Anetta78 - Абулия [СИ]

— Вот и не довелось любви драконовой-то познать… — с этим словами, трактирщица развалилась на сеновале. — Ну, и хрен с ним, все хрены — они одинаковы, — и сладко захрапела.

Наутро в вниз спустись злые и не выспавшиеся близнецы. Их встречал сонный трактирщик, при этом довольный, словно кот, налакавшийся сливок.

— Доброе утро, прекрасные господа, — радостно приветствовал он постояльцев, накрывая завтрак.

— Что за дрянь ваша гостиница, милейший, — прошипел Амрис, судорожно зевая.

— Спать в ней совершенно невозможно. Всю ночь шум, гам, тарарам, — подтвердил Дэви.

— Странно, — удивился трактирщик, — а я спал, как младенец.

— Мы уже думали, что от дома камня на камне не останется! Словно тут были битва или землетрясение, — возмутились близнецы. — Такого жуткого шума и в городе не услышишь!

— Пойду-ка я посмотрю, что там… — забеспокоился трактирщик и выскочил во двор: — Мой забор!

Близнецы выбежали вслед за ним на крыльцо. Новенького забора как не бывало. Вместо него была натянута веревка, а на ней наподобие шторочек болтались волчьи шкуры.

— Дорогая? — позвал трактирщик дрожащим голосом. — Где ты?

— Изыди, демон! — раздался хриплый голос из стога.

— Дорогая, если ты переживаешь о ягодах, то их действие закончилось… почти, — извиняющее сообщил трактирщик, поправляя штаны. — Иди ко мне моя конфетка… И скажи, наконец, куда подевался мой новенький забор?

На шум и гам из гостиницы выскочил грозный, а в данный момент еще и злой, шериф, который после ночи страсти почему-то не нашел свою жену рядом, и Аглая, не менее расстроенная из-за того, что все самое интересное произошло без нее. Костик и Волька милостиво наблюдали картину из окошка, убедившись, что их госпожа в добром здравии. Особенно Косте пришлись по вкусу шкуры демонов, трепещущие на ветру, при виде которых он испытал мрачное удовлетворение.

— Если я узнаю, что ваши братья совратили мою Доминику, я… — обратился было к Аглаечке взбешенный Теодор, но, узрев коварных соблазнителей неподалеку, одних, без его жены, осекся.

Аглаечка сладко зевнула и процедила:

— Ваш неустанный интерес к моим родственникам можно считать брачным предложением? Нет? Тогда идите… к своей супруге. И штаны извольте застегнуть.

Теодор, опешивший от тона вопроса, на который не был готов дать ответ, и, оправив указанную деталь туалета, натянутую наспех, растерянно позвал:

— Доминика!

Стог у забора зашевелился, из него показалась помятая полковница. Ее красные похмельные глаза говорили о том, что она провела непростую ночь.

Шериф с облегчением рванул навстречу, чтобы успеть галантно подать ей руку.

Тем временем трактирщик из другого стога как репку вытащил свою не менее обожаемую супругу. Неловкость публичного момента усугубили не вовремя звякнувшие и выкатившиеся следом бутылки.

— Мое коллекционное вино! — воскликнул трактирщик, приглядевшись к опустошенной таре, взволнованный пренебрежением к изысканному напитку: — Ну что же ты, дорогая, так запросто, без бокалов? Я бы подал виноград и сыры…

— Вот, выпили немного за знакомство, — ответила, смущаясь, супруга, пока заботливый муж быстренько отряхнул ее наряд от соломы, невзначай облапив попу: — Уймись, демон, рассольчику бы…

— Счас сделаем! — заверил трактирщик и тут же метнулся снова накрывать завтрак, в этот раз на террасе, при всей любви к жене, не желая, очевидно, замять тему исчезнувшего забора. Подав омлет, колбасу семи видов, и ароматный кофе, он спустился в погреб за чудодейственным напитком, способный, по его словам, снять любую головную боль. На аппетитные запахи притянулись Костя и Волька. Вернувшийся хозяин предложил дамам также пиво, «сваренное собственноручно по личному рецепту», но Аглаечка подняла бровь, и полковнице пришлось удовольствоваться отрезвляющим чудо-напитком. Трактирщица, с подозрением посмотрев на мужа, потом на Вольку, так же отказалась от дегустации:

— Спасибо, муженек, никак споить меня решил?

Трактирщик обиженно запротестовал, одновременно делая тайные знаки Вольке за спиной. Но жена только ухмыльнулась:

— Так вот, некогда мне тут напитки распивать — работа ждет. Да-да, вот забор чинить надо.

— Кстати, а что у вас с забором, милейший? — спросила Аглаечка. — Оригинальный дизайн и концепция… И, похоже, я догадываюсь об авторстве.

Полковница закашлялась. А дело было так.

Как и условлено, Доминика вышла сменить на посту Аглаечку, оставив мужа сладко досыпать, и, к своему удивлению, вместо нее, наткнулась на хозяйку гостиницы. Завязалась беседа, в процессе которой понадобилось непременно опробовать вина из личного погреба хозяина. В скором времени сравнение разных сортов и их послевкусий существенно скрасило скучное дежурство. Крепкие вина поспособствовали горячей симпатии двух бывалых воительниц, имеющих много общих тем для разговора. Но, конечно, самой горячей было явление дракона, пытавшегося склонить к разврату молодую госпожу Аглаю и прекрасную трактирщицу Агнесс.

— В легендарные времена драконы проявляли беспримерную и сокрушительную настойчивость, — посетовала Доминика, услышав о бесславном конце драконового марьяжа.

— Вы об известной балладе о могучей Пальсифее, победительнице драконов? «Объяв хвостом и прожигая взглядом»? — глаза Агнесс заблестели.

— Да! Как приятно встретить знатока этого незаслуженно забытого эпоса! Мой любимый сюжет там, где дракон, пожрав ящера Пальсифеи и ее шестерых мужей, предлагает предаться страсти: «Узри огонь небесный, Пальсифея». Я всегда рыдаю в этом месте… от зависти, — пояснила полковница.

— А еще то место, где Пальсифея воздает последние почести над бездыханным телом дракона — жертвы ее неутолимой страсти: «Завистливые боги, что за нахер?» Или это не оттуда, уже не упомню. Бедный дракон!

— Да, измельчали драконы, и молодежь нынче пошла не та… Вот взять хотя бы госпожу Аглаю. При стольких добродетелях, нельзя не отметить существенный изъян, — разглагольствовала Доминика.

— Какой же? — полюбопытствовала заинтригованная Агнесс.

— Приверженность к странному обряду, противоестественному и внушающему самые печальные опасения, — напустила туману полковница.

— О, боги, что же это может быть? — воскликнула трактирщица, алча пикантных подробностей: — Что за порочные страсти терзают столь юную душу? Неужели жертвоприношения? Человеческие? Она любит убивать юных и беззащитных отроков?

Полковница чуть не подавилась очередным глотком вина.

— Э-э, ничего такого я не имела в виду. Госпожа Аглая хочет свадьбу.

Трактирщица удивилась:

— А что такое «свадьба»?

И Доминика поведала об обряде Аглаечкиной мечты.