. Так мы и стояли.

— Почему вы вышли из комнаты?

— Я проголодалась.

— Зачем же тогда слуги в этом замке? Вульфлееры умные, они не тронут прислугу. Другое дело, что они боятся моих зверей и носа не покажут ночью. Но одно мое слово — и звери уйдут.

— Я не подумала. Хотела быстро сходить на кухню и вернуться. Зачем беспокоить ради этого Хильду, она и так мало спит.

— Тогда я сам накормлю свою леди, — улыбнулся лорд Аберкорн и как пушинку поднял меня на руки.

А что я? Я уже стала привыкать, что меня носят на руках. Идти сейчас не в состоянии после недавнего потрясения, поэтому удобно устроившись на руках герцога, с любопытством смотрела на него. В его крепких руках я была беззащитной и хрупкой, но рядом с ним все призраки этого мрачного замка исчезали. Мне не было страшно. Мы пришли, и я была аккуратно поставлена на ноги. Казалось, герцог с неохотой отпустил меня. Свечу расположил по центру деревянного стола, на который тут же было выложено все, что только нашлось в закромах. Холодное жареное мясо, хлеб и вино. Я с аппетитом принялась за еду, а герцог только посмеивался. Его вульфлеер, говорит, не знал, с кем связывается. Голодных леди лучше обходить стороной. Я улыбнулась.

— Хочу поблагодарить вас за помощь, — сказал лорд Аберкорн. — Я был в казарме и видел, что вы сделали для моих солдат. И знаю про тахи. Вы оказали мне очень ценную услугу. Что я могу для вас сделать? Говорите, и если это будет в моих силах, я выполню вашу просьбу.

— Не стоит, лорд Аберкорн, я это делала не ради поощрения. Довольно будет вашей словесной благодарности.

— Что ж, подумайте. Возможно, когда-нибудь вам нужна будет моя помощь, и я с радостью окажу вам услугу.

— Возможно, но я поступила так потому, что по-другому просто не могла. Ваши стражники показали себя храбрыми воинами, они защищали жителей замка. Они рисковали ценой своих жизней. Среди них был юноша. Скажите, как он?

— Парня зовут Джон Леминг. Он в тяжелом состоянии, но парень выкарабкается.

— Приятно слышать. Жаль юношу, он совсем еще молодой.

— С ним все будет хорошо. Этот сорванец еще ответит за свою вольность, за то, что неразумно ввязался в бой с тахийскими воинами.

— Прошу вас не наказывайте его строго.

— Не волнуйтесь. Парень чуть не умер, это послужит ему уроком. Но без наказания не обойтись.

— Понимаю. И вы были правы насчет тахийского принца. Он у вас в плену. Вы все еще намерены его отпустить?

— Я уже отпустил его. А точнее, пришлось устроить ему побег. Король не простил бы мне этого и посчитал бы мои действия за измену государству.

Я удивленно смотрела на герцога. А ведь действительно, он сильно рисковал. А еще невольно словила себя на той мысли, что как жаль, больше не увижу этого нахального, но больно симпатичного кота. Люди не любили, даже скорее боялись и ненавидели тахи, а мне понравилась честность принца.

— Вы так просто об этом говорите. Ведь вы не знаете обо мне ничего.

— Я чувствую, что вам можно доверять. Моя интуиция никогда меня не подводила. Да, я не знаю, откуда вы, но у вас доброе сердце, леди Ангелина. Вы честны и благородны, и этого достаточно для меня.

Я опустила глаза, польщенная его словами.

— Значит ли это то, что пока на нас не будут нападать?

— Я рассчитываю на это. Мои шпионы сообщили мне, что тахийская армия повернула назад.

Я выдохнула с облегчением. Война откладывается на неопределенное время.

— Тогда в коридоре вы произнесли странную фразу. Что это за язык?

— Это тахийский. Я сказал: «Драгет, ко мне».

— Вульфлеера зовут Драгет?

— В переводе это звучит примерно как Хвост дракона.

— Интересная кличка для такого зверя.

— Когда увидите вместе моего Дракона и Драгета, поймете, — усмехнулся герцог.

— А вы знаете тахийский?

— И весьма неплохо.

— Гм, а как будет по — тахийски «Здравствуйте»? — любопытствовала я.

— Хиие, — протяжно сказал герцог и, приложив ладонь к груди, сделал поклон. — Так ты показываешь, что не желаешь зла.

— Хиие, — повторила я. Мне понравилось. — А как сказать «Прощай»?

— Току, — и приложив снова руку, отвел ее от груди и показал ладонь. — Так ты отпускаешь с миром.

— А если не показывать движения рукой?

— Так ты встречаешь и провожаешь врага или того, кому не доверяешь. У тахи все строится на доверии.

— Как интересно! А как будет…

— Ии тейра, ми арана, — певуче сказал герцог.

— Что?

— Я сказал, что вы прекрасны, леди, — он чуть приблизил свою голову и заглянул в мои удивленные глаза. — Когда смотрю на вас, вы напоминаете мне редкий, но невероятной красоты цветок. Ваше имя созвучно его названию. Анегилериус, «божественный цветок», растет на юге в болоте, его очень сложно найти. Но, распустившись раз в году, он испускает настолько сильный и восхитительный аромат, что ни один человек не в силах противостоять его чарам. Губительный аромат манит приблизиться к нежному цветку и сорвать его, не позволяя никому коснуться столь чудесного растения. И не повезет тому редкому путнику, который случайно забредет в те места. Болото навсегда скроет его следы.

Я сидела не шелохнувшись, а губы герцога приблизились к моим. Я невольно приоткрыла рот.

— Вы прекрасны, как тот божественный цветок. И я не в силах остановиться, когда вы рядом. Ваш запах сводит меня с ума, — его голос внезапно охрип.

Глаза герцога почернели. Скулы резко выделились на красивом лице. Было видно, как трудно ему сдерживать себя.

— Почему вы цветок называете божественным? Из-за него погибают люди, — еле проговорила я.

— Цветок не виноват, что прекрасен, а люди настолько несовершенны, — его губы почти касались моих. — Как жаль, что я не имею право прикоснуться к его нежным лепесткам и испить с его краев сладкого нектара, — с печалью в голосе, от которой невольно сжалось сердце, прошептал герцог. — Как же это невыносимо сознавать, что вы никогда не будете принадлежать мне. Я погибну в тот день, когда ваш бутон распустится и красота станет поистине ослепительной!