Кристин Бейли - Наследие заводного ключа

Я затопила печь, вздрогнув, когда полено покатилось вперёд, поднимая всполохи тлеющих угольков на очаге.

— Что плохого в любопытстве? — спросила я, хотя это была скорее мысль про себя, чем настоящий вопрос. Я отвернулась от огня и подняла взгляд на повариху. — Помимо изобилия мёртвых котов?

— Мег, — Агнес шлёпнула лёд на глаза.

— Когда ты в последний раз видела барона? — упорно настаивала я.

— О, полагаю, это было около семи лет назад, — Агнес откинулась на стуле.

— Семь лет? И ты никогда не интересовалась…

Она села ровно, нахмурив брови:

— Я сказала, не бери в голову!

— Это безумие, — я вернулась к огню.

— Да, безумие наших хозяев, так что мы должны его выполнять. Возвращайся к работе. Я оставлю тебе чая.

Смирившись с неизбежным, я отломила кусок чёрствого хлеба от остатков вчерашней буханки и занялась работой. Почистить решётки, развести огонь, убрать нагар со свечей, раздвинуть шторы, смахнуть пыль, смахнуть пыль, смахнуть пыль, полировать, полировать, полировать. Снова и снова.

Позднее тем же утром я каким-то образом оказалась в кабинете. Я распахнула ставни и раздвинула тяжёлые бархатные шторы, впуская холодный свет в безжизненную комнату. Огромные хлопья метели ранней весны падали за завитками инея на стёклах. Остатки суровой и угрюмой зимы укрыли мир белым одеялом.

Я наблюдала за тихим снегопадом, гадая, вдруг счастье и свет просто покинули Англию. Королева Виктория носила траур после смерти принца Альберта. Она уже не была той королевой, которой я помнила с детства. Раньше она была твёрдой, царственной. Во времена её правления все в мире оставалось правильным и устойчивым. А сейчас она тоже ушла, спряталась. Я не знала, вернётся ли она когда-нибудь. Почему-то мне казалось, что даже если она вернётся, все будет уже иначе.

Время предположительно исцеляет все раны, но что делать, когда время остановилось? Моя жизнь встала как вкопанная, не успев начаться.

Выхода просто не существовало. Мне оставался всего месяц до шестнадцатилетия, и я могла выйти замуж, но за кого? У меня не было ни средств, ни возможности покинуть дом. Даже если бы я сделала это, я теперь горничная. За кого мне выходить замуж? За слугу?

Меня воспитывали лучшим образом. До пожара я готовилась к представлению в светском обществе. Теперь ни один мужчина из моего истинного класса даже не посмотрит на меня.

Все моё образование, таланты оказались впустую. Я умела читать и писать на немецком и французском благодаря маме-швейцарке. У меня были способности к фортепьяно и хорошая память на числа благодаря моему отцу, который, казалось, наслаждался, обучая меня замысловатой сути вычислений. Теперь мои варианты ограничены. Я даже не могла найти работу получше. Никто не даст мне рекомендаций. Поскольку мой работодатель не показывался уже семь лет, я сомневалась, что кто-нибудь вообще когда-нибудь появится.

Побег был невозможен. Куда бы я пошла? Однажды я стану молчаливой и суровой как мистер Тиббс, пьяной и раздражённой как Агнес, или просто начну на всех рычать.

Я подозревала, что миссис Пратт поддерживала своё жёсткое расписание только для того, чтобы не признаваться в собственной бесполезности. Возможно, барон зачах и умер в какой-то из верхних комнат, и миссис Пратт скрывает эту трагедию, чтобы сохранить смысл своего существования.

С другой стороны, невозможно скрыть страх, застывавший в её глазах при каждом упоминании нашего работодателя.

Её голос просочился в мои мысли.

«Он наблюдает».

Беспокойное чувство пробежалось по моим плечам, и я подняла взгляд, заметив резного деревянного ангела на стыке карнизов. У него были зеркальные черные глаза, как и у львов на воротах. Я не знаю, почему так пристально уставилась на него. Не начнёт же статуэтка танцевать передо мной вальс. Её невинное выражение не менялось. Мне нужно было знать, что все может измениться.

Мне это нужно было как воздух.

Позволив взгляду опуститься, я пошла к узорчатым часам, стоявшим в центре каминной полки. Свет раннего весеннего солнца поблёскивал на хрустальном циферблате.

Их стрелки давно остановились, и весь дом застыл во времени, когда маятник остановился. Мне хотелось вскрыть часы, как-нибудь завести их, но я ещё не нашла способа вернуть их к жизни.

Что-то в моей жизни должно измениться, но имелась лишь одна вещь, которую я могла назвать своей. Я прижала руку к нагруднику, чувствуя, как разбитые часы прижимались к сердцу, пока я молча уходила из комнаты.

***

Тем вечером я сидела за столом, вытирая и складывая посуду и размышляя о моих сломанных часах, пока Агнес в раскоряку ходила по кухне, как гусь с артритом. Пряди её темно-серых волос выглядывали из-под поношенного чепчика, пока она убирала кухню к вечеру.

— Тебе понравилась говядина? — спросила она, выравнивая полки.

— Кажется, я никогда прежде не ела ничего подобного, — поддразнила я.

Агнес загоготала:

— Это моё фирменное блюдо.

Я улыбнулась.

— Как ты думаешь, конюх согласится выполнить небольшую просьбу? — спросила я. Пришло время сделать что-нибудь с часами. Всякий раз прикладывая их к щеке, я жаждала услышать их тиканье.

Нож брякнул по разделочной доске.

— Господи милостивый, Маргарет. Не смей приближаться к каретнику. Ты меня слышала? — слова кухарки прогремели по кухне, загрохотав горшками наверху.

Моя рука соскользнула с тарелки, которую я держала. Я не ожидала такой резкости. Я всего лишь хотела починить свои часы.

— У меня кое-что сломалось. Разве конюх не ремонтирует горшки и упряжи?

— Да, — сказала кухарка, растягивая слово, как будто в нем присутствовала глубинная важность. — Он бродячий умелец, — её глаза раскрылись шире, а губы недовольно поджались. Она ответила мне серьёзным кивком.

— Он опасен? — Я не очень много знала о бродячих умельцах, практически вообще ничего. И вновь моя голова закружилась от любопытства.

Агнес вскинула руки и схватила старую бутылку, которую она хранила рядом с тазом. Мне было интересно, что там в этот раз, но я решила не спрашивать. Она и так на взводе.

— Он бродяга, дорогая, и к тому же чёртов шотландец.

Я пыталась уловить её мысль, но все равно не могла сообразить, как это делало его каким-то злобным существом.

— Я не понимаю.

Агнес вздохнула и оперлась локтем на кухонную доску. Другой рукой она хлопнула по фартуку.

— А ты и не поймёшь, учитывая, как ты жила до этого.

А вот на это я обиделась.

— Магазин моего отца на Оксфорд Стрит был весьма уважаемым.

— Да, в этом и проблема. Бродячие умельцы не имеют ничего общего с уважением. Они скитальцы, не лучше цыган. Такой хорошей девочке как ты стоит держаться как можно дальше от подобных личностей. Почему добрый барон решил взять к себе эту дворняжку, я не знаю. Этот бродячий умелец ставит свечу за Дьявола, запомни мои слова.