Alisia Brins - Свойство болезненной любви [СИ]

— Идемте уже, — простонала Криэлла. — Там сейчас все самое вкусное съедят, а нам только объедки останутся.

Мы вышли из комнаты, напивая песню о дне рождении волчицы, которую поют в полночь для именинника. Сани несла в руке плакат, но остановилась у лестницы.

— А давайте нарвем ей цветов! — она посмотрела на нас, раскрывая губы в улыбке. — Не хотите?

— Лила? — спросила Криэлла, повернувшись ко мне.

— Меня не отпустят на улицу. Осень ведь, — вздохнула я. — Идите без меня.

— А может, через окно? — Сани положила плакат на пол и, схватив нас за руки, повела в сторону огромного старого окна, которое никто магически не закрывал, потому что оно не подчинялось.

— Я не полезу! — упорствовала, с ужасом смотря на перелезающую Сани. — А если мы свалимся? А если еще что-то плохое случиться? А если…

— Не бойся, — цокнула она, закатив глаза. — Ты хоть раз в своей жизни делала что-то неправильное? Я тоже думаю, что нет. А пока взрослые заняты, давай сделаем что-то плохое, но запоминающееся.

— Мы с тобой, — сказала Криэлла и полезла за сестрой.

Глянув назад, подумала, что действительно никогда не делала ничего плохого. И мне хотелось сделать какую-нибудь детскую шалость, в канун совершеннолетия. Я вздохнула и полезла следом. Было прохладно, но не до такой степени, чтобы я могла вдруг заболеть. Мой иммунитет окреп, и я уже не так часто пью настойки. Надеюсь, родители не будут меня сильно ругать за это мини-путешествие.

— Лила, быстрее! — прошептала Сани и помахала рукой.

Я тяжело вздохнула, приподняла юбку платья, чтобы было удобнее. Девочки продвигались по карнизу, держась за поручень, который папа сделал для мальчиков. Те любили лазить по дому в детстве. Нам нужно было обогнуть дом и спуститься вниз по лестнице, сорвать букетик цветов и подняться обратно, чтобы никто не заметил нашего побега.

Нам удалось спуститься без происшествий. Спокойно нарвав огромный букет маминых цветов, за которые мне потом влетит (но это же будет потом), мы поднялись обратно на карниз. Сани была первая, Криэлла вторая, а я третья и несла букет, так как очень люблю цветы. Девочки остановились у окна.

— Вы чего? — спросила, пытаясь выглянуть через плечо Криэллы.

— Тише! — шикнула Сани. — Там наши папы. Ой!.. Они идут сюда! — Сани резко сделала шаг назад, толкнув Криэллу, а та упала на меня. — Девочки….

— Лила! — закричали сестры одновременно, увидев, что я падаю, разбрасывая букет в разные стороны.

А я уже попрощалась с жизнью, потому что мои кости, вряд ли могут выдержать удар о камни. Правым боком ударилась о край карниза, отчего полились слезы. Я даже не успела закричать от страха, потому как меня подхватили чьи-то сильные руки.

— Летаешь? — насмешливо спросил мужской голос сверху.

— Пытаюсь, — я улыбнулась сквозь слезы и подняла голову.

На меня смотрели большие светло-зеленые глаза. Сам парень был высокий, с темными короткими волосами и широкой улыбкой. И сильным был. Хотя меня не так уж и сложно удержать.

— Лила! — из дома выбежал папа. — Грэг… спасибо, — он забрал меня из рук парня.

— Папочка, — я заплакала, снова почувствовав боль от удара.

— Девочка моя, — он не сильно, но крепко прижал меня к себе и побежал домой.

— Я помогу! — крикнул сзади парень.

Папа ничего ему не ответил. Пройдя мимо удивленной толпы, побежал вверх по лестнице. Я рыдала, цепляясь за папин воротник. И почему со мной вечно что-то происходит?

Когда папа положил меня на кровать, за ним прибежала мама со слезами и диким страхом в глазах. А я плакала и просила унять боль во всем теле. Увидев испуганную Майру, заревела еще сильнее из-за того, что испортила ей праздник своим минутным желанием поиграть со смертью. И через пару минут, когда надо мной склонилось лицо Грэга, я потеряла сознание.

После этого случая родители не выпускали меня из постели около четырех недель. Мама все время находилась рядом, держа за руку и помогая целительнице обрабатывать раны. Весь левый бок был в глубоких царапинах, от которых, к сожалению, остались шрамы. Я каждый раз, видя Майру, просила у нее прощения за день рождение.

— Солнышко мое, — улыбнулась сестра, присев на край кровати, — ты не виновата. Поверь, я бы сделала тоже самое, если бы все детство провела в этой комнате.

— Правда? — всхлипнула я.

— Правда, — кивнула Майра и поцеловала меня в лобик.

— Но, я ведь уже почти совершеннолетняя, — вздохнула и взяла ее за руку, — Это странно, что я веду себя, как несмышленый малыш.

— Лила, — рассмеялась девушка, начиная поправлять мое одеяло, — ты в детстве не была маленькой. У тебя не было разобранных коленок, не было детских ссор с родителями, не было ничего того, что обычно делают детки. Поэтому для тебя это нормально.

— Я люблю тебя, — прошептала, глотая соленые слезы. — Я очень-очень тебя люблю, Майра.

— Я тоже люблю тебя, — нежно улыбнулась Майра.

А после мне разрешили понемногу выходить на улицу, при этом тепло одеваясь. В такие моменты я выходила либо с мамой, либо с папой, или с кем-то из взрослых. Сани и Криэллу наказали за то, что полезли в сад, через окно и за то. что впутали меня в это.

— Пап?! — я повернула голову к любимому родителю, сидя с ним в библиотеке на диване.

— Что милая? — спросил он, отложив книгу.

— Я всю жизнь буду болеть? — этот вопрос волновал меня с тех самых пор, как научилась говорить.

— Нет, — он улыбнулся и погладил по волосам. — Родная, ты не болеешь. Просто твой организм слабый и ему необходимы укрепляющие отвары, чтобы меньше заразы приставало.

— Но я, как и братья и Майра, хочу учиться, и знакомится с новыми ребятами, а не сидеть дома, — я положила голову на его плечо и вздохнула. — Я хочу жить.

Папа ничего на это не ответил.

Обычно первый оборот происходит в десять лет. В это время родители настраивают своего ребенка на то, что ему может быть немного больно и эту боль нужно перетерпеть и тогда, все пройдет быстро. Они приучают ребенка ко второму облику и учат стоять на четырех лапах, различать запахи и «отрешаться» от некоторых звуков, чтобы в голове не было шума.

Я видела, какие красивые у меня братья и сестра во втором обличие, гладила их и играла. Видела, какая невероятная мама, и какой сильный папа. А по ночам часто мечтала, что завтра тоже смогу встать на четыре лапы. Но этого не случалось. День за днем моя вера в то, что я сумею встать на четыре лапы угасала. Даже казалось, что я родилась обычным ребенком.

Но это произошло!

Мой первый оборот случился, когда мне было двадцать лет. Дедушка-ректор объяснял это тем, что мое тело развивается намного медленнее, чем у остальных. В то утро, у меня жутко болела голова, поэтому я не хотела вставать с кровати, укутавшись в одеяло с головой. Парэлла пыталась меня растормошить и сказала, что я должна спуститься к завтраку, но я даже не пошевелилась.