Кристин Бейли - Наследие заводного ключа

В конце концов, если я разрушу осколки, это лишь причинит мне горе, и я это понимала. Я поставила ногу в сторону и отвернулась от вазы. Тихое звяканье фарфора по полированному деревянному полу нарушило гнетущую тишину дома. Изогнутый осколок разбитой вазы медленно кружился как балерина в грёзах.

— Черт подери!

Дрожащими руками я быстро постаралась разложить осколки так, как они должны лежать. Я всегда слишком небрежна в моменты волнения, но никогда ещё это так не вредило моей работе. Край треугольного осколка порезал мой средний палец, и я выронила кусочек на пол. Я вздрогнула, когда он со звоном ударился о дерево, но к счастью, он не разбился.

Мои глаза защипало от слез, когда я поднесла палец ко рту.

— Боже милостивый, Мег. Что случилось? — голос миссис Пратт прозвучал, как ветка дерева, ломающаяся под тяжёлым весом льда.

Экономка упала на колени рядом с осколками, пышные юбки волнами осели вокруг неё.

— Они сдвинулись, — я сделала шаг назад, чтобы дать ей лучший обзор. — Моя юбка задела их.

— Как ты могла быть такой беспечной?

Я почувствовала, как вспышка злости заливает лицо жаром.

— Это произошло случайно. Почему мы просто не можем их оставить так? Никто и не заметит.

— Он наблюдает! — предостерегла экономка, оглядываясь через плечо, измученное выражение её лица сделалось ещё напряжённее. — Ты всегда должна быть осмотрительной, Мег. Он всегда наблюдает.

Я никогда не встречала барона, и даже не видела его, но мысль о том, что он наблюдает за каждым моментом, прокралась в моё сознание как крыса в темноте.

Я с трудом поднялась на ноги, зажимая кровоточащую руку юбками, затем побежала вниз по лестнице на кухню. Оказавшись внутри, я сделала глубокий вдох и сдёрнула чепчик с головы. Это безумие, настоящее безумие. С меня довольно.

Я сосредоточилась на том, чтобы остановить кровотечение из пальца, но сдвинувшаяся тень привлекла моё внимание в подрагивающем свете холодной, пустой кухни. Я надеялась, что это была не крыса.

По сравнению с некоторыми городскими дворцами в Сент-Джеймсе дом был скромным, но с его огороженным садом, внутренним двором и каретником раньше он являлся величественной жемчужиной. Теперь он стал мрачным и блёклым.

Огромные лабиринты кухонь, кладовок, погребов и прачечных некогда обеспечивали все возможные удобства проживавшей здесь именитой семьи. Сейчас мир слуг под лестницей оставался темным и опустевшим, за исключением главного очага и единственной кладовой. Какой же скромной казалась кухня с висевшим на заиндевевшем окне розмарином, стеллажами неиспользуемых кастрюль и сковородок, помятым чайником и колючим матрасом, набитым соломой и служащим мне постелью.

Колебались жутковатые тени, отбрасываемые кастрюлями, которые свисали с открытых балок. Кухня была единственным местом, которому разрешалось стареть, цепляясь за последние остатки энергии, тогда как остальная часть дома оставалась безжизненной как гробница.

Я потянулась к метле, не отрывая настороженного взгляда от угла. Два светящихся зелёных глаза наблюдали за мной, отражая огонь в очаге.

Я вздохнула. Это всего лишь Старый Том. Величественный полосатый кот выплыл из тени с грацией герцога. Он приподнял морду, с кошачьим высокомерием признавая моё существование.

Поставив метлу, я вернулась к порезанному пальцу, хватая тряпку, чтобы стереть запёкшуюся кровь.

— Мег, — кухарка Агнес хлопнула мясистой рукой по дверному косяку и протиснула тучное тело в кухню из прохода, ведущего в кладовую. — Мег, дорогая, ты не могла бы принести мне одну из сосулек, висящих рядом с лестницей? — попросила она.

Она с закрытыми глазами пошла к столу, словно огромный полусонный вол, спотыкающийся на ходу.

Боже, у неё опять похмелье. Ещё одна вещь, которая, кажется, никогда не изменится в этом доме. С тяжёлым стоном она рухнула на табурет, затем запрокинула голову и испустила драматичный вздох.

Я сдёрнула тряпку с порезанного пальца и открыла дверь, ведущую наверх в огород и дворик. Свежевыпавший снег уже припорошил цепочку следов, ведущих к садовому горшку. Я наступила в один из них, чтобы уберечь ногу от холода. Не потребовалось много усилий, чтобы сбить один из хрупких ледяных кинжалов и завернуть в тряпку.

— Спасибо, дорогая, — Агнес взяла тряпку и шарахнула ей о кухонную доску со всем изяществом палача, замахнувшегося топором.

— Следует ли мне поймать собаку? [1] В английском языке есть фразеологизм «шерсть покусавшей тебя собаки», означающий алкогольный напиток, который выпивают, чтобы опохмелиться. Произошёл этот фразеологизм от поверья, что укус собаки можно вылечить, если приложить к нему шерсть той самой собаки, которая тебя укусила. Таким образом, Мег предлагает Агнес опохмелиться тем же, что она пила вчера. — Агнес сильно досталось от псины, которая её покусала. Имя той псины — затхлый ром, и это не первый раз, когда зверь обрушивал свою ярость на бедную Агнес.

Агнес рассмеялась и уложила свёрток со льдом себе на голову.

— Нет, боюсь, прошлой ночью я прогнала бедную дворнягу.

— Ты все выпила? — Боже, неудивительно, что она была в таком состоянии.

— Не волнуйся. Немного чая приведёт меня в порядок.

Я пересекла кухню и осторожно прикрыла тяжёлую дубовую дверь, ведущую к лестнице для слуг. Миссис Пратт будет в ужасном настроении после того, как ей пришлось поправлять осколки. Мне не хотелось, чтобы Агнес пострадала из-за этого.

— Прошлой ночью Пратт имела наглость напомнить мне, что на этот ужин я должна приготовить тушёную говядину, — пожаловалась Агнес, прижимая комок ледяной тряпки к другому участку лба. — Как будто я не готовлю чёртову тушёную говядину каждую среду почти восемнадцать лет.

Восемнадцать лет? Это началось так давно?

Что могло заставить барона приговорить себя к такому существованию на добрую треть жизни? Меня снедало любопытство.

Никто не должен был обсуждать это, поэтому и я хранила молчание. Между тем я заварила чай, стараясь не думать о том, почему эти странные души решили остаться в этом сумасшедшем доме тогда, когда меня ещё и на свете-то не было. Неудивительно, что Агнес топит себя в алкоголе каждый вечер. И бедный мистер Тиббс. Дворецкий скитался по дому, как призрак лондонского Тауэра. Что же случилось давным-давно?

Агнес покачала головой:

— Не обращай внимания.

— Я и не спрашивала, — запротестовала я.

— Тебе и не нужно. По тебе все видно. Суть в том, что барон так хочет, а смысл нашей жизни в том, чтобы сделать этот дом точно таким, каким он его хочет, — Агнес наградила меня сухой улыбкой. — Лучше держи своё любопытство в узде. Оно кошку сгубило, знаешь ли.